Мужчина аккуратно положил замершее тело молодой женщины на
пол, открыл ее сумочку, достал маленький флакон духов и, зажав его в руке,
обтянутой перчаткой, осторожно приоткрыл дверь на лестницу. Время было удачное,
все, кто работает, еще на работе, а те, кто не работает, уже сходили в магазины
и теперь стоят у плиты, с обедом возятся. Он повернулся, встав на пороге, снял
крышку с флакончика и резкими движениями стал выплескивать содержимое на пол в
прихожей, туда, где только недавно стоял. Ему, к счастью, удалось преодолеть
вполне естественное любопытство и не заходить ни в комнату, ни в кухню. Нигде,
кроме прихожей, нет его следов и запаха. А теперь и там не будет.
Опустошив флакон, он запер дверь, стараясь не щелкнуть
замком, спустился по лестнице вниз и исчез.
* * *
Настя и Юра Коротков с ног сбились, разыскивая знакомых
Гарри Робертовича Асатуряна и расспрашивая их о высоком седом мужчине лет
примерно пятидесяти пяти с яркими черными глазами. Никто никогда этого мужчину
не видел и не помнит, чтобы Гарик о нем рассказывал. Разумеется, среди тех, чьи
координаты были указаны в записной книжке Асатуряна, его тоже не оказалось.
– Чудеса какие-то! – разводил руками Коротков. –
Проводница Верочка уверяет нас, что из беседы этих деятелей можно было сделать
вывод, будто они систематически и уже много лет ездят вместе в деловые поездки.
Как же может быть, чтобы никто из окружения Асатуряна его не знал?
– Да врали они, – вяло отмахивалась Настя. –
Проводнице зубы заговаривали.
– Но зачем? – удивлялся Коротков. – Я логики не
вижу, Ася. Когда хорошо знакомые люди скрывают близкое знакомство – это я могу
понять. Это часто встречается в нашей с тобой практике. Но наоборот? Такого
никогда не было. Раз незнакомы, раз нет близких отношений, то и подозрений
никаких нет, потому что нет сговора. Ведь ты вспомни, сколько преступлений мы
раскрыли, когда оказывалось, что какие-то фигуранты скрывают от нас факт своего
знакомства друг с другом, чужими прикидываются.
– А тут все с точностью до наоборот, – терпеливо
объясняла Настя. – Они разыгрывают из себя давних приятелей, к тому же
вместе работающих, потому что если их по этим признакам будут искать, то
никогда не найдут. На самом же деле они, может быть, вообще друг друга в первый
раз в этом вагоне увидели. Или во второй.
Юра хотел было что-то возразить, но не успел. Они с Настей
шли по длинному коридору в здании на Петровке, 38, возвращаясь после очередного
безрезультатного «захода» по знакомым Асатуряна, когда прямо на них налетел
Коля Селуянов. – О, вот и вы, а я уж с ног сбился вас по всем закоулкам
отыскивать. Давайте в темпе к Колобку, они сильно гневаются. Велели вас срочно
разыскать.
Коля собрался уже было промчаться мимо, но Юра крепко
ухватил его за рукав.
– Их светлость одни изволят быть? Или там высокие гости?
– Какие гости! Мишаня там, несчастный, за вас отдувается.
Юра и Настя прибавили шагу и через несколько секунд уже
стояли перед своим начальником, сверкающим пунцовой от злости лысиной. Миша
Доценко, высокий черноглазый симпатичный парень, сидел за столом для совещаний,
и лицо у него было совершенно растерянное.
