Он словно давал присягу своему ученику, на которого сделал ставку:
Я обязуюсь переносить и готовить к работе специальное оборудование; определять маршрут и темп движения, передвигаться по ТВОИМ следам, маскировать и ликвидировать их; помогать в подготовке укрытия и огневой позиции; оценивать скорость и направление ветра; выявлять и указывать цели; оценивать точность ТВОЕГО выстрела...
Четырехчасовое занятие с одним пятнадцатиминутным перерывом закончено. Инструктор отпустил курсантов, собрал со стола пособия, журнал, указку и вышел из класса в середине толпы будущих снайперов.
Они были одеты в черные робы с наглухо застегнутыми отворотами, армейские ботинки. Самому младшему из них — девятнадцать, самому старшему — двадцать четыре. Как и его бывшему ученику. Ровно через неделю у него день рождения.
Андрей Проскурин спустился в тир. Взял в руки снайперскую винтовку, подошел к огневому рубежу и прицелился в мишень. Глубокий вдох, выдох, задержка дыхания — чтобы оружие осталось неподвижным... Но руки тут же начали подрагивать, словно из крови выкачали кислород, дуло начало выписывать спирали... Выстрел сорван.
Все. Это уже на глубинном уровне, на нервах. Он ничего не мог поделать с собой.
"Там, на месте, на огневой позиции будет еще хуже. Но там не скажешь: «Выстрел сорван».
Следующее занятие.
— Город для снайпера — особая местность. Снайпер должен помнить о непредсказуемом поведении ветра на городских улицах. Не будет только проблем с определением расстояния...
Глава 3
За личное мужество
20 июня, воскресенье
В это утро Олег Лосев проснулся с жуткого похмелья. Вчера он так надрался в казино, что не мог отличить фишки... от монет. Странно, подумал Олег. Последний раз он держал мелочь года три или четыре назад, когда его сверстники редкой толпой уходили в армию, более плотной — косили от службы. Лосев закосил оригинально — сначала позвонил, а потом наведался в контору под названием «Sex-Визит» и с «подзаголовком»: «Быстро, недорого, 24 часа». Потом были усиленные занятия в фитнес-клубе, работа в престижной «Красной Шапочке»; дамы меняли мужчин, мужчины — дам. Когда он выходил на подиум, многие клиенты уже узнавали его; вряд ли они аплодировали псевдотарзану, просто хлопали в ладоши. Ровно через год он перешел в «частную» категорию и порвал с двуликой бисексуальной ориентацией. Пару месяцев прожил с одной известной телеведущей, потом переехал ненадолго к пятидесятилетней бизнес-вумен. Когда намекнул ей, что страстно, как в постели, желает стать ее компаньоном в бизнесе, она вышвырнула мускулистого альфонса из своей жизни.
В основном Олег расплачивался по кредитным карточкам. Отоваривался в престижных магазинах и бутиках. Где, по его мнению, тоже не знали, что такое мелочь.
К такому выводу он пришел только сегодня утром, сравнив разноцветные фишки с монетами. И сейчас они, слившись в воображении, еще больше закружили голову. Он тут же решил поделиться оригинальным впечатлением со своей новой подругой Машей.
— Мари, — прокартавил-прокаркал он на французский манер, — представляешь, мелочь вскружила мне голову!
Мария, в отличие от Олега, никогда не напивалась. В основном она пила шампанское, которое, как известно, быстро накрывает и отпускает. Музицирует, словом, как воздушные пузырьки в игристом хмельном напитке.
Марии Дьячковой было двадцать девять лет. В ее салоне M&D одевались звезды от искусства и политики.
У нее не было учителей. Как Рэй Кавабуко, она отвечала: «Я сама по себе». Как и основательница марки Comme des Garsons («Как у мальчиков»), она всегда начинала с того, что забывала все, что делала раньше, игнорировала все, что уже существует.
