Но раз в распоряжении Чинцова нет ни Павла, ни этой женщины,
то что же он может предложить своим новым нанимателям? Как ни грустно это
признавать, ничего экстраординарного. Самый обычный набор услуг. А они-то
рассчитывают на то, что он умеет и может гораздо больше. В этом его ценность.
Интервью Ратникова – его визитная карточка. Ах ты черт возьми, какая незадача!
Машина свернула с шоссе на проселочную дорогу и вскоре
остановилась у высокого глухого забора. Сидевший за рулем Сережа коротко
просигналил, и почти сразу же из калитки вышел здоровенный парень в пятнистой
униформе. Взяв протянутый Чинцовым документ, удостоверяющий его принадлежность
к Думе, он отошел на несколько шагов и что-то проговорил в переговорное
устройство, после чего широкие ворота распахнулись, позволяя автомобилю
проехать на территорию охраняемого участка.
На крыльце Григорий Валентинович увидел еще одного
охранника, такого же накачанного и в такой же униформе. Судя по стоявшим возле
дома машинам, он приехал не первым. Этот охранник тоже посмотрел его документы,
прежде чем впустить в дом. Наконец Чинцов смог войти. Он торопливо разделся,
чувствуя неприятное посасывание где-то в желудке. В первый-то раз он держался с
новым хозяином куда более уверенно, потому что Сережа в этот момент отслеживал
женщину, которая могла вывести на Павла, а то и сама стала бы работать на них.
А сегодня что он будет говорить? Какие обещания сможет дать? За какие поручения
сможет взяться? Отступить бы, да некуда. Деньги обещаны хорошие, от них
отказываться жаль. Да и чем оправдываться? Рассказывать про Павла? Нельзя.
Павел – ниточка к другим преступлениям и грязным делишкам, о которые Григорий
Валентинович ручки замарал. И потом, признайся он, что главный его козырь –
Павел Сауляк, так им проще Павла разыскать и себе на службу поставить, а
Григорий Валентинович им и нужен не будет. Нет, про Павла и заикаться нельзя. А
если не заикаться, то как объяснить, что еще недавно он мог организовать невозможное,
а сегодня не может?
Приглашенных было немного, всего трое, вместе с Чинцовым –
четверо. Хозяин представил Григория Валентиновича, познакомил его с остальными
гостями. По выражению их лиц Чинцов понял, что они тоже знают про Ратникова, и
ему стало совсем кисло.
– Нам известно, что все попытки Президента разрешить
чеченский конфликт блокируются теми силами, которые заинтересованы в
продолжении войны. Таких сил много, у каждой группировки свой интерес. Основных
– три. Первая группа извлекает доходы из торговли оружием. Вторая обращает в
свою пользу деньги, выделяемые из бюджета России на восстановление Чечни.
Третья контролирует нефтеперерабатывающие заводы на территории Чечни и гонит
нефтепродукты за рубеж. Все эти силы консолидировались и делают все для того,
чтобы война продолжалась. Сегодня нам стало известно, что Дудаев в ближайшие
дни собирается штурмовать Грозный. В это время там будет находиться крупный
военачальник. Если штурм Грозного произойдет в присутствии этого военачальника,
у него не будет другого выхода, кроме как принять на себя командование и
показать, на что он способен как стратег и полководец. Разумеется, ничего
толкового он сделать не сможет, и его репутация будет погублена. За ним –
армия, и это очень важно. Если нам удастся спасти его репутацию, он будет нам
обязан. Для этого, совершенно очевидно, нужно только одно: сделать так, чтобы
он уехал из Грозного хотя бы за несколько часов до начала штурма. При этом мы
не должны ни в коем случае ссылаться на то, что у нас есть точная информация о
времени начала штурма. Военачальник – человек непредсказуемый, он может начать
разбираться, откуда у нас эта информация.
– А у нас она действительно есть? – подал голос полный
человек в несколько мятом костюме.
– Будет, – тонко улыбнулся Хозяин. – Но
афишировать это мы не должны. Нужен другой предлог. А после того, как все
случится, военачальник узнает, кому он обязан счастливым избавлением от позора.
Как знать, может быть, и от смерти, если штурм затянется и станет серьезным.
Это очень тонкая интрига, господа. В ней, пожалуй, больше психологии, нежели
всего остального. Военачальники – люди гордые, они никому не прощают подозрений
в собственной профессиональной несостоятельности. У него даже и мыслей таких
быть не должно.
– Я предложил бы другой вариант, – вступил в разговор
стройный красивый мужчина лет пятидесяти. Представляя его Чинцову, Хозяин
назвал его имя – Антон Андреевич. – Принадлежность этого военачальника к
команде Президента известна всем. Если нам удастся раздуть конфликт между ним и
другими руководителями Министерства обороны, обиженные на него военные
отвернутся от Президента. И, естественно, примкнут к нам, ибо именно мы
олицетворяем тот режим, при котором армия в чести и почете. Но я согласен, что
для этого конфликта очень продуктивно было бы использовать ситуацию вокруг
штурма Грозного.
– У вас уже есть готовая комбинация? – осведомился
Хозяин.
– В целом есть задумки, – кивнул Антон
Андреевич. – Но для этого нужен человек из штаба войск Дудаева. Есть у нас
такой?
– Найдем. Излагайте свой вариант, Антон Андреевич.
– Спецслужбы российской стороны получили, как вам известно,
информацию о том, что штурм Грозного планируется на 23 февраля. Войска были
приведены в готовность, но штурм не состоялся. Из стана Дудаева просочилась
информация о том, что штурм перенесен на 10 марта. Эту информацию спецслужбы и
доложили руководству армии. Нужно договориться с Дудаевым о том, чтобы начать
штурм раньше. Мы должны будем точно знать о времени его начала. И это должен
быть день, когда наш военачальник будет в Чечне. За несколько часов до начала
штурма он оттуда уедет, и это надо будет устроить очень тонко. Я полагаю, здесь
неоценимую помощь нам окажет господин Чинцов. Вторым этапом комбинации будет
публичное высказывание кого-нибудь из крупных руководителей о том, что
спецслужбы в этой ситуации не сработали. Тут надо будет понагнетать немножко,
заявить, что в Министерстве обороны разведработа в провале. А после этого
намекнуть через прессу, что спецслужбы, напротив, сработали на совесть и точно
установили время начала штурма. Дескать, именно поэтому наш военачальник и
удрал из Грозного, чтобы не принимать на себя командование и не демонстрировать
всему миру свою профессиональную несостоятельность. После этого ему ничего не
останется, кроме как сдать ГРУ на съедение общественности со всеми потрохами. У
него ведь будет только два выхода: либо признаться в своей трусости, либо
подтвердить, что разведка работает плохо. Первое, как вы правильно заметили,
исключается. Остается второе. Он обрушится с критикой на разведку, и свою, и
нашу, то есть ФСБ. Будет добиваться снятия руководителей и коренной перестройки
работы спецслужб. Он начнет сдавать своих друзей и соратников. И после этого
они отвернутся от него и примкнут к нам.
– Заманчиво, – покачал головой Хозяин. – Но почему
вы исключаете третий вариант? Он может признать, что спецслужбы сработали так,
как нужно, но он обязательно должен был уехать из Грозного. И причину приведет
очень вескую. Вполне уважительную. Ведь на самом-то деле без такой причины он
оттуда и не уедет в спешном порядке. И никакого конфликта не получится. И
разведка хорошая, и военачальник не трус. Тогда как?
