— Ну и что? Сущность человека не изменилась с самого начала его появления в мире. Его окружали и окружают демоны. И борьба за него будет вестись до самого конца, до прихода Армагеддона. Его эпоха уже наступила. Мы стоим в его прихожей и переступаем порог, а третье тысячелетие — наше. Эра Водолея… Все знаки Зодиака будут править по очереди — каждые двенадцать лет. Библия кончается Апокалипсисом, но Апокалипсис на грани человеческой истории прозревает не Царство Христа, а царство Антихриста. Будут два апокалиптических Зверя — один выходит из моря, другой — из земли, так сказано. Символы Запада и Востока. Кто встанет между ними, будет расколот, И люди создадут-таки такой образ жизни, такое общество, в котором будет нельзя найти Христа. Когда отнимется последняя свобода выбора — твоя вера, створки истории захлопнутся, движение станет невозможно. А в преддверии этого мы можем видеть сейчас не только войны и междоусобицы, природные катаклизмы, но и охлаждение любви, подмену ее животной страстью, совокуплением самцов и самок, жаждой крови и смерти ближнего, всеобщим коллективным безумием, пустотой в душе каждого из нас… Ты не согласна?
— Тебя не легко слушать, но вижу, ты основательно готовишься к приходу Антихриста, — ответила Карина. — Хочешь быть в числе первых слуг?
— Или одним из хозяев, посвященных в тайные доктрины, — отозвался Колычев. Он уже не скрывал своих мыслей. — Но пока я всего лишь одна из людских пешек, продвинутая, быть может, на одно или два поля вперед. А надо идти дальше, к постижению многих тайн, стать над людьми, управлять ими с помощью мыслей… Ты ведь знаешь, — он усмехнулся, — что писатели также являются властителями дум. Это те же маги, выпускающие из-под пера демонов и фантомов, которые потом населяют инфернальный мир и живут в сознании людей. Но у меня немного другая стезя… Я хочу сделать пророческий фильм и поэтому…
Он не окончил свои откровения, внезапно замолчав и прислушавшись. Кто-то вошел в квартиру, скрипнув дверью.
Гера осторожно поднимался по лестнице, держа за руку свою подругу. Сторожа нигде не было. Наверное, сидит сейчас где-нибудь в баре, пьет пиво. Голосов не слышно. Возле кабинета хозяина также тихо. Но в замочную скважину виден был свет. После всего пережитого Галя уже ничего не боялась. Она знала: сейчас они войдут, Гера возьмет из сейфа деньги, и на этом сегодня все кончится. Куда они направятся потом? Что будут делать, где жить? Об этом не хотелось думать. Но возвращаться домой она больше не желала… Станут колесить по стране, останавливаться там, где понравится. А может быть, начнут совершать преступление за преступлением, как Бонни и Клайд, фильм про которых она смотрела летом. Ей понравилось. Главное — они любили друг друга и умерли вместе. Их застрелили, но это красивая смерть. Она хотела бы умереть так, как Бонни.
— Мы возьмем деньги и уйдем, — шепнул Гера.
И тут они увидели сторожа, который поднимался по лестнице. Внизу горела лампочка, но сторож освещал дорогу фонариком. Герасим и Галя отступили в тень, прижавшись к стене. Сторож мог бы пройти мимо… Но неожиданно он замер, будто что-то почувствовав. Так ведут себя звери, привыкшие к таящей опасность темноте. Медленно повернувшись, он посветил фонариком туда, где стояли подростки.
— Старик, стой, где стоишь, — негромко сказал Гера. — Останешься цел.
— Чего-о? — удивился сторож. Он даже не заметил, что блестело у подростка в руках. — Да я тебя сейчас…
Шагнув вперед, он запнулся — пуля попала ему в грудь. Сторож не сразу понял, что произошло, и продолжал идти вперед, но второй выстрел отбросил его к стене.
— Дурак, сам виноват! — сказал Гера. — Надо быстрее забрать деньги и сматываться.
