Джейн встала из-за прокурорского стола, подошла к свидетелю и, глядя ему прямо в глаза, спросила:
— Но ведь она не говорила: «Я не хотела его убивать. Это была ошибка»? Она хоть раз сказала это, инспектор?
— Нет.
Майк Миллбанк никак не мог понять, что с ним творится. В чем дело? Ее ноги? Ну да, ему всегда нравились женские ноги. Или жемчужные пуговицы на белой блузке? Или голос? Да, ему всегда нравились нежные, ласковые женщины. Ведь Джейн как раз такая и есть, нежная и ласковая. По крайней мере с виду. Да что, черт побери, за наваждение!
Майк Миллбанк просто ненавидел себя за те чувства, которые он испытывал к Джейн Спринг. Они противоречили здравому смыслу. Впрочем, когда это ум мог управлять чувствами? Майк велел себе не паниковать. Ведь все равно скоро все кончится. Суд завершится — Спринг снова станет прежней стервой и можно будет по-прежнему не любить ее. Господи, какое это будет облегчение! Все-таки как хорошо, когда все разложено по полочкам!
— Инспектор Миллбанк, когда вы допрашивали миссис Райли в полицейском участке, сказала ли она, зачем в тот день пошла на квартиру любовницы своего мужа?
Джейн Спринг почувствовала, что свидетель как-то странно на нее смотрит. А когда подошла к нему — он вздрогнул. Увидела это не только Джейн. Чип Бэнкрофт заметил тоже. Что там у них? Неужели роман?
Инспектор преувеличенно бодро отвечал на вопросы прокурора. Джейн щедро благодарила его за каждый ответ. Он приглаживал свои волосы. Она заправляла свои за уши.
Нет, у них точно роман.
Когда свидетеля допросили и был объявлен перерыв на обед, Чип опрометью бросился к столу прокурора.
— Джейн, я по-прежнему очень сожалею о произошедшем вчера инциденте. Я спешу еще раз извиниться. Но вот знаешь… Теперь-то я абсолютно трезвый и полностью отвечаю за свои слова. Может быть, пообедаешь со мной? Я заказал столик в кафе «Двадцать один».
Джейн заметила, что инспектор Миллбанк дожидается ее в сторонке. Она кивнула ему в знак того, что скоро закончит и подойдет. Джейн не знала, что ей делать. Пойти с Чипом и продемонстрировать нахалу, что она настоящая леди, или продолжать гневаться?
Как бы поступила в такой ситуации Дорис?
Джейн скрестила руки на груди и сделала сердитое лицо, сощурила глаза и сжала напомаженные губки:
— Мистер Бэнкрофт, ваше вчерашнее поведение…
— Господи, Джейн, ты великолепна, когда сердишься! — прошептал Чип.
Джейн потупилась. Она изо всех сил старалась сдержаться, но тщетно. Улыбка щекотала уголки ее губ. Затем она вскинула глаза на Чипа. На высокого, белокурого, голубоглазого красавца Чипа Бэнкрофта. А ведь сегодня сочельник. Надо бы по этому поводу сделать ему какой-нибудь подарок. Например, простить. Дорис бы простила. Ведь хорошо, что Чип пытается осмыслить свои слова и поступки. К тому же кафе «Двадцать один»! Это же совершенно очаровательное место!
— Мистер Бэнкрофт! Как женщина, я принимаю ваши извинения. Больше того, в честь праздника я выполню вашу просьбу и пообедаю с вами.
— Спасибо, Джейн!
Инспектор Миллбанк молча наблюдал за тем, как сияющий Чип Бэнкрофт подал Джейн руку и повел свою спутницу к выходу. Он открыл дверь и пропустил Джейн вперед, затем повернулся к Майку и в упор уставился на него.
— С наступающим Рождеством вас, инспектор, — изрек он, самодовольно улыбаясь, крутанулся на каблуках и последовал за своей очередной жертвой.
Внезапно Майк Миллбанк переменился в лице. Сказать, что его ошеломило случившееся, — значит ничего не сказать.
