- Понял. Скажи ему, пусть вообще глаз с этого чучела не спускает.
- Ты о Карлике?
- Я о "Лотосе"! - рявкнул Даниил Петрович и выключил связь.
И тут же с пульта "летучки" отправил в Управление Федеральной безопасности некий сверхсрочный запрос.
А потом помчался к коттеджу экспедиции.
Там ему были чрезвычайно рады.
- Ну, появился! - воскликнул Саймон Корнилович, увидев шагавшего к дому инспектора. Командир сидел на крылечке, а рядом с ним примостился на ступеньке попугай Кроха. Похоже, Винклер и Кроха говорили о чем-то очень интересном. - А мы тебя все ждем-ждем...
- А на что я вам понадобился?
- Да просто так, давно не виделись. Тут заходил хранитель замка, просил передать тебе, что у него живут два привидения...
- Знаю, уже познакомился.
- А... ну конечно. Они очень хотят уйти.
- Займусь в ближайшие часы. От Праджа было что-нибудь?
- Ливадзе просил сообщать ему все подробности о безобразиях Читы. Ты не против?
- Нет, почему же. Сообщай, пусть развлекается.
- И они до сих пор не выяснили ни подробностей биографии чревовещателя, ни детали истории попугая.
- Так почему ты у него самого не спросишь?
- У Лорика? Но я...
- У попугая, левзея ты сафлоровидная! - с чувством обругал командира Даниил Петрович.
- Чего-чего? - ужаснулся Винклер. - Данила, ты что себе позволяешь?! Это уж слишком!
- Да не плачь, - поспешил утешить разведчика Ольшес. - Это просто растение такое. Цветочек.
- Цветочек? С таким названием? - не поверил Винклер. - Не может быть!
- Есть многое на свете, друг Горацио, - авторитетным тоном сообщил Даниил Петрович, - что и не снилось мудрецам вроде тебя.
- Ой, Данила, доведешь ты меня до нехорошего! - пообещал Саймон Корнилович.
- До сих пор не удалось, и вряд ли сумею в будущем, - фыркнул инспектор. - А Чита новых фокусов не вытворяла?
- На кухне пирамиду построила. Снова все кресла вверх ногами перевернула.
- Дает понять, что враг затаился прямо под носом, - уверенно объяснил Ольшес.
- Какой враг? - испугался командир.
- А тот, которого мы ищем.
- А зачем диваны от стен отодвигает?
- Больше не будет. Это она мне на привидений намекала. В стенах замка Хоулдинг много потайных ходов.
- Ох, не выдумывай ты ерунды! - возмутился наконец Винклер. - Ну при чем тут потайные ходы в замке?
- Значит, что-то не так в стенах нашего коттеджа. Ты их проверил?
Саймон Корнилович вытаращил глаза и внезапно вскочил, как подброшенный пружиной.
- В коттедже... - Но тут он спохватился и рассердился. - Данила! Я тебе сейчас врежу!
- Ага, врежь, - согласился Ольшес. - Но лучше после обеда.
- Вр-режь ему! - неожиданно вмешался в разговор почему-то молчавший до сих пор Кроха. - Вр-режь!
- Вот видишь! - обрадовался командир. - И птичка меня поддерживает!
- Кроха, где ты родился? - спокойно обратился Даниил Петрович к попугаю.
- Пшел вон, - ответствовал Кроха.
- Понял. Ладно, с тобой Харвич поговорит. У него это лучше получается. Пошли обедать.
- Жрать хочу! - заорал попугай.
- Ты же полчаса назад ел! - возмутился Винклер.
- Пир-рожок с капустой, - нежно проговорил попугай, склоняя голову набок и умильно заглядывая в лицо командиру. - Пир-рожок...
- Ну сколько в тебя может влезть этих пирожков? - спросил Саймон Корнилович. - На тебя капусты не напастись!
Ольшес расхохотался и пошел в дом.
7.
Зрителей и в самом деле собралось немного, хотя и не пять-шесть человек, которых, как утверждал Кхон Лорик, ему вполне хватило бы для полного счастья. На равнину пришло в этот день около пятидесяти поклонников искусства чревовещателя.
Не обошлось и без главной поклонницы - Читы.
Она пристроилась на траве рядом с Харвичем и время от времени нежно поглаживала руку молодого инспектора. Винцент от души веселился, наблюдая за обезьяной. Ему очень нравилась эта лохматая хулиганка. Но в то же время он ни на секунду не забывал о странной пантомиме, изображенной Читой возле "Лотоса пришлого бога". Чита подозревала в гибели ни в чем не повинных людей то ли самого чревовещателя, то ли его кукол... и Харвич очень надеялся, что если не сегодня, то хотя бы в ближайшие дни все разъяснится. Но чревовещатель ему тоже нравился. И Винценту не хотелось верить, что в талантливом артисте скрывается чудовище... тем более, что молодой инспектор не только следил за артистом в последние дни, не отставая от него ни на шаг, но и не раз и не два внимательнейшим образом изучил эмоциональное поле чревовещателя, и никаких затемнений не обнаружил. Жаль, конечно, что он еще не умеет заглядывать в сознание... но уж наверняка Ольшес исследовал все доступные инспекторскому взгляду мысли Кхона Лорика, и если бы он нашел там причину трагедий, то сегодняшний спектакль вряд ли мог бы состояться. Кто же станет так глупо рисковать?
Харвич принялся в очередной раз оглядывать зрителей, и тут заметил, что среди них появился не самый приятный из представителей цивилизованных миров - а именно Мрачный Карлик из Магелланова Облака. Как он сумел подобраться к месту действа незамеченным, Харвич не понял. Однако сумел. И теперь устроился так, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания, усевшись за спинами других зрителей... и вдруг Харвич понял, что Карлик прячется от чревовещателя.
Зачем?
Чем бродячий артист мог привлечь внимание такого странного существа, как Мрачный Карлик?
Харвич схватился за браслет спецсвязи, чтобы вызвать Ольшеса, но вовремя опомнился. Данила все равно сюда явится, он ведь предупреждал. Так что незачем гнать лошадей. Лучше пока присмотреться к этому маленькому злому чучелу.
Маленькое чучело тем временем постаралось подобраться поближе к Лорику, но по-прежнему оставаясь за спинами людей покрупнее.
Да, подумал Харвич, интерес Карлика к Лорику несомненен. Хотя...
Молодой инспектор еще раз оценивающе глянул на Карлика.
Скорее это интерес к куклам.
Опять куклы! Они уже не в первый раз обращали на себя внимание Федеральной безопасности. Но это же просто тряпки, дерево и папье-маше! Картон, проще говоря. Что там может быть такого особенного?
Представление началось...
Харвич не ослаблял бдительности. Он видел, как насторожился Карлик, как он следит за каждым движением кукол, явно не слыша того, что они говорят и не понимая сути действия. Впрочем, Харвича тоже не слишком заинтересовал глубокий символизм пьесы. Он, в конце концов, был на работе. Да, это было очевидно: Карлика интересовали куклы и только куклы. Харвич отчетливо видел это, хотя он, как и прочие люди, не сумел бы проследить за направлением взгляда выпуклых ярко-синих глаз, непрерывно вращавшихся в орбитах. Но Винцент смотрел не на глаза, а на направляющую внимания крошечного человека.