– Садитесь, – буркнул Виктор Алексеевич, кивнув
вошедшим. – Михаила я уже поздравил, теперь ваша очередь. Неприятность у
нас, дети мои. Не напрягайтесь, не напрягайтесь, не провинились. Влипли мы с
вами в очередное дерьмо, не при даме будь сказано. Только что звонил Костя
Ольшанский, он получил заключение судебно-химической экспертизы таблеток,
которыми отравился Юрцев. Короче, история эта длинная, времени у нас с вами нет
ее обсуждать, скажу только итог: этот препарат мгновенного отравляющего
действия разрабатывался в специальной лаборатории ГРУ еще в начале
восьмидесятых. Сами понимаете, не маленькие, для шпионских дел быстродействующие
яды всегда были нужны. Формула у препарата именно та, которая была разработана
в лаборатории. А вот технология изготовления несколько иная. Не принципиально
другая, а только чуть-чуть иная. Причем с убойными качествами таблетки
изменение технологии никак не связано. Просто, видимо, там, где делали эту
партию, стоит другая аппаратура. Все, я устал, я уже полчаса рот не закрываю.
Давай, Стасенька, теперь твоя очередь.
– Стало быть, таблетки, которыми отравился Юрцев, не были в
свое время изготовлены именно в ГРУ, – продолжила Настя. – Там была
разработана формула и технология, а потом кто-то это использовал. Либо украл
большую партию препарата и подверг ее тщательному анализу, провел множество
экспериментов, либо свистнул документацию. Второе кажется мне более вероятным.
Это и проще, и безопаснее. Документацию ведь даже красть не нужно, нужно только
найти человека, которому можно заплатить, чтобы он ее скопировал, не отходя от
рабочего места. И потом, для восстановления формулы и технологии опытным путем
нужно действительно огромное количество препарата, а та ГРУшная лаборатория
наверняка столько не производила. Зачем ей яд мгновенного действия в таком
количестве, которым можно отравить всю Москву? Это штучное производство, для
конкретных людей, в целях подстраховки «своих» или ликвидации «чужих». И потом,
если бы была возможность украсть большую партию препарата, так ее бы и
использовали по назначению, людей бы травили, а не переводили бы на
эксперименты. И тогда сейчас нам эксперты сказали бы, что Юрцев отравился
именно теми таблетками, которые разработало и изготовляло для своих шпионских
дел ГРУ. Так вот, документацию стащили так или иначе и нашли место, где эти
таблеточки можно успешно изготавливать. Может быть, это какая-нибудь подпольная
лаборатория по изготовлению наркотиков. Там фармацевты работают и химики, им яд
изготовить – тьфу, даже говорить не о чем, если документация есть. Теперь у
меня вопрос, Виктор Алексеевич. А откуда, собственно говоря, наши любимые
судебные химики так хорошо осведомлены о ГРУшных шпионских проделках? Ведь для
того чтобы сказать: «Да, это то самое по сути, только сделано немножко
по-другому», нужно очень хорошо знать и саму суть, и технологию.
– Правильно говоришь, – одобрительно кивнул
Гордеев. – Один из специалистов, работавших в этой лаборатории, был в свое
время вежливо «попрошен» на пенсию в связи с достижением шестидесятилетнего
возраста. Как уж они его проглядели – ума не приложу, нельзя таких специалистов
на пенсию выпроваживать, их полагается удерживать всеми силами, чтобы, не дай
Бог, ничего никуда не просочилось, чтобы мозги в стан врага не утекли. Но там,
видно, игрища какие-то затеяли вокруг кадровых перестановок, кому-то его
должность понадобилась, то ли пристраивали кого-то, то ли счеты сводили,
короче, выкинули мужика. А наш экспертно-криминалистический центр его подобрал.
Мы ведь не гордые, нам и древний старик сгодится, если у него знания есть, а уж
шестидесятилетнего просто молодым считали. И когда в девяностом году одна
уважаемая дамочка ручки на себя наложила, у нее нашли таблетки, которые
отправили, естественно, на экспертизу. Вот тогда этот специалист их и опознал.
Наша, говорит, идея, а выполнение не наше, но тоже очень хорошее. И формулу по
памяти всю восстановил, и технологию. Я ж говорю – клад, а не эксперт.
