Он, похоже, не понимал смысла ее слов.
— Покинуть тебя после той ночи любви было неправильным, — настойчиво объясняла она. — Это было трусливо с моей стороны, и я это знаю. Если быть честной, я поняла это еще неделю назад.
— Нет, ты была права. Ведь я тебя вынудил…
— Ты меня не вынуждал! — горячо возразила она. Затем сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, и тихо, но так же уверенно добавила: — Алекс, ты не вынуждал меня спать с тобой.
На какой-то миг чувство вины, которое мучило Алекса, стало слабее. И сразу вернулось с еще большей тяжестью.
— В конце концов, я просто использовал тебя в ту ночь в моей квартире, — твердо сказал он. — Я знал, что что-то не так. В глубине души я точно это знал. Но в тот момент, когда я назвал твое имя и ты обернулась… — Он остановился, борясь с воспоминанием, которое причиняло ему боль. — Я так сильно захотел тебя, что все остальное перестало существовать.
Элиссе показалось, что она задыхается. Он называл ее «Доун». Снова и снова. Потому что ему была нужна Доун, а вовсе не она.
— И, наконец, чтобы заставить тебя приехать сюда, я просто использовал твою любовь к Сэнди.
— Алекс…
— Я не имею права делать тебя заложницей моих воспоминаний, Элисса. Я пойман собственным прошлым. А ты должна быть свободной, чтобы жить ради будущего. Поэтому отправляйся в Нью-Йорк. Обещаю, что оставлю вас с Сэнди в покое и, уж конечно, не буду заявлять о своих родительских правах. Конечно, я был бы рад время от времени видеться с моей дочерью, если бы ты разрешила, пусть она никогда не узнала бы о том, что я — ее отец. Может, так я мог бы сохранить с ней отношения просто как «Алекс». Даю тебе слово, что не попрошу о большем.
Он умолк на мгновение, часто моргая. Затем он продолжил:
— Вчера вечером ты сказала, что доверяешь мне в том, что касается Сэнди. Это… все еще в силе?
Элисса коротко кивнула. Она не могла говорить. И если бы она открыла рот, то обязательно закричала бы, так сильно болела ее душа.
— Я благодарю тебя за это.
Она снова кивнула, сжав губу зубами.
Алекс нежно провел пальцем по ее щеке.
— Радуйся, что ты не помнишь о том, что между нами было, Элисса, — тихо сказал он.
Глава 11
Прошло примерно шестнадцать часов с того момента, как Алекс позволил им с Сэнди покинуть остров Корасон. Осталось еще немного подождать, и она оставит это райское место навсегда. На ней уже была ночная рубашка и халат, когда на прикроватном столике зазвонил телефон. На том конце провода оказалась явно обеспокоенная Никки Спирс.
— Или связь совершенно ужасная, или ты плачешь, — напрямую заявила Никки. — Ну-ка, что у тебя стряслось?
— Все в порядке, — Элисса крепко сжала трубку в руке.
Никки, разумеется, не поддалась на эту слабую попытку дезинформации.
— Послушай, Лиз, я уверена, что у вас там что-то стряслось. Я сегодня обедала с Филиппом Лэсситером, и он говорил с Алексом…
— Ты обедала с Филиппом Лэсситером? — вне себя от удивления, спросила Элисса.
— Ну, мы оба были голодные.
— А до этого ты уже ходила с ним куда-нибудь?
— Нет, больше я с ним никуда не ходила, — ответила Никки. — Но это неважно. После того, как вы с Сэнди улетели, он предложил отвезти меня в город на своей машине. По дороге мы попали в пробку и очень мило поболтали. Ну а сегодня утром он позвонил мне и пригласил пообедать в его клубе. Но сейчас речь не об этом. Вчера Филипп говорил с Алексом по телефону, и тот клялся, что на острове Корасон все просто великолепно.
Возникла длинная пауза. Глаза Элиссы жгло, а в горле стоял ком.
— Возможно, Алекс немного преувеличивал, — наконец нехотя признала она.
— Филипп уверен, что все, что рассказал ему Алекс, — чистейшая ложь.
Снова воцарилось молчание. Элисса сглотнула.
— Я думаю, мы с Сэнди полетим завтра в Нью-Йорк, — сообщила она подруге.
От неожиданности у Никки перехватило дыхание.
— Ты думаешь или точно знаешь?
Элисса крутила в руках пояс своего розового халата, раздумывая, как объяснить такое решение подруге, не рассказывая все целиком.
— Алекс хочет, чтобы мы улетели с острова Корасон.
— Чего он хочет? — обескураженно спросила Никки.
— Сегодня утром он сказал, что мы с Сэнди можем уехать.
— Ничего себе! Похоже, дела обстоят еще хуже, чем представлял себе Филипп. А ты сама хочешь уехать?
Элисса старалась держать себя в руках:
— Нет.
— Ты сказала об этом Алексу?
— Я не могла, Никки.
— Что ты имеешь в виду? Он что, заткнул уши руками, потому что не хотел тебя слушать?
— Нет, конечно.
— Значит, ты потеряла дар речи? И разучилась писать? А также выражать свои эмоции жестами?
Язвительный тон подруги заставил Элиссу вздрогнуть. Она не ожидала такой реакции.
— Никки, ты не понимаешь… — тихо сказала она.
— Так объясни мне.
— Я сама себе не могу этого объяснить.
— Значит, самое время попытаться это сделать.
Поколебавшись, Элисса начала рассказывать Никки о событиях последней недели. Вначале сдержанно, потом все более подробно и эмоционально. Ближе к концу своего повествования она совсем расчувствовалась.
Рассказ закончился, и в трубке повисла тишина. Элисса не могла сдержать слез, которые текли по лицу и капали на халат. Она вытерла лицо рукавом.
— Ты его любишь. Ведь так?
— Да, — прошептала Элисса то, в чем до сих пор не могла признаться себе даже в глубине души. — Да, Никки. Я люблю его больше всего на свете.
— И ты все равно хочешь покинуть остров?
— Этого хочет Алекс.
Подруга ответила на это коротко и ясно.
Элисса широко раскрыла глаза, думая, что ослышалась.
— Никки, ты разве не слышала, что я тебе рассказала?
— Ну и? Ведь ты же любишь Александра Морана. И он, похоже…
— Доун, — простонала Элисса. — Алекс любит Доун.
— Боже мой, а как ты думаешь, кто такая эта Доун?
— Я не знаю! — в отчаянии вскрикнула Элисса.
— Так, может быть, настало самое время это выяснить?
— Никки…
— Потерять часть своего прошлого из-за провала в памяти — это одно, — прервала ее подруга, — но мешать своему собственному будущему — это совсем другое. Недавно ты говорила, что готова встретиться лицом к лицу со всем, что ожидает тебя на острове Корасон. Прости, но, судя по тому, что ты рассказываешь, не похоже, чтобы ты подкрепляла свои слова действиями. Это гораздо больше похоже на то, что ты снова убегаешь от самой себя.