Галя схватила его за руку и тянула вниз, но он вырвался, дернул дверь в кабинет, но там было почему-то темно.
Услышав выстрел, Рзоев успел погасить свет настольной лапмы, бесшумно бросился на пол и отполз за диван. Вытащив пистолет, затаился. Получить дурную пулю не слишком хотелось. Сначала подполковник решил, что это налет. Какая-нибудь конкурирующая группировка… Если б это был ОМОН и Магомета пришли брать, Рзоев знал бы заранее. Хотя не исключено и это. Возможно, что ФСБ проводило операцию в таком секрете, что утечки информации не было. Тогда — дело хана. Не выпутаешься. Магомет — трус, расколется, если его не убьют при задержании. И с ним, Рзоевым, шибко церемониться не будут… Но почему сейчас, а не утром, когда должен прийти фургон? Подполковник немного успокоился. Значит, не ФСБ.
Раздался еще один выстрел, а потом все стихло. Рзоев вытащил из кармана рацию, включил и быстро зашептал:
— Дежурный! Наряд милиции — к «Барсу», я здесь, в кабинете у Магомета. Нападение. Быстро сюда.
Дверь в кабинет распахнулась, он увидел в проеме невысокую фигуру и, не прицеливаясь, выстрелил. Перекатился ближе к столу, ожидая ответного выстрела, и выпустил еще две пули, но там, где в дверях уже никого не было. Человек куда-то исчез, либо отполз в сторону. Прячется. Где он? Затаив дыхание, Рзоев лихорадочно соображал. Кто это был? Почему он один? И куда делись Магомет и водитель фургона? Непохоже на нападение… Надо затаиться, выждать. Возможно, у этого человека есть сообщники. В одиночку на грабеж не ходят. А может, он вообще уже мертв?
— Я здесь! — Голос, по тембру-девичий, доносился из коридора, и подполковник начал стрелять в дверной проем. Сделав несколько выстрелов, он прислушался. Что-то не так. Абсолютная тишина, ни одного стона, а он не мог промахнуться…
Позади что-то скрипнуло. Рзоев мгновенно перевернулся и выпустил пулю.
— Здесь я! — произнес кто-то совсем рядом.
Подполковник вскочил, потому что больше не мог выдержать такого напряжения. Выстрелив на голос, он попятился к двери.
— Сюда! — Голос раздался за спиной.
Последние пули Рзоев выпустил наугад. Обойма была пуста. Он вновь замер, задрожав от внезапного подступившего холода и страха, Подполковник вдруг понял, кто играет с ним здесь в эти прятки… Тот, кого они искали. Искали, а он пришел сам. Магомет мертв, в этом нет сомнения. И Корж тоже. И многие другие. Теперь настала его очередь.
— Гера, не стреляй! — произнес Рзоев. — Я твой друг. Я знаю, что ты здесь. Ты все сделал правильно, и я единственный, кто тебя понимает. Выслушай меня. Я тебя вывезу из Москвы. Тебя и твою подружку. Ты станешь великим воином Аллаха, поверь мне. Все лягут к твоим ногам. Стой, не стре…
Рзоев не успел закончить фразу. Ослепительно яркая вспышка неожиданно разорвалась у него в голове, и все кончилось.
Драгуров прихватил сумку и повел Снежану к подъезду, но оттуда вдруг вывалились два пьяных мужика, которые на ходу колошматили друг друга. Они перевалились через низенькую ограду, в кусты. Глухие удары и звериное рычание не смолкало.
— Пойдем! — позвал Владислав Снежану, открывая дверь. В лицо пахнуло какой-то гнилью, мочой, потом. Лампочка еле горела, возле батареи, скрючившись, запахнувшись в несуразное пальто, обмотанная какими-то тряпками, сидела старуха. А может, старик, не разберешь… Лица в темноте видно не было, только поблескивали озорные глаза, а рот что-то шамкал.
