Тревор тихо изнемогал от бешенства. Разве он сможет окрутить, соблазнить и обчистить Лорел, если у нее есть любовник?
Жизнь вообще была не слишком справедливой к Тревору Дину. Он вырос в нищете, нежеланный сын тупой алкоголички, рожденный от какого-то из ее многочисленных мужиков. Тревор очень рано понял, что сможет выбраться из грязи и бедности только сам, собственными силами и умом. Он не желал прозябать в стылом трейлере на задворках сонного городка, не желал есть отбросы с помойки и наниматься чернорабочим за горсть монет.
Когда Тревору было двенадцать, мать арестовали за пьяную разборку с одним из собутыльников, назначив незначительную сумму, под залог которой она могла выйти на свободу. Тревор не стал вносить залог. Он просто собрал пожитки и свалил из города.
Он многому научился. У него был талант внушать людям доверие. Тревор лгал так легко и убедительно, что вскоре вранье стало для него основным способом заработать на жизнь. Обманывал он в основном женщин, придумывал себе добропорядочное прошлое, прикидывался преуспевающим и богатым, а его жертвы безоговорочно верили в любую чушь.
Но до сих пор Тревор отирался в чужих квартирах, не мог позволить себе ни дня отдыха и был вынужден постоянно заметать за собой следы.
Этого было мало.
В кармане завибрировал телефон, и Тревор, вынув его, взглянул на номер. Он мог ответить на звонок, его все равно никто не видел за ветками кустов. До окна Лорел было не менее пятнадцати метров.
– Да?
– Привет, это я.
Тревор и без того знал, кто звонит.
Ревнивица Джилл. Он знал, что она станет названивать ему, беспокоиться, и эта забота ему льстила.
– Милая… – протянул он в трубку негромко. – Я слушаю.
– Да я позвонила, собственно, просто так, – принялась оправдываться Джилл. – Лежу на диване, смотрю телевизор. Мне одиноко без тебя. Ведь неделя – это так долго! – Она хихикнула, желая обратить все в шутку, но Тревор знал, что Джилл действительно тоскует.
Лорел за окном потягивала вино. Ее пальцы играли с цепью на юбке. Плоский животик притягивал внимание.
– Я тоже скучаю. Недельная командировка очень утомляет, – пожаловался Тревор. Он отшвырнул сигарету и чуть сдвинул рукой ветку, маячившую перед глазами.
– Как они могли разлучить нас так надолго? – заныла Джилл. – Проклятая командировка. Ты мог отказаться, милый?
– Боюсь, начальству это не понравилось бы. Мне платят, я выполняю требования, увы.
– Завтра не вернешься?
– Поглядим, как дело пойдет. Надеюсь, что вернусь. И от самолета зависит. Если в Чикаго пойдет такой же снег, как у вас, запросто могут отменить рейсы.
Тревор снял на ночь номер в отеле Кливленда, желая хоть немного отдохнуть от удушливого присутствия Джилл. Порой она бывала невыносимой. К тому же Тревору нравилось мучить Джилл, она так забавно страдала!
– О, только бы не случилось снежного бурана, погода в последнее время непредсказуема. – В трубке раздался протяжный вздох. – Если ты задержишься еще на несколько дней, я умру от тоски.
– Надеюсь, нам повезет с погодой, милая. Ты скучаешь?
– О да!
– Ты не можешь без меня? – Тон Тревора стал требовательным.
– Не могу, дорогой, никак не могу! – с жаром откликнулась Джилл.
– Ты хочешь меня?
Джилл тихо охнула.
– Ответь, ты хочешь меня?
– Да, да, да! Я вся дрожу от желания!
– Правда?
Тревор представил себе Джилл в ужасной линялой пижаме, растянутой, словно ее надевал борец сумо, с огромным воротом, в котором виднеется громадная вислая грудь. На лице Джилл, конечно же, нет и грамма косметики, волосы стянуты в низкий жидкий хвостик.
– Я тоже хочу тебя, Джилл. – Тревор напустил в тон интимности. – Так и представляю, как ты мечешься подо мной, как ты стонешь, когда я вхожу в тебя, целую твою грудь…
– О, Пит! – Она судорожно выдохнула.
– Потрогай себя, Джилл, гладь себя, ласкай. Тогда мне не будет стыдно, что я делаю то же самое в пустом номере отеля.
– Ты… трогаешь себя? – взвизгнула Джилл восторженно.
Тревор прижал трубку плечом к уху, вытащил из пиджака пачку сигарет. Становилось все холоднее, пальцы не слушались.
– Да, я делаю это, милая. – Он затянулся, пристально наблюдая за Лорел.
– Я слышу, как тяжело ты дышишь, Пит!
Тревор усмехнулся, отдав должное женскому воображению.
– Я хочу кончить одновременно с тобой, Джилл. Ласкай себя, умоляю.
– Я ласкаю…
Тревор снова затянулся, прислушиваясь к тяжкому свисту дыхания Джилл, к скрипу ее дивана, ее сиплым постанываниям. Лорел за окном налила себе еще вина.
Когда Джилл кончила, оповестив об этом Тревора коротким вскриком, он продолжал смотреть на Лорел.
Просто смотреть.
Глава 15
– Отгадай загадку: полуголая, в повязке на глазах… – пробормотал Андерс, крутя руль влево.
– Правосудие, что ли? – спросил Рассел, кивая на статую, показавшуюся из-за поворота.
На другой стороне улицы располагались здание мэрии и крупный супермаркет.
– Точно. Эрудит ты мой.
– Не знаешь, чего это она почти раздета? – Андерс фыркнул:
– Наверное, чтобы подчеркнуть свою продажность. Закон можно купить, если предложить хорошую сумму, ты не слышал?
– Экий ты циник, – засмеялся Рассел.
Машина вкатилась на стоянку, и он мрачно кивнул на вывеску:
– Десять баксов за парковку, мыслимое ли дело? Обдираловка! – Он протянул купюру в окошко будки охранника и проводил ее прощальным взглядом.
Выйдя из машины, Рассел поднял воротник куртки и поежился. Ледяной ветер хлестал по лицу. Андерс вышел следом за ним, хлопнул дверцей и окинул фасад клуба критическим взглядом.
– Памела убьет меня, если узнает, что я здесь был. – Джерри так тяжело вздохнул, что Рассу стало его жаль.
– Так не говори ей. – Он внимательно изучал парковку и подъезд здания. Освещение было крайне скудным, и это ему не нравилось.
– Ха! Умник! Да ты хотя бы представляешь, как трудно обмануть бабу? – Джерри сунул озябшие руки в карманы куртки. – Все, что ты ни скажешь, будет использовано против тебя, как только правда всплывет. А она всплывет, можешь быть уверен! У женщин нюх на тайны. Уж лучше сразу сознаться и понести наказание, чем пожинать плоды собственной скрытности. Если я расскажу, куда ездил, максимум, что мне грозит, – два дня без секса. А если умолчу, но проколюсь, то придется воздерживаться не меньше недели.
