Скачков кивнул. Задрожавшей вдруг рукой провел по влажному лбу.
– Так ты едешь или нет? – нетерпеливо переспросил Геннадий.
– Да, ждите меня на улице, я скоро.
Олег осторожно, как в клетку с тигром, вошел в комнату Шерстнева.
Старик встретил его полунасмешливым взглядом, в котором, однако, при желании можно было различить тревогу.
Он молчал. Как и вчера. Но вчера его молчание было пустым, а сейчас приобрело вес. Вчера старый, никчемный и болтливый маразматик, сегодня он предстал во всей своей красе, в глазах Олега став чуть ли не всемогущим. Скорее всего такие сравнения были следствием, собственно, кульминации момента, они уйдут и забудутся, но что-то от благоговейного трепета перед стариком все же останется. Во всем этом было что-то неуловимо театрализованное, словно Шерстнев строго следовал заранее написанному сценарию, не отступая ни на йоту. И это другой сценарий, не тот, где главную роль отвели Радзянскому и его дочери, а написанный совсем недавно и по инициативе Олега, даже по его заказу, что удивляло и буквально повергало в шок. Сценарий, где первые слова принадлежали Олегу: «Василий Ефимович, вы к нам по делу или отдохнуть?» И где-то в середине короткий, но всеобъемлющий вопрос старика: «Почему ты сдаешь мне Полякова?»
Сдаешь. Мне.
И вот, пожалуйста, окончание. Хеппи-энд.
И Олегу захотелось под «крышу» старика, сдержавшего слово, которого, в сущности, тот и не давал, предпочитая то красноречиво отмалчиваться, то виртуозно говорить загадками и мастерски уходить от ответа. Мысленно согласился под крыло Шерстнева только при одном условии: если на смену старику не придет другой старик. Так до конца дней своих можно переходить из рук в руки. Потом, так и не услышав ни слова, согласился на последний вариант, при котором Шерстнев в ближайшие часы должен отдать богу душу.
Василий Ефимович молчал, без труда читая мысли Скачкова, который вскоре нарушил торжественное молчание.
– Слышали новость, Василий Ефимович?
– Это для тебя новость. На досуге подумай над тем, что и ты мог оказаться с дыркой в голове. Впрочем, не переусердствуй: воздух Черноморского побережья насыщен не только кислородом, в нем полно свинца. Ступай. Потом поделишься впечатлениями.
* * *
Трупы Полякова и Валеева пока не трогали. Олег приподнял окровавленную простыню, разглядывая развороченную пулями голову шефа – с осколками кости, сгустками крови и тошнотворной слизью мозгов, похожих на омерзительных белесых пиявок, намертво присосавшихся к глубоким ранам.
Глянув на покойника, Николаев спросил:
– Что скажешь, Олег?
Скачков пожал плечами и опустил простыню.
– По-моему, у шефа с головой не все в порядке.
– Пошутил? – рядом как из-под земли вырос заместитель Полякова майор Князев – тридцатипятилетний вспыльчивый тип высокого роста, одетый в форменную милицейскую рубашку и брюки. Вместе с прокурором, судмедэкспертом и парой оперативников он осматривал труп Валеева, находящийся по ту сторону кустов и пятнадцатью метрами ниже.
– Да уж какие там шутки, товарищ майор.
– Ну хватит валять дурака! – Князев перевел гневный взгляд на кинолога с собакой.
И тот не понял, на кого вдруг осерчал начальник. На него не за что. На собаку? Так ведь к этому часу стало известно, что преступник скрылся на «Мерседесе» Полякова.
– Ну?.. – Князев поторопил кинолога.
– Все облазили, товарищ майор. Ничего.
– Все – и ничего. Здорово!
Первой не выдержала Грязнова и затряслась от беззвучного смеха.
– Простыни еще не остыли, а ты веселишься, – укоризненно сказал Николаев.
– Так, вы оба, – Князев указал на Людмилу и на Зю, – опросить обслуживающий персонал кафе – это раз.
– Можно, я вам буду пальцы загибать? – спросил Николаев.
– Ты у меня довеселишься, – пообещал Князев и продолжил инструктаж: – Там же вас ждут два десятка ротозеев, жаждущих посмотреть на мертвого начальника милиции. Этих – если потребуется – задержать.
– Князев говорил громко, четко и раскатисто, – прокомментировал слова начальника все тот же Николаев.
И это ему сошло с рук. Князев понимал, что все эти плоские шуточки буквально над телом покойника есть не что иное, как естественная защитная реакция организма на свалившееся вдруг... горе. Его самого лихорадило, и он сдерживался, чтобы не ответить соответственно настроению. Лихорадило еще и по той причине, что в Полякова стреляли едва ли не над ухом жены и сына. Не пострадали только по чистой случайности. Спасло чудо – подруга жены, которая приехала из Сочи на рейсовом автобусе.
Досталось и покойному. Князев не мог не возмутиться, словно Вадим знал о готовящемся покушении и прикрылся живым щитом, предложив Алле подвезти ее до горотдела.
– И постоянно докладывать, – напутствовал он следователя и опера.
– Докладывать кому? – в конец осмелел Николаев.
– Хрену моему! – взорвался заместитель.
– А где Валеев? – спросил Олег.
– Там. – Князев кивнул на кусты. – Давно не видел товарища? Иди посмотри. Только не наступи на него.
Если бы Дима к этому времени не был трупом, Скачков наверняка напоролся бы на вопрос: «Где ты был в районе десяти – десяти тридцати утра?» Но единственный человек, который мог рассказать о ссоре начальника и подчиненного, остывал сейчас за кустами. В связи с этим хлопоты Шерстнева насчет алиби – вот сейчас – оказались лишними, видимо, в планы старика не входило убийство Валеева. Что, Дима оказался в ненужном месте и в неподходящее время? Может быть. Но кто убрал Полякова и Валеева? Вывод один: Олег не знал этого человека, но тот был тесно связан с Шерстневым; а то, что им мог оказаться Араб – против которого затеяна эта сложная игра, – выглядело довольно дико.
Во всяком случае, делать выводы пока рано, подумал Олег. Ясно одно – Вадима и его охранника убрал профессионал. Не исключено, что убийц было двое. Но все это выяснится после определенных оперативно-следственных мероприятий, включая медэкспертизу, когда следствие будет обладать данными баллистической экспертизы. А судя по обрывочным разговорам оперативников, на месте преступления были обнаружены гильзы калибра пять и семь десятых миллиметра – за живой изгородью в непосредственной близости от трупа Полякова и неподалеку от тела Валеева. Что, все-таки убийца был один? И это не факт. Если больше, они могли использовать один тип оружия.
Олег закончил измываться над собственными мозгами, которые просили похмелиться. Хотя бы в том же кафе, куда направились Людмила и Геннадий Андреевич.
– Я больше не нужен? – задал он неуместный вопрос.
Князев долго созерцал его отекшую, как всегда, похмельную физиономию. Не нужно быть прозорливым человеком, чтобы догадаться, что сейчас больше всего интересует Скачкова.