Глава тридцать первая
КЭРИ. Какая чудесная ночь! И Нью-Йорк такой изумительный город! Что ты будешь с ним делать?
ДОРИС. Я не знаю. Мне еще никто не дарил таких подарков.
Из кинофильма «Изыск и роскошь норки»
За обедом Чип показал себя трезвенником. Он заказал вино и для себя, и для спутницы, но даже не прикоснулся к своему бокалу. Еще свежи были воспоминания о вчерашнем вечере в «Белом льве», и он не хотел повторять давешние ошибки.
За рождественским же пудингом вчерашний хулиган держался идеальным джентльменом. Он отодвигал для Джейн стул и вскакивал, когда она уходила напудрить носик. Они ни слова не говорили о работе, а весело болтали о своем детстве. Он смотрел ей в глаза. Ничто больше его не интересовало. Чип едва не разрыдался, когда Джейн рассказала ему о смерти матери. Какой он трогательно-чувствительный!
— Джейн, пришла пора быть абсолютно честным. Я всегда был от тебя без ума. Еще когда мы учились в колледже. Я никогда не приглашал тебя на свидания, потому что… ну… Я думал, ты не станешь встречаться с таким парнем, как я.
— Чип, я не понимаю.
— Я знал, что гораздо глупее тебя. Ну да, я старался и получал хорошие оценки, но где мне тягаться с гением. Я прекрасно понимал, что не пара тебе.
— Чип, ты просто сумасшедший. Ты великолепно учился в колледже. Я же помню. Мало кто мог сравниться с тобой.
Джейн допила вино, и тут же рядом вырос официант и снова наполнил ее бокал. Чип, наверное, не это хотел сказать. Трудно поверить, что этот супермен действительно полагал, будто недостоин ее. Глупости. Впрочем, он говорит это таким серьезным тоном. Вдруг не совсем врет? Вероятно, хоть капля истины есть в его словах? Наверное, за этим модным костюмом, сладкими глазками и шикарными волосами действительно скрывается беззащитный ребенок?
Может быть… Хотя Джейн следовало бы вспомнить все то, что она уже знает про Чипа Бэнкрофта. Возможно, и так. Но глупо советовать влюбленной, ослепшей от страсти женщине не терять голову. Она уже ее потеряла. Да и как тут не потерять, если любимый человек, предмет воздыханий в течение десяти лет, сидит рядом и смотрит нежно в глаза. Какая разумная голова? О чем речь?
— Джейн, я приготовил тебе сюрприз, — признался Чип, когда они уже вышли из ресторана.
— Сюрприз? Какой же?
— Увидишь.
Он поймал такси и, когда они сели, что-то шепнул на ухо таксисту. Машина тронулась — и Чип закрыл Джейн глаза рукой. Счастливица сделала вид, что сердится и пытается отвести его руки. Но было ясно, что она шутит. Теперь Джейн поняла, почему все женщины поголовно в него влюблены. Чип умел сделать так, что ты чувствовала себя единственной женщиной во вселенной. Такси остановилось — и герой-любовник убрал руки:
— Смотри.
Джейн выглянула в окно и обнаружила, что такси стоит напротив Эмпайр-стейт-билдинг. За все годы, проведенные в Нью-Йорке, Джейн ни разу здесь не была. Прежде она полагала, что это особое место для вытряхивания денег из туристов. Теперь же оно показалось Джейн самым романическим на свете. «Чип, — подумала она, — ты просто чудо».
— Ты не боишься высоты?
В очереди томиться не пришлось: Чип заранее купил билеты. От подъема на скоростном лифте у Джейн заложило уши. Но стоило ей выйти на крышу — и она забыла о пережитых страданиях. Джейн и Чип остановились у перил, и он обнял ее, чтобы девушка не простыла на ветру. Нью-Йорк лежал у их ног. Везде горели разноцветные фонарики — город готовился к Рождеству, Сиял даже Бруклинский мост.
