А мудрый Вильгельм Мордехаевич Попондопулос оказался все-таки прав: временное оживление Антона сменилось обострением болезни, долгим затяжным кризисом. Еще в начале августа Константин и Ольга, тайком от всех, подали заявление в загс. На всякий случай, чтобы при оформлении выезда в Израиль было меньше препятствий. Конечно, между собой они договорились считать брак фиктивным. А теперь, когда над Антошкой нависла реальная угроза, они созвонились, быстро встретились, наспех перекусили и поторопились к своему гражданскому «алтарю».
Костя и Ольга так спешили, застигнутые врасплох новым витком болезни сына, что никому не успели ничего сказать. Даже забыли позвать на процедуру бракосочетания свидетелей.
— Ничего, и так распишут! — махнул рукой Костя. — Дело-то пустяшное. Штамп в паспорте поставят — и точка!
— Так не выйдет, — сказала Ольга. — Тут строго, не в заготконторе. Нужны свидетели.
— Может, еще и понятые? Тогда уж и следаки, медэксперты и мертвое тело. Им буду я.
— Будь ты кем хочешь, но ищи свидетелей.
— Где же тебе я их сейчас найду? На рынке? Двух лиц кавказской национальности, которые сами без регистрации? У нас очередь подходит.
Очередь женихов в черном и невест в белом действительно быстро таяла. Работники загса работали сноровисто, без заминок. Дверь в «святилище» то открывалась, впуская новую пару, то захлопывалась за очередной. А прежние куда-то исчезали.
— Слушай, а куда новобрачные пропадают? — с тревогой спросил Костя. — Входят, но не выходят. У них там что, заодно и крематорий работает?
— Второй выход, — пояснила Ольга. — Зал для торжеств. Ищи свидетелей. Без них не возвращайся.
— Ты еще не жена, а уже командуешь! И вообще, вижу, у тебя какой-то подозрительный опыт прохождения этой церемонии. Все знаешь, где какой выход… Ты, часом, не второй раз брачуешься? Или третий?
— А ты?
— Я первый спросил.
Они начали легкую перебранку, а в это время другая пара, стоящая вслед за ними, также повела какой-то приглушенный спор. Костя замолчал, приглядываясь к ним. Они имели очень колоритный вид. Невеста — чрезвычайно длинная, как шпиль Останкинской телебашни, а жених — словно низкий корявый пень. На них, так же как на Ольге и Косте, была простая, повседневная одежда — джинсы, свитера, кроссовки. В отличие от всех других черно-белых новобрачных.
— Ребята, — обратился к ним Константин. — Вам, случаем, не нужны свидетели? Не дорого продам.
— Еще как нужны! — крякнул с восторгом «пень». — Понимаешь, прямо с репетиции потащил Милу в загс, а про самое главное-то мы и забыли! Совсем из головы вылетело! Кого же мы потом всю жизнь проклинать будем, как не свидетелей? А их нет.
— Есть, — сказал Костя. — Будете проклинать нас. Только и у меня к вам та же просьба.
— Заметано! — понимающе ухмыльнулся жених, которому было уже под пятьдесят, и представился: — Валера.
Ждать оставалось совсем немного. Наконец все четверо вошли в просторную комнату, где возле стола уже стояла крупная мадам с алой лентой через плечо. Еще одна служащая, меньших габаритов, держала в руке документы.
— Здесь будем проводить церемонию или там, в зале? — спросила мадам.
— А в чем отличие? — поинтересовался Костя.
— Там — цветы, музыка, фотограф, шампанское, можно и видеосъемку, — пояснила она. — А здесь — проще, штамп — и гуляйте.
— Тогда здесь, со штампом, и мы гулять пойдем, — сказал Костя и посмотрел на Валеру.
— Да-да, — кивнул тот, — пожените нас всех вместе, и поскорее.
— Это как же понимать? — возмутилась мадам. — У нас тут шведские семьи не регистрируются. Вот уже до чего дошли! Еще беременные.
— Совсем стыд потеряли, — шмыгнула носом вторая служащая загса и добавила: — А у них тут еще поданы документы на принятие отцовства и усыновление мальчика.
— Вот как? — насмешливо спросила мадам. — Ну, и чей же мальчик в вашей большой семье?
— Мой, — сказал Костя, взглянув на Ольгу. — Мое заявление. И слушайте, хватит валять дурака! Делайте свое дело, а мы как-нибудь сами разберемся, кто тут у нас муж, жена, теща и сват.
— Расписывайте сначала их, а потом нас, — добавил Валера.
— Ну, как вам будет угодно, — поджала губы мадам. — Только не плачьте потом, что без цветов, свадебных фотографий и музыки Мендельсона.
— Мендельсон нас уже в ресторане ждет, — сказал Костя. — Водку пьет, а мы все волыним.
— Так можно и трезвым остаться, — подхватил Валера. Они как-то сразу очень хорошо стали понимать друг друга.
Обиженная мадам принялась за регистрацию. Теперь она сама стала спешить, чтобы поскорее избавиться от «дешевых» клиентов.
— Кольцами обменяйтесь, — буркнула она.
— А у нас их и нет, — сказала Ольга.
— Да и мы купить не успели, — добавила Мила, возвышаясь над всеми присутствующими.
— Ладно, и так сойдет! — сказала мадам. — Объявляю вас всех мужем и женой. А вас, — она слишком уж сурово посмотрела на Константина, — еще и отцом Антона Шарова, родившегося 5 августа 1997 года у гражданки Шаровой Ольги Сергеевны.
Костя повернулся к Ольге, спросил:
— Так у него совсем недавно был день рождения? Что ж ты мне ничего не сказала? Не пригласила? Даже позвонить не удосужилась!
— Да какая теперь разница! — отмахнулась она. — Ты бы все равно не пришел. Впрочем, я звонила, а твоя Рита сказала, что тебя нет. И не будет.
— Могла бы позвонить еще раз!
— И опять нарваться на твою стерву?
Сейчас они уже кричали друг на друга, не обращая внимания на окружающих. Мадам с алой лентой ехидно засмеялась, подтолкнув в бок служащую.
— Видишь, что творится? — сказала она. — Вот тебе новое поколение, выбравшее пепси. Какое падение нравов! Чего же вы с собой еще Риту не привели?
— Дома будете ругаться, дома! — прикрикнула на новобрачных служащая загса. — Расписывайтесь давайте, вот тут, тут и тут.
Костя и Ольга замолчали, стали увековечивать свои фамилии в документах. То же самое проделали и Валера с Милой.
— Все, что ли? — спросил Константин.
— А чего же вам еще надо? — ухмыльнулась мадам. — Выход вон через ту маленькую дверцу. Прямо на улицу. В большую семейную жизнь.
— Спасибо, — сказал Костя. — Все было очень вкусно.
— А на здоровье! — откликнулась она.
Солнце на улице светило ярко и дружелюбно, гораздо теплее, чем неоновая лампа в загсе. Мчались машины, сновали прохожие, не догадываясь, что четыре несколько растерянных человека на тротуаре — две семейный пары. Длинная Мила держала низенького Валеру за руку, как своего малыша. Костя и Ольга не смотрели друг на друга. Говорить не хотелось, слов не было. Пробегавший мимо бездомный пес повернул в их сторону морду и почему-то облаял. Может быть, просто в такой форме он выразил свои поздравления.