В это утро Мария была одета в атласный халат со стильным двойным воротником. Она сидела в широком кресле, пила кофе, курила мексиканскую сигарку и листала парижский журнал Journal de Textile. На замечание своего бойфренда, который был младше ее на шесть лет, Мария отреагировала моментально. Отложив журнал, она переключилась на конкретный объект — в ее представлении такой же иллюстрированный, как мальчики-модели в престижном парижском издании.
— Сейчас ты скажешь, что не помнишь, как облевал все казино. Мой приятель облевал — если точнее. Давай, Казанова, собирай свои трусы и дуй отсюда. И вообще смени дом моделей — на твоих трусах такая здоровенная мотня, что туда двадцать членов уместятся. Твой там — как карандаш в карандашнице болтается. В баскетбольном магазине отоварился, что ли? Тебя обманули: это не трусы, а сетка для кольца.
— Что?
— Что слышал. Хватит с меня. Я натерпелась от тебя всяких гадостей, урод.
— Урод?
— А ты думал, что ты Курт Рассел, что ли? Боже мой...
Олег шизел от ее нескончаемой болтовни. Казалось, он слушал не свою подругу, а натурального переводчика американских мелодрам.
Лосев махнул рукой и поплелся в ванную с роскошной душевой кабинкой. Он проигнорировал трель своего сотового. Но на него отреагировала вставшая с кресла Мария; ее походка и жесты сочетались с доходами и уровнем жизни. Олег слышал, как она с кем-то разговаривает по его «трубе». Кому-то жутко доставалось.
— Алло, кто это? Какой Виктор?.. Близнец? Близнец Олега? А, просто друг. Слава тебе... а то меня чуть инфаркт не хватил. Ты баскетболист, что ли, или случайный покупатель? Куда позвонил, туда и попал.
В данный момент Мария нашла способ немного остыть, точнее, выплеснуть накопившуюся злобу на (как оказалось) друга своего бойфренда. Наверное, не друга, а приятеля, дружка, тоже только что проснувшегося на пропотевшей атласной простыне, забрызганной «слониками». «Мрази! — выругалась девушка. — Делятся впечатлениями, суки!»
Однако голос незнакомца не был вальяжным, томно-ленивым, не проскальзывали в нем и слащаво-победные ноты. В нем не было уверенности — пусть даже напускной, той, что всегда отчетливо прослушивалась в голосе Олега Лосева. Мария различила в нем растерянность — наверняка оттого, что незнакомый парень попал в непонятную ситуацию: надеялся услышать друга — и вот напоролся на его подругу.
— Какой у меня номер телефона? Боже мой... Что у меня, магазин на диване, что ли, чтобы каждому давать номер? Хочу дать тебе совет: бросай принимать наркотики.
Продолжая разговор, девушка открыла холодильник, едва ли не доходивший до потолка, достала початую бутылку шампанского, толкнула дверцу коленом, налила вина в высокий бокал. Сделала приличный глоток. Чуть не поперхнулась, услышав ответ.
— Откуда ты вернулся? Из армии?! А, поняла — ты только что дембельнулся. Это модно. Твой друг-близнец тоже вчера дембельнулся. Шесть уборщиц за ним убирали.
Теперь ей показалось, что это ее разыгрывают. Покачала головой: «Зачем? Что это, новый способ приколоться?» Буквально вчера на Новом Арбате, когда она выходила из своего роскошного двухместного серо-голубого «Субару», над фирменным стилем которого поработал дизайнер концерна Fuji Heavy Industries грек Андреас Запатинас, к ней подошли двое служивых лет девятнадцати. «Рублей десять не найдется? На перловке сидим...» В общем-то, привычная картина едва ли не в «рамках» Генштаба, расположенного неподалеку. Бегло глянув на солдат, Мария кивнула своему водителю, исполнявшему при ней роль телохранителя: «Дай». Или — скорее всего — «подай». Что там «подал» охранник, ее уже не интересовало.
