– Оставь меня в покое! Я буду голодать до тех пор, пока не отменят капельницу. И буду сидеть тут.
– Девушка, вы бы сдали верхнюю одежду, – строго сказала гардеробщица.
Скинув пальто, я подхватила бабулю с одной стороны, охранник – с другой, и мы поволокли бунтовщицу к лифту. Она упиралась, как могла, выкрикивая свои требования. С горем пополам мы уложили ее в койку. Рая непонимающе смотрела то на меня, то на старушку, то на охранника.
– Что случилось? – наконец спросила она.
– Раиса, зачем вы помогли ей спуститься на первый этаж?
– Она сама попросила, сказала, надоело ей лежать, хочет тебе сюрприз сделать – встретить у входа. А что тут такого?
– Ничего. Она голодовку объявила в знак протеста.
– Против чего это, Вера Петровна?
Мисс Бесконечность лежала обиженная, поджав губы, и ни с кем не разговаривала.
– Против капельницы.
– Верочка Петровна! Ведь всего две осталось. Вы уж потерпите, милая! – стелилась Рая.
– Да, ты так думаешь, Раечка?
– Конечно, и будете здоровенькая. А тебе, Маша, никто не давал права так издеваться над пожилым человеком! Это ж надо, волоком тащить с первого этажа бедную старушку.
– Вот именно! – горячо воскликнула «бедная старушка», довольная, что Раечка за нее заступилась. – И вообще, иди отсюда! И больше не приходи, я тебя не хочу видеть! Хочу, чтобы Жорик ко мне пришел! Позвони ему и скажи, мать, мол, при смерти, приезжай, а то не успеешь проститься. Иди! Вот сыночек у меня, Раечка, золото. Такой парень хороший…
О том, какой у нее Жорочка хороший парень, я слушать не стала и ушла.
Естественно, я не бросила Мисс Бесконечность после ее выходки и просьбы больше не приходить, но как только начался курс интенсивной терапии, который заключался в приеме таблеток и уколов, я стала посещать бабушку через день.
В конце апреля Мисс Бесконечность наконец выписали из больницы, и мы с Власом привезли ее домой. За две недели после этого она встала на ноги, и никто бы не поверил, что полтора месяца назад над бабушкой нависла страшная угроза и что она месяц отлежала в больнице.
– Сколько же я пережила! Сколько испытаний выпало на мою долю! Нужно вставить это в эпопею! Но несмотря ни на что, Маша, вот ты не поверишь, я очень скучаю по нашей палате, по Раечке. И отчего она мне не позвонит? Я ведь дала ей свой телефон. Как ты думаешь? – не уставала спрашивать меня старушка.
– Пройдоха твоя Раечка!
– Это почему она пройдоха?! Да как ты смеешь ее так обзывать?! Она человек занятой – в Думе работает.
– Кем? Уборщицей?
– Почему уборщицей?
– А по-твоему, Раечка – правая рука президента Российской Федерации?
– Может, и не правая, но она ему помогает, – неизменно отвечала она, искренне веря в подобную глупость.
* * *
За то время, что я пробыла в Москве, мне удалось отредактировать записи начиная с сентября – с описания того самого утра после смотрин женихов на станциях метро «Тверская», «Пушкинская» и «Чеховская», которые я надеялась подсунуть Любочке в качестве «Дневника», который она требовала еще осенью. Вот только с финалом я не знала, что делать, – ничего не приходило в голову – не заканчивать же текст выздоровлением Мисс Бесконечности!
В апреле роман я, конечно же, не сдала, объяснив Любочке, в какой тяжелой ситуации оказалась.
– Я понимаю, – проговорила она. – Нет ничего ужаснее, чем ухаживать за больным, старым человеком, но, Маня, представь, если бы ты каждый день ходила на работу – вот как я. Что бы тогда стала делать?
– Уволилась бы, наверное.
– Даже так! Ну, хорошо, тогда я жду текст до первого июня. Успеешь?
– Да, постараюсь.
– Уж будь добра. А то ведь это кошмар какой-то! У тебя свои проблемы. Кронский тоже ничего не пишет – у него, видите ли, душевная травма и депрессия. Я так жалею, что переманила его из другого издательства, пусть бы там сами с ним нянчились. От него толку, как от козла молока. Ты бы, что ли, помирилась с ним!
– Люба, – сказала я серьезно. – Поверь мне, я к его депрессии не имею никакого отношения.
– Ой! Не морочь мне голову, все знают, что зимой у вас с ним роман был!
– Глупости какие!
– Маш, не хочешь, не говори! Это ваше дело, и меня не касается. Самое главное забыла тебе сказать! 15 мая в книжном магазине… Сейчас, подожди, адрес найду. Вот, записывай. – И она продиктовала мне адрес одного из центральных книжных магазинов. – 15 мая там будет презентация твоей последней книги. Для нас отвели зал. Там недавно был ремонт, и один отдел еще не успели оформить – он пустой. Мы его украсим стендом из твоих книг, воздушными шариками…
– И что я должна делать? – растерялась я.
– Во-первых, пригласи туда всех своих знакомых к 16.00, а сама приезжай к часу или к двум, чтобы успеть подписать книги. Сначала будешь сидеть и отвечать на вопросы журналиста.
– Какие вопросы? – испугалась я.
– О своем последнем романе расскажешь, а потом про тебя статью в газете напишут. Подпишешь желающим книги. Эта процедура займет час-полтора. Затем отдел закроют, и будет фуршет для своих. Раздаришь книжки, потолкаешься с часок… Вот, собственно, и все.
– Наверное, нужно продукты купить? – нерешительно спросила я.
– Все организационные вопросы издательство берет на себя. Что от тебя требуется, я тебе объяснила. Ну, пока.
– Пока, – ошеломленно промолвила я и с беспокойством заглянула в календарь. Сегодня 11 мая. Презентация через три дня! Кошмар! Нет, я этого не перенесу! Я никогда не общалась с читателями – сидела себе спокойно дома и писала свои романы. Я даже не знаю, кто их читает! Еще на какие-то вопросы придется отвечать! Надо бы подготовиться, а то буду какую-нибудь ерунду говорить. А в чем идти на эту презентацию? Тоже вопрос! Ведь существует какой-то определенный стиль для таких случаев – в вечернем платье, наверное, неприлично, в деловом костюме тоже как-то нелепо. Голова подобно старой засохшей булке крошилась на мелкие частички от неразрешимых проблем. И я снова позвонила Любочке:
– Послушай, не хочу я никакой презентации!
– Что это еще за новости?! Мань, ну ты как маленькая, честное слово! Кто тебя спрашивает, хочешь ты или нет? Это уже решенный вопрос.
– Но я не знаю, что говорить, я никогда не выступала перед публикой. Я боюсь! И потом, совершенно не знаю, что мне надеть!
– Ну, что-нибудь поприличнее, не джинсы, конечно, хотя можешь и джинсы. Кому какое дело!
– А какие вопросы будут? Как мне отвечать– то?
– Мань, ну ты меня поражаешь! Сначала расскажи о творческих мучениях, потом о том, как тебя посещает вдохновение и ты придумываешь сюжет, как муза не отходит от твоего письменного стола и водит твоей рукой, пока ты не допишешь последнее предложение. Было бы из-за чего суетиться! Успокойся, никто тебя там не съест! Главное, позови побольше народа для солидности.
