– Почему подставил? – возразил чиновник. – Никто твоего
начальника не подставлял. Вполне естественно доложить руководителю о том, что
его подразделение получило задание. Что ты видишь в этом закулисного?
– Да в том-то и дело, что на время его отпуска начальник –
я. Я, понимаешь? И я как руководитель вполне в курсе того, что происходит в
моем институте. И я, а не кто-то в министерстве, должен решать, о чем сообщать
находящемуся в отпуске начальнику, а о чем – нет. Мы же с ним договорились еще
месяц назад, что, как только возникнет вероятность получения такого задания, он
тут же оформляет отпуск и уезжает, а документ будет готовить рабочая группа под
моим руководством, потому что я в этой проблематике все-таки разбираюсь в
отличие от него. Если он будет в Москве, то никто не поймет, почему не он сам
возглавляет группу по подготовке такого важного для всей страны документа. А
так – никаких вопросов. Ну и зачем его поставили в известность, можешь ты мне
объяснить? Его же в угол этим звонком загнали. Он не может после такого
сообщения оставаться в санатории, он обязан отреагировать, немедленно приехать
и возглавить рабочую группу. Что он и сделал. И кому от этого лучше?
– Не понимаю, чего ты так переполошился, – пожал
плечами чиновник. – Если ему по статусу положено группу возглавить – пусть
официально возглавляет, а все материалы будешь готовить ты, если ты в этом
разбираешься. Все так делают, не вижу проблемы. Всю жизнь имя руководителя
стояло только номинально, никогда начальники сами ничего не делали.
– А вот это фиг вам, – спокойно ответил
Прибылов. – У меня докторская на выходе, мне внедрения нужны, да и
репутация тоже. Если я группу возглавляю, то об этом есть приказ, и этот факт
всегда можно подтвердить. А если официально группой руководит шеф, то мне с
этого никакой пользы нет. Я, милый мой, уже не в том возрасте, чтобы на дядю
пахать. Так что имей в виду, задание наш институт провалит. Опозоримся мы перед
всем министерством, а министерство – перед правительством.
– Странно ты рассуждаешь, – заметил чиновник. –
Ведь институтом сейчас руководишь ты, ты – исполняющий обязанности начальника.
И ты так спокойно говоришь мне, что твой институт не выполнит задание
министерства и правительства? Иными словами, что ты плохой начальник и с
руководством институтом не справляешься?
– Если начальник я, то и группу должен возглавлять я, –
твердо сказал Прибылов. – И в этом случае я лично отвечаю за качество
итогового документа и могу тебе гарантировать, что он будет четким и толковым.
А если группу возглавляет наш академик, то вы как люди порядочные должны подготовить
приказ об отзыве его из отпуска. И тогда документ будет провален не под моим
руководством, а под его. Вы поймите, вы же не только его подставляете, но и
меня тоже. Вы не даете мне возглавить группу и организовать работу по
подготовке документа, и ответственность за неудачу собираетесь возложить на
меня же. Милый мой, у вас ничего не треснет от таких роскошных управленческих
решений?
– Вообще-то ты прав, – задумчиво протянул чиновник.
На следующий день начальник-академик окольными путями узнал,
что в связи с подготовкой документа по чеченскому кризису кто-то в министерстве
очень активно интригует против института. Академик начал нервничать, информация
приходила к нему разрозненная и противоречивая, а сроки подготовки документа
были достаточно сжатыми… По лицу Прибылова он видел, что помощи и поддержки от
него не дождется. Вся надежда была на Сергуна, другого заместителя, в
подчинении которого работали политологи и конфликтологи, готовящие документ.
* * *
Петр Павлович Сергун тоже хотел поучаствовать в дележке
пирога. Правда, интерес у него был не такой грубошкурный, как у Прибылова, но
все-таки был. Петр Павлович хотел возглавить собственное научное направление и
встать во главе группы специалистов, которые будут заниматься только проблемами
в рамках этого направления. Никакие другие проблемы не были ему интересны и
заниматься ими он не хотел ни за деньги, ни за должности. Он жаждал славы
ученого, и слава эта виделась ему только как результат создания и утверждения
самостоятельного научного направления, разрабатывающего проблемы социальных
конфликтов в полиэтнических социумах. Разумеется, ему тоже очень хотелось,
чтобы в сопроводительном письме было написано, что документ подготовлен рабочей
группой под руководством кандидата наук Сергуна. Потому что потом, когда он начнет
пробивать создание собственной лаборатории или даже института, все будут
говорить: это тот самый Сергун, который подготовил документ для Президента; это
тот Сергун, который давал консультации по вопросам прекращения войны в Чечне;
это те ребята, которые с Сергуном работали, это его школа. Тогда и институт
будет свой собственный, и финансирование, и кадры.
Но как сделать, чтобы имя Сергуна попало в сопроводительное
письмо, он не знал. И придумать ничего не мог.
В тот день он возвращался домой на метро, на дорогах была
гололедица, и он не рискнул утром брать машину. Было уже довольно поздно,
четверть одиннадцатого, но, отойдя от здания института несколько метров, он
обернулся и поднял глаза на окна пятого этажа – они светились, значит,
сотрудники еще работают. Конечно, это было не в диковинку, примерно раз в месяц
на них сваливалось из министерства что-нибудь «пожарное», и все работали, не
считаясь со временем, потому что у всех на плечах были погоны и всем им можно было
сказать: пока работа не будет сделана, домой не уйдете. Они и не уходили,
старались, пахали.
Институт находился в центре Москвы, в гуще кривых, плохо
замощенных переулков, где то и дело не горели фонари и перспектива попасть в
яму и сломать ногу была более чем реальной. От института можно было попасть к
трем разным станциям метро, но путь до них был одинаково длинен и неудобен.
Петр Павлович полностью сосредоточился на том, что было у
него под ногами, внимательно вглядываясь в тротуар и стараясь не поскользнуться
и не споткнуться, поэтому не заметил, откуда взялся этот мужчина. Не то
навстречу шел, не то обогнал, не то сбоку появился.
– Петр Павлович? – спросил мужчина густым, хорошо
поставленным голосом.
– Да, – машинально ответил Сергун, недоуменно поднимая
глаза на незнакомца.
Перед ним стоял высокий хорошо одетый мужчина одного с ним
возраста, без головного убора, с густыми седыми волосами и темными яркими
глазами.
– Уделите мне, пожалуйста, несколько минут. Я не задержу вас
надолго, если вы, конечно, сами этого не захотите.
– Простите, – решительно сказал Сергун, который в
служебной обстановке носил форму с погонами полковника. – Сейчас уже
поздно, и я спешу. Кроме того, мы незнакомы. Если у вас ко мне дело – разыщите
меня на службе.
– Но как же я разыщу вас на службе, – миролюбиво
возразил седовласый незнакомец, – если в ваше учреждение меня не пускают
без специальных документов. У меня есть только паспорт, а его совершенно
недостаточно для того, чтобы проникнуть в вашу обитель. И позвонить вам я не могу,
у меня нет вашего телефона.