Он посмотрел на меня в замешательстве и чуть не опустился мимо кресла. К счастью, ассистентка успела пододвинуть ему стул вовремя.
— О Господи! Это как-то неприлично! Разрешите ей выйти. Я просто не знаю, что еще предложить.
Сулейман, конечно, джентльмен до мозга костей, и я понимал, он не мог поступить иначе, но то, что он сдался перед наглостью Зули, меня взбесило, особенно когда я вспомнил, как она третировала меня своими капризами. Я прошел через всю комнату. Зули услышала и, обернувшись, увидела меня и просияла.
— Чарли! Дорогой!
— Я пришел посмотреть шоу Сулеймана. Тебя в нем быть не должно!
— Не говори чепуху, — возразила она, — я всегда выступаю на его показах.
— Думаю, ты ведешь себя ужасно.
— О, перестань! Он мой лучший друг. Кто сказал, будто я что-то не то делаю?
— Вы с ним в ссоре.
— Кто тебе сказал?
Мне оставалось только соврать на ходу:
— Кара, Сьюзан…
И моя выдумка сработала. Я попал в точку.
— Почему он не заказал тебя, ты не задумывалась?
— Это просто ошибка! Он любит меня. Мы с ним самые лучшие друзья. Я участвую в каждом его показе. Я зову его папулей!
— У тебя слишком скверный характер, чтобы вообще иметь друзей, — заметил я и пошел прочь.
Шоу получилось очень экстравагантным. Удлиненные силуэты, яркие цвета, экзотические ткани, необычные аксессуары. Коллекция была действительно оригинальной на фоне вечно повторяющихся модных мотивов остальных дизайнеров. Завершился показ выходом Зули в белом свадебном платье с фатой, напоминающей монашескую накидку. Зал разразился овациями. После того как Зули ушла со сцены, Сулейман тоже принялся аплодировать. Выглядел он растерянным, но счастливым. Но Зули внезапно опять выбежала на сцену с огромным букетом белых роз и, подойдя к Сулейману, вложила цветы ему в руки и поцеловала его. Он был на полголовы ниже, и хотя было темно, я почему-то почувствовал себя неловко, глядя на них.
Часом позже я пришел за кулисы; оставалось пятнадцать минут до начала показа другого дизайнера, коллекция которого была сделана в китайском стиле. Сьюзан стояла полуобнаженная, пока две женщины одевали ее, и просматривала договор, принесенный мною. Зули в десяти шагах от нас громко возмущалась тем, что ее шофер забывает обращаться к ней мисс Стюарт, а зовет по имени.
— Ненавижу, когда ниггеры пытаются со мной фамильярничать!
В этот момент кто-то подкрался ко мне сзади и обнял за плечи. И как только я повернулся, меня встретил поцелуй. Какая-то прекрасная незнакомка стояла передо мной и улыбалась. Дженни, блондинка-англичанка с ярким макияжем.
— Не скучал по мне, — рассмеялась она.
— Я бы тебя не узнал, если бы не твоя улыбка.
Дженни опять рассмеялась. Она умела это делать так, что ее смех, веселый, открытый и сексуальный, трудно было позабыть. Обычно умные люди отличаются от дураков именно манерой смеяться.
Облако сигаретного дыма ударило ей в лицо.
— Не видишь, мы заняты, — раздался голос Сьюзан.
— Очень приятно, я Дженни, — представилась девушка.
— Тут каждую вторую зовут Дженни, — отрезала Сьюзан довольно враждебно.
Дженни насмешливо взглянула на меня и, повернувшись, пошла прочь.
Я собирался спросить у Сьюзан, чем вызвано ее столь негативное отношение к девушке, но ко мне подошел Мистлето. Лицо у него было настолько густо покрыто макияжем, что краска начала течь от пота.
— Идем со мной!
— Минутку!
— Немедленно, сейчас же!
— Что за срочность, Ортон?
— Киттен! — прошептал он. — Она немного не в себе.
Сьюзан все еще разговаривала с кем-то о пользе молока, а сумасшедший хореограф уже тащил меня к выходу из комнаты.
— Она заперлась в туалете и не выходит!
— Почему?
— Не знаю. Кричала всем: «Пошли вон!» — а теперь вообще молчит. У нас еще такого не случалось. Никогда!
Он указал на дверь в конце зала, в которую барабанила топ-модель из другого агентства.
— Ступайте, займитесь делом, — велел я Мистлето, — я ее вытащу.
Я подошел к двери, но девушка продолжала стучать по ней как одержимая.
— Не отвечает?
— Кто? — Девушка посмотрела на меня в недоумении.
— Киттен. Это она заперлась там.
— Ну, так вытащите ее оттуда, я хочу писать.
Я постучал в дверь.
— Киттен! Это Чарли!
Зная Киттен, я полагал, что она забилась в сортир, чтобы, сидя на унитазе, беседовать по телефону со своим бойфрендом. Я постучал еще раз, но ответа не последовало.
— Киттен, это Чарли, с тобой все в порядке?
И снова молчание.
Модель, стоящая рядом, была уже на грани нервного срыва.
— Что она там себе воображает! Пусть хоть дверь откроет, мне нужно в туалет перед шоу!
Я не знал, что предпринять, но прибежал Мистлето. В своей обычной истерической манере он начал жаловаться:
— Нам надо ее вытащить. У нее же первый выход!
Потоптавшись немного, он снова умчался куда-то. Я уже присмотрелся к замку и пришел к выводу, что открыть его нетрудно — довольно примитивный замок, из тех, что обычно ставят на двери ванных. Я достал нож и открыл его. Киттен сидела на унитазе, одетая, с сигаретой в руке. Я вытолкнул возмущенную модель вон и захлопнул дверь. Надо было привести Киттен в чувство.
— Очнись. — Я потряс ее за плечо.
Кое-как я заставил Киттен подняться. Она едва держалась на высоких каблуках. Медленно открыла глаза и посмотрела на меня в полубреду. Но затем произошло то же, что и всегда, когда она видела меня, — Киттен улыбнулась.
— Чарли! Привет, Чарли! А что ты делаешь в туалете?
— Я взломал замок. Хотел убедиться, что ты еще жива.
— О да. Вполне. — Она говорила как во сне, но это было даже забавно.
— Пойдем, тебе пора, шоу скоро начнется.
— Не хочу, мне оно не нравится.
— Надо идти, иначе будет скандал. Я хорошо знаю Мистлето, не дай Бог сорвать его планы. Соберись с силами, и пойдем.
— Мне нужно кое-что… порошок… он у меня в сумке, можешь найти ее…
Разумеется, меня привела «в восторг» просьба принести ей порцию наркотика, но выхода не было. Судя по всему, она слишком плохо себя чувствовала и без дозы работать была не в состоянии. Я вышел за дверь и разыскал ее сумку, перетряхнув все, что в ней лежало. Под руку попалась страница из какого-то журнала, свернутая самым подозрительным образом.
