«Органами внутренних дел города Самары разыскивается за совершение тяжкого преступления Крапивин Виктор Николаевич, 1980 года рождения... Всех, кому что-либо известно о нахождении преступника, просим позвонить по телефону... или сообщить в ближайшее отделение милиции».
Клюев мог набрать две цифры на телефонном аппарате, не вставая с места. Он сидел в кресле, пил кофе и смотрел телевизор. Он мог назвать адрес бабкиной квартиры, но не успеет доехать до нее. Омоновцы к тому времени сломают дверь, оперативники перевернут все вверх дном. И вдруг у него пропало желание стать свидетелем захватывающего действия, на первое место встала защита квартиры. Олег не раз видел по телевизору, как одетые в черное жлобы вскрывают квартиры кувалдами или натуральными таранами.
Клюев жил в пятиэтажке на углу Киевской и Тухачевского, окна его квартиры выходили на трамвайное кольцо, левее которого раскинулось городское кладбище. Он вышел из дома, прихватив с собой мобильник, и быстрым шагом направился к автостоянке. Уже через пять минут он завел двигатель своей «четверки» и вырулил со стоянки на улицу Тухачевского.
* * *
Виктор купил блок «Самарских» «синих» с угольным фильтром. Хорошие сигареты, однако быстро тлеют. Он был в клетчатой рубашке навыпуск, солнцезащитных очках и бейсболке серого цвета. На точку он возвращался, чуть изменив маршрут: не вдоль подъездов, а с обратной стороны девятиэтажки. Он шел по узкой полоске тротуара. Справа — серая стена и окна первого этажа. Слева — ухоженные газоны, засаженные в основном штокрозами, мальвой и золотыми шарами; над ними, что было удивительно, кружили пчелы и «некусачие мишки». Витька, когда был маленьким, ловил «мишек», рассматривал и отпускал. Ловил и пчел: осторожно, двумя пальцами за крылья; одно неосторожное движение, и пчела, извернувшись, выбросит жало-гарпун.
В середине дома Близнец пригнулся, проходя над струей воды: кто-то поливал цветы прямо из окна.
Он повернул за угол, бросил взгляд на бежевую «четверку», стоящую в нескольких метрах от подъезда. Когда подошел к подъезду, взялся за ручку двери, но отчетливо услышал:
— Да, я сдал ему квартиру пять дней назад. Моя? Клюев...
Близнец похолодел. Так бывает, когда жмешь в критический момент на спусковой крючок и вдруг слышишь предательский сухой щелчок. В стволе не оказалось патрона.
Конец.
Это конец.
Близнец снова врос в каменный пол. Как тогда, на Казанском вокзале, когда он услышал о смерти Цыганка. И не мог двинуться с места.
Через считаные минуты будет блокирован не только этот дом, но и весь район. Нужно бежать. Но снайпер словно забыл это слово. Он оставался неподвижен, однако мысли метнулись наверх, проскакали по ступенькам до восьмого этажа, юркнули в квартиру и, словно защищая, накрыли винтовку. Оружие, жало, его часть, без которого он был никто.
Все рухнуло в один миг. В этом мгновении уместилось столько, что стало страшно. В нем прозвучал голос: «Ты не должен проиграть. Ты нормальный пацан, Витька». Он приказывал, повелевал. Он выгнал снайпера из ступора и бросил его к машине с опущенным стеклом со стороны водителя.
Крапивин выхватил из-под рубашки пистолет и ткнул стволом под нос Клюеву. Видит ли его кто-то из жильцов, нет ли, Близнеца уже не интересовало.
— Выходи из машины! Быстро!
И Олег Клюев совершил последнюю глупость в своей жизни. Он попытался выбить из рук спецназовца пистолет.
На его резкое движение отреагировал лишь указательный палец снайпера, лежащий на спусковом крючке. Грохнул выстрел, и голову Клюева отбросило к плечу. В тот же миг он обмяк в кресле и повалился головой на баранку.
Крапивин распахнул дверцу и выбросил труп из машины. И те жильцы, которые отреагировали на выстрел, и те, кто приник к окнам немного раньше, ждали, оцепенев, одного: как убийца занимает место в машине и рвет ее с места. Но Близнец вынул ключи из замка зажигания, бросил на сиденье блок сигарет, захлопнул Дверцу... и шагнул в подъезд.
Он шел за винтовкой. За своей частью, которую пока что оберегали лишь его мысли.
Он не знал, сколько ему отпущено времени. Может быть, две-три минуты, а может, больше. Он на одном дыхании взбежал на восьмой этаж, открыл дверь и вошел в комнату.
Винтовка лежала у стены. После серии пристрелочных выстрелов снайпер разобрал ее, и она до сей поры находилась в состоянии неполной разборки. Брезентовый сверток достигал полутора метров и действительно был похож на запеленатую новогоднюю елку.
Бинокль, оптический прицел, магазин, патроны и прочее находилось в дорожной сумке. У Витьки хватило выдержки прихватить со стола термос и бросить его в сумку. Хватило самообладания на то, чтобы вынуть коробку патронов от «СВД», вскрыть ее и разбросать боеприпасы по полу.
Когда он выходил из квартиры, руки его были заняты: одной рукой он обхватил сверток, в другой нес сумку.
Времени пока хватало на то, чтобы спуститься на седьмой этаж. Что дальше? Дальше шестой, пятый... Все это прошлое, как у Берга, все это прожитое. Берг был прав: однажды снайпер вышел из своего здания-жизни и увидел его во всей красе: прошлое, настоящее, будущее. Себя — на вершине этого пика. С винтовкой. Так что время есть.
Крапивин вышел из подъезда. Прислонил тяжелый сверток к машине. Открыл дверцу. Бросил сумку на сиденье. Подошел к багажнику. Нажал на кнопку, но дверца была закрыта. Снайпер вынул из кармана ключ, открыл дверцу, положил тяжелый сверток на край и втолкнул его внутрь.
Он еще не понимал, что от смерти его спасли упавшие в воду сигареты. На штурм и выстрелы он отреагировал бы ответным огнем. И был бы уничтожен.
А пока он, сопровождаемый десятками ошарашенных глаз, садился в машину. Он был бледен, с заостренным, как у покойника, носом. Он выжал сцепление, поставил нейтральную передачу, завел двигатель. Включил первую передачу и рывком тронул «Жигули» с места, оставляя позади труп хозяина квартиры, а заодно и огневую позицию. Основную и последнюю.
В пятнадцати метрах от первого подъезда остановился джип «Мицубиси». Из него вышли четверо, включая водителя — рослого парня в темных очках, и направились к парадному.
Сейчас здесь скопилось множество машин. Милицейские со спецномерами, «Скорая», две «Газели» с тонированными стеклами, которые скрывали бойцов ОМОНа.
Над трупом склонился судмедэскперт. Рядом пристроился на корточках следователь и вел протокол осмотра места происшествия: описывал общие приметы убитого.
Сопровождавший генерал-майора Свердлина офицер ФСБ показал служебное удостоверение милиционеру, и тот кивком головы разрешил пройти в подъезд.
Дверь квартиры Клюева была закрыта. Вход охраняли трое милиционеров. Первым делом генерал-майор Свердлин представился и спросил:
— В квартире ничего не трогали?
