– Хорошо. Меня предупреждали, что вы бываете резки и грубы.
Но вы по крайней мере убедительны. Какие сведения вам нужны?
Настя быстро перечислила информацию по личному составу,
которая может ей понадобиться.
– И еще номера телефонов тех сотрудников в каждом регионе,
кому я могу в любое время дня и ночи позвонить и задать любые вопросы.
– Вы все получите в ближайшие дни, – пообещал
Коновалов, прощаясь с ней. – Гордееву поклон от меня.
Настя все-таки решила вернуться на работу, хотя время было
уже позднее. Гордеев был у себя, из-за двери кабинета раздавался его громкий
раздраженный голос – он с кем-то ругался по телефону. Настя осторожно
приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Кроме начальника, там, к ее удивлению,
оказался и Коротков.
– Заходи, – шепотом сказал Юра. – У нас новости. А
у тебя?
– Тоже, но не по нашим делам. Колобок меня продал в рабство.
– Кому?
– В родной главк, Коновалову.
– Надолго?
– Как пойдет. Но это не означает, что я не буду здесь
работать. Ты же знаешь психологию нашего руководства: то, что самое главное, вы
должны делать в рабочее время, а то, что не очень главное, но тоже
важное, – в свободное от работы время. А всю остальную работу делайте
когда хотите, но чтобы было сделано. Так что новое задание не отменяет старых.
А что в нашей лавке?
– Седого опознали.
– Да ты что?! Правда?
– Кажется, правда. Слышишь, как Колобок с округом ругается.
У них же есть четкая инструкция, что делать в случае обнаружения трупов без
документов. И мы с тобой как порядочные сидим на Петровке и ждем, когда
выполнение этой инструкции принесет свои долгожданные плоды. А сегодня
выяснилось, что они и не думали ничего делать. Труп в морг отправили и ждут,
когда к ним придет ориентировка на лицо, объявленное в розыск. Ты видишь, какие
оболтусы? То есть они решили подождать, когда этого седого дядьку кто-нибудь
хватится и прибежит в милицию заявлять о том, что он пропал. Милиция, как ты
сама знаешь, страсть как не любит такие заявы принимать, она все старается
заявителя уговорить, что человек погулять вышел и через недельку вернется.
Короче, недели через две после заявления об исчезновении розыскное дело, может,
и заведут, но тоже не факт. Потом, через какое-то время пойдет ориентировка с
фотографией и описанием одежды. Вот этого сладостного момента наши друзья в
Крылатском и решили подождать. Ты представляешь, в какой ярости Колобок?
– И кто нашего седого хватился? Родственники?
– Представь себе, соседи. У него, оказывается, две собаки,
ирландские сеттеры. Они же писать хотят, какать и кушать. А никто их не кормит
и не выводит. Они и начали выть и лаять. А потом уже скулили от ужаса. Соседи
забеспокоились, все-таки одинокий человек, раз собаки так себя ведут – значит,
беда. Так и оказалось.
В этот момент Виктор Алексеевич наконец закончил объяснять
окружному управлению все, что он о нем думает, швырнул трубку на рычаг и отер
лысину огромным носовым платком.
– Явилась, – пробурчал он, но вовсе не сердито. –
А я уж думал, ты там навсегда осталась. Ну что, сманил тебя Семеныч?
– Пытался. Но я стойкая. Не далась.
– А что насчет группы? Неужели отказалась?
– Согласилась. Интересно же. А что, не надо было?
– Надо, надо, – как-то рассеянно покивал лысой головой
Виктор Алексеевич, словно вопрос о работе Каменской в составе министерской
бригады интересовал его меньше всего на свете.
Судя по первоначальным данным, убитый в Крылатском мужчина
оказался Константином Федоровичем Ревенко, не работающим, холостым. По отзывам
соседей, Ревенко был человеком тихим, спокойным, шумных компаний в его квартире
не бывало. Судя по обстановке в квартире, человек он вполне состоятельный, но
без шика, свойственного «нуворишам». Дорогие и тщательно ухоженные ружья
говорили о его любви к охоте, как, впрочем, и две собаки охотничьей породы.
Женских вещей в квартире не было, из чего можно было сделать вывод, что дамы
если и появлялись там, то не задерживались. Ревенко действительно незадолго до
гибели уезжал из Москвы на три дня, потому что оставлял соседу ключ и просил
присмотреть за собаками.
– Ничего не понимаю, – удрученно сказала Настя. –
Что может быть общего у этого Ревенко с шустрым Асатуряном? Кто он хотя бы по
профессии?
– Размечталась, – Коротков шутливо развел в ответ
руками. – Скажи спасибо, хоть имя и адрес есть. А подробности – дня через
два, не раньше. Но знаешь, мать, ты была права. С этим Ревенко что-то не так.
Ребята, которые вскрывали его квартиру, обнаружили весьма скудный набор документов.
Квитанционные книжки для оплаты квартиры, электроэнергии и телефона и две
сберкнижки – рублевый депозит и валютный счет. И больше ничего. Ну, допустим,
паспорт у него был с собой и преступник заботливо его украл. Но все
остальное-то! Ни диплома об образовании, ни трудовой книжки, ни свидетельства о
рождении – ничего. Или он все это где-то прятал, или все это украли.
– Или этого не было вообще.
– Как это?
– Вот так. Не было – и все. Юрка, не нравится мне эта
история. Надо как можно быстрее раскапывать биографию Ревенко. Чует мое сердце,
увязнем мы в этом трупе на долгие недели.
Перед уходом Настя зашла в дежурную часть за сводками.
Сегодня с утра она не успела их посмотреть и собиралась сделать это дома.
Алексей уехал в Жуковский к родителям, старики затеяли ремонт, и нужно было
помочь им двигать мебель из комнаты в комнату, освобождая место для рабочих.
Сидя в вагоне метро, она предвкушала тихий одинокий вечер и уже мечтала, как
выпьет кофе с парой бутербродов и усядется за компьютер обрабатывать сводки. В
вагоне было совсем свободно, места рядом с ней были пустыми, и Настя не смогла
удержаться от соблазна. Во всем, что касалось работы, она была по-детски
любопытна и нетерпелива. Воровато оглянувшись по сторонам, словно собиралась
сделать что-то неприличное, она достала из сумки сколотые скрепкой листы с
отпечатанным текстом. Кражи, разбойные нападения, грабежи, трупы, заявления об
исчезновении людей… Она не вчитывалась, глаз привычно скользил по строчкам,
останавливаясь только на некоторых ключевых словах. Но это не означало, что
Настя читала сводку невнимательно. Все прочитанное сразу же откладывалось в
памяти и в нужный момент могло легко быть извлечено и использовано.
Ей повезло с автобусом, ждать не пришлось, и она даже не успела
замерзнуть на остановке. Дома она сразу же поставила чайник на огонь, сделала
себе бутерброды и уселась на кухне, положив ноги на табуретку и держа в одной
руке хлеб с сыром, а в другой – сводки. Эти сухие строчки, состоящие из
стандартных оборотов и привычных слов, она могла читать часами как самый
увлекательный приключенческий роман. От этого занятия ее оторвал телефонный
звонок.
– Анастасия Павловна? – услышала она незнакомый мужской
голос.
