- Кто ты есть, незнакомец? - прогудел Эрик из-под кастрюли. - Что тебе нужно в моих владениях? Не со злым ли умыслом ты явился сюда? Если так - плохо тебе придется!
- Да ты никак рыцарем себя вообразил... - пробормотал Мюррей, не на шутку растерявшись и не зная, с чего начать разговор с этим ненормальным. Потом он решил поддержать игру. - Послушай, благородный хозяин, я хотел тебя спросить кое о чем... Ты не позволишь мне войти?
Для того, чтобы привести Эрика в чувство и добиться от него ответа на жизненно важный для Мюррея вопрос, Лепски необходимо было обсыпать скульптора по крайней мере одним из магических порошков, - но как он мог это сделать? Сыпать драгоценные составы на кастрюлю не имело никакого смысла. Порошок должен попасть непосредственно на голову или на руки, на волосы или на кожу. Значит, нужно было заставить Эрика хоть немного раскрыться.
Но Эрик снова спросил:
- Кто ты есть?
- Вообще-то мы когда-то встречались, - начал Лепски самым задушевным тоном. - Конечно, это было давно, и ты мог забыть меня, благородный человек. Но я в долгу перед тобой, ты выручил меня в трудную минуту... и мне бы не хотелось, чтобы твои воспоминания обо мне, буде они возникнут, омрачились мыслью о людской неблагодарности.
Кастрюля торжественно качнулась, и из-под нее прозвучало:
- Да, род человеческий омерзителен. В этом нет никаких сомнений. А самые омерзительные его представители - малыши с бегающими глазами. Это просто мрак!
- И ты не разрешишь мне предпринять попытку хоть немножко реабилитировать мыслящих существ в твоих глазах? - осторожно спросил Лепски.
- А зачем? - сварливо бросил Эрик.
- Ну... - Мюррей не нашелся, что ответить. И потому решил сменить тему. - Видишь ли, благородный хозяин, я подумал, что, может быть, ты позволишь мне выразить мою беспредельную и глубокую благодарность в некоей материальной форме...
Кастрюля проявила легкую заинтересованность.
- Это в какой же?
- Ну, например, в денежной. Или в форме хороших драгоценных камней. Красивых камней, редких.
Кастрюля призадумалась, но в конце концов решила:
- Нет. Мне ничего не нужно.
- Очень жаль. Я был бы просто счастлив... А от кого ты прячешься? спросил Лепски, и это оказалось грубой ошибкой, испортившей все дело.
- А-а! - басовито взвыл Эрик. - Так вот зачем ты явился, подлец! Ты от них! Ты посланник этих мерзких лупоглазых тварей! Ну, я тебе...
И в руке скульптора, затянутой в перчатку, как по волшебству появился здоровенный баллон с краской. Баллон зашипел... и Мюррей Лепски испуганно шарахнулся в сторону и покатился с крыльца.
- Ого-го! - орал скульптор. - Меня вам не достать! Я вам всем покажу! Я вам не по зубам, негодяи! Вы еще узнаете, кто таков великий Эрик!
И он скрылся в доме, со стуком захлопнув за собой дверь.
Лепски, отфыркиваясь и отплевываясь, вскочил и со всех ног припустил на улицу. Но из-за попавшей в глаза краски он не заметил ожидавшую его у калитки еще одну мелкую неприятность в виде непонятного зверя, почему-то притащившегося именно к дому скульптора, а не куда-нибудь еще. Лепски споткнулся о синее лохматое чудище и растянулся на тротуаре. Чудище тут же решило, что с ним играют, и с удовольствием шлепнуло Мюррея лапой по спине, заурчав по-кошачьи. Лапка синюхи оказалась увесистой... и Лепски, отчаянно выругавшись, оттолкнул от себя лохматое создание. Ком синей шерсти обиделся, громко тявкнул и ускакал, взбрыкивая всеми шестью ногами. Лепски встал, провел рукой по лицу и посмотрел на ставшую черной ладонь...
И тут его охватила бешеная злоба.
Он поклялся отомстить сумасшедшему скульптору.
И его месть будет, само собой, ужасной... в лучших традициях старых магов.
6.
- И где же она ее спрятала?
- Да откуда мне знать! - развел руками Харвич. - Не говорит.
- Ну, если уж тебе не говорит, - протянул Даниил Петрович, - значит, дело плохо.
- Почему - плохо? - не понял Винцент.
- Значит, нам ее не найти, - пояснил Ольшес. - А она нам очень даже необходима.
- Ну... может еще скажет, - предположил Харвич.
- Ты бы постарался ее уговорить.
- Я-то постараюсь... да только если Кроха нашел куклу, он мог ее утащить куда-то в другое место.
- А не тяжеловата она для него? - усомнился инспектор Ольшес.
- Нет, почему же... он сильный. И он, кстати, вечером жаловался, что очень устал. Может быть, как раз потому, что унес куда-то Дорис. Но я совершенно не понимаю, зачем ему было это делать. Вряд ли Чита так уж плохо спрятала куклу.
- Поговори-ка с ними обоими еще раз, - вроде бы попросил Даниил Петрович, но некий оттенок его тона заставил Харвича воспринять его слова как приказ, к тому же требующий чрезвычайно срочного исполнения.
- Ладно, - кивнул он, - попрошу. Только вот где они сейчас, неизвестно. Пойду, поищу.
Винцент вышел из комнаты Даниила Петровича и в задумчивости остановился в коридоре.
Где искать зверей?
Для начала Харвич, спустившись на первый этаж, заглянул в гостиную. Там никого не было, если не считать скучающего Левинского, который при виде молодого инспектора обрадовался и раскрыл рот, собираясь что-то спросить... но Харвича в данный момент интересовали не люди, а животные, и потому он поспешно сбежал. В кухне зверей тоже не обнаружилось, и Винцент вышел из дома, грустно размышляя о том, что вечно ему приходится решать какие-то странные задачи, и что, похоже, ему всю оставшуюся жизнь предстоит общаться не столько с разными интересными личностями, сколько с жирафами, зайцами и крокодилами. Инспектор особой даже для особиста квалификации. Специалист по фауне всех классов, родов и видов. То пауки, то попугаи...
Он пошел к пруду, время от времени издавая призывный клич, но ни Чита, ни Кроха не спешили объявляться. У аллигатора спросить, что ли... да откуда ему знать?
Дойдя до самой воды, Винцент повернул направо и вдоль берега зашагал к темной стене елей, окружавших поляну, на которой стоял коттедж землян и странная скульптура под названием "Женщина, объятая ящиком". Харвич издали посмотрел на нее и в очередной раз удивился фантазии автора. Ну, наверное, если побродить по Заповеднику, еще и не такое увидишь... вот только у молодого инспектора как-то все не находилось времени на осмотр знаменитой коллекции произведений современного искусства. Вот разве что потом, когда работа будет сделана...
Широкая тропа вела к следующему экспонату, располагавшемуся метрах в ста от "Объятой ящиком", на маленькой полянке, сплошь заросшей бледно-голубыми колокольчиками. Харвич сначала попытался сам определить, что бы это могло быть такое. Но не сумел. Некая трехногая конструкция четырехметровой высоты общими очертаниями немножко напоминала туалетный столик, но при этом в середине, между деревянными ногами, была натянута проволока... а, да это же эолова арфа, сообразил Харвич. Он подошел поближе и прочитал табличку. "Между. Скульптор Вадим Рыжков, созвездие Южный Крест".
