— Какой пример вы подаете своей дочери и внуку? — сказала Елизавета Сергеевна. — Не удивительно, что она родила от кого попало.
— Вот именно! От кого попало, — поймала ее на слове Наташа. — Вы тоже не Макаренко, раз воспитали своего сына бабником и пройдохой.
— Я не то хотела сказать. Наши дети — не пара друг другу.
— Да это я и сама знаю.
Наташа протянула пустую бутылочку Елизавете.
— Что вы мне ее суете? Бросьте в урну. С вас десять рублей за воду.
— Какая же вы мелочная!
Наташа полезла в кошелек, а Света стала примеривать полковничью папаху, бросая в их сторону нетерпеливые взгляды.
— Будешь тут мелочной, когда Костя почти все деньги отдает вашей дочери.
— А вы хоть знаете, что их сын болен?
— Еще не легче! — ответила Елизавета. — Чем? Не говорите загадками, вы не Турандот.
— Нате! — протянула ей десятку Наташа. — Пользуйтесь моей добротой. А вода ваша фальсифицированная. Я даже не удивлюсь, если вы сами нарочно туда стрихнин подсыпали, — и она снова икнула.
— Ну знаете ли! — от возмущения у Елизаветы больше не было слов, она развела в стороны руки.
Светлана подумала, что та собралась бить ее сестру и бросилась на выручку. Прямо в полковничьей папахе. Продавец-грузин, полагая что покупательница решила сбежать, рванул следом.
— Дэнги, дэнги давай! — закричал он.
Светлана грудью встала между Наташей и Елизаветой.
— Вот только попробуй ее ударить! — грозно предупредила она. И от волнения тоже икнула. Очевидно, баварское пиво с анисовой водкой стимулируют этот физиологический процесс.
— Это еще что за генерал Шаманов? — удивленно спросила Елизавета.
— Сестра моя, — ответила Наташа. — Она тут случайно. Папаху мужу выбирает.
— Будыш брат шапка или нэт? — спросил грузин, цепко взяв Светлану за руку.
— Отвали, — отозвалась она. — Не до тебя. Буду.
— Палтары тыщ, — сказал грузин и отцепился от руки.
— Так, ясно, — произнесла Елизавета. — Я знала, что попаду в засаду. Вас тут трое. Устроили мне ловушку? Но и я не такая дура, подготовилась.
Она достала из сумочки свисток и поднесла к губам.
— Сейчас вы у меня в милиции окажетесь, — добавила она, но, перед тем как свистнуть, неожиданно тоже икнула. Болезнь оказалась заразительной.
— Дэнги давай! — повторил грузин, ничего не понимая.
— Да отвали ты! — выкрикнула ему Света.
— Не надо свистеть, — сказала Наташа. — Пошли лучше где-нибудь в кафе посидим, нормально потолкуем. А то мы тут все от икоты сдохнем. Это на нас Турандот порчу навела.
— Правильно, — поддержала ее сестра.
Елизавета, поколебавшись несколько секунд, убрала свисток в сумочку.
— Ладно, я согласна, — сказала она.
Светлана сняла с головы папаху и сунула ее грузину.
— Моль поела, — высказалась она, и женщины пошли в ближайшее заведение.
Грузин недоуменно поглядел им вслед, потом стал вертеть и рассматривать папаху.
— Слушай, кака моль? — спросил он самого себя. — Только что со склада. Нэ понымаю, — и тоже икнул.
Ажурные стены кафе утопали в зелени, над столиками были раскрыты разноцветные зонтики от палящего солнца. Три женщины сидели в уголке и пили апельсиновый сок.
— …Антошка болен лейкозом, — говорила Наташа. — Ну, наверное, объяснять не надо. И вот именно для того, чтобы его спасти, они затеяли второго ребенка.
— То есть вы хотите сказать, что ваша Ольга и мой Костя… — Елизавета не хотела верить. — Что они… снова?
— Да, будет еще один человечек. Донор.
— Спокойно, Лиза! — сказала Светлана. — Не падать.
Но Елизавета, сначала побледнев и схватившись за сердце, уже взяла себя в руки. Мимо проходил официант с подносом.
— Водки, — бросила она ему. — Три больших рюмки.
— Это разумно, — кивнула Наташа. — Я и сама, когда об этом узнала, выпила почти бутылку. Но ничего не поделаешь, факт остается фактом. Теперь у наших деток будет уже двое своих деток.
— Если, конечно, не случится самого страшного, — добавила Светлана. — Но есть еще один выход. Запасной аэродром.
Официант принес три рюмки и удалился. Женщины сдвинули их над столом и выпили.
— Какой аэродром? — спросила Елизавета.
— В Израиле, — пояснила Наташа. — Косте и Ольге надо там приземлиться.
— Зачем это? Ему и тут хорошо.
— Там операции бесплатные. Медицина лучше. Регистр доноров. Словом, все условия для пересадки костного мозга, — сказала Света.
— Поэтому Константину надо принять израильское гражданство, — добавила Наташа. — Можно временно.
— Это невозможно, — твердо сказала Елизавета. — Во-первых, он не еврей. А во-вторых…
— Остановимся пока на первом пункте, — перебила ее Наташа. — Вернее, на пятом, как в советские времена. По пятому пункту он как раз-то и еврей. Дедушка у него кто?
— Ах, вот вы о чем! — усмехнулась Елизавета. — Но вам, Наташа, надо бы знать, коли вы уж так хорошо подготовились и провели разведку, что я — чистокровная русская. А дедушка у него действительно еврей, но по отцовской линии. В Израиле же евреи считаются лишь по матери.
— Не обязательно, — вмешалась Света. — Я наводила справки. Он может доказать свою еврейскую национальность здесь, в израильском посольстве. И спокойно выехать. Вместе с Ольгой. И Антошкой.
— Мой Костя на это не пойдет, он воспитан и мыслит по-русски.
— Это все слова и глупость, — ответила Света. — По-русски, по-еврейски… Какая разница? У Бога нет ни эллина, ни иудея, как сказано в Библии. А тут речь идет о спасении ребенка. И время не ждет. Вы, Лиза, должны уговорить своего сына принять израильское гражданство.
— Погодите, — сказала Елизавета. — Но ведь он должен тогда еще и жениться на вашей Ольге?
— Разумеется, — кивнула Наташа. — Но вы не беспокойтесь, это будет фиктивный брак. Вернутся после операции в Россию — и разведутся.
Елизавета вновь побледнела и бросила проходившему официанту:
— Еще водки. Несите бутылку.
— Девочки, а вам не много будет? — улыбаясь, спросил он.
— Может быть, еще и мало, — ответила за всех Света. — Делай, что тебе говорят, и поживее.
— Это разумно, — снова повторила Наташа.
Глава десятая
Основной вопрос интеллигенции
Елизавета Сергеевна вернулась домой, слегка пошатываясь. Но больше от пережитого потрясения, нежели от выпитой с новыми подружками водки. Она плюхнулась в кресло и вытянула уставшие ноги.
