Эллен наклонилась вперед и тут же потеряла высоту – скорость полета при этом резко увеличилась.
Ей удалось пролететь над каменной стеной благодаря новому теплому потоку, подхватившему ее. Теперь Эллен летела над долиной.
Наконец-то под ногами были волны, правда зеленые, – волны, о которых она мечтала, когда ее мотало над колючими зарослями и валунами.
На секунду Эллен представила, как пролетает над Оддлоудом, над Хантером Гарднером, допивающим очередную чашку кофе, и ей стало безумно весело.
«Не отвлекайся, – опять раздался знакомый голос. – Думай о том, как лучше приземлиться. В твоем распоряжении не так много времени».
– Отстань, Ричард! – крикнула Эллен. – Мне так весело! И тебе больше нет места в моей жизни!
Земля между тем стала приближаться – и очень быстро, просто угрожающе быстро. Нужно затормозить во что бы то ни стало. Но, пытаясь опуститься ниже, Эллен набирала скорость, а пытаясь набрать высоту, меняла направление, так что в результате она беспомощно крутилась в воздухе, а телеграфный столб, большое дерево и здание фермы неуклонно надвигались на нее.
– Черт! – заорала Эллен. – Так дело не пойде-еееет! Нет!
Выброс адреналина был максимальным – больше не бывает, но умирать не хотелось. Нет уж!
– Назад, – скомандовала она себе. – Теперь чуть выше. Тормози ногами.
Этот маневр почти наверняка сулит переломы обеих ног, но выбора нет. Либо сломать ноги, либо зажариться на проводах высокого напряжения.
Эллен потянула правую клеванту и описала плавный полукруг. Откинувшись назад, на ремни, подтянула колени к груди и закрыла глаза. Коснувшись твердой земли, она расслабила ремни, и ее потащило вперед, пока на пути не встретился поросший чудесной, чуть подсохшей травой пригорок. Эллен обняла его округлые бока и благодарно поцеловала, а потом вскочила и запрыгала, крича:
– Да! Да! Да!
Теперь она снова владеет собой. Самообладание вернулось! Правда, овладеть собой оказалось легче, чем своим дыханием: собирая парашют, Эллен дышала так тяжело, что не могла говорить.
Навстречу ей бежали две фигуры – Шпора и Сноркел, один кричал, а другая лаяла во всю глотку.
– Какая вы молодец! – Он обнял ее.
Эллен ткнулась носом в его голую грудь и с трудом удержалась от желания прижаться горячей щекой к веснушчатой коже. Откинув голову, она улыбнулась – говорить еще не могла.
Шпора обхватил ее лицо руками:
– Вы просто чудо! – Серебристые глаза переливались совсем рядом, и в глазах друг друга они читали «хочу тебя!».
Эллен понимала, что сейчас он поцелует ее. Внутри у нее все заполыхало огнем, но она отвернула лицо, и поцелуй пришелся ей в щеку.
– Да, ощущения удивительные, – наконец выдохнула она и направилась к машине с таким видом, будто поцелуя, попавшего мимо цели, вовсе и не было. – Словами не описать. Здорово заводит.
Итак, она одолела эту взбалмошную девчонку. Ее больше нет. Есть Эллен – победительница. Эллен – решительный парень. Эллен, которая не позволит Шпоре выбить себя из колеи, – потому что тогда она станет уязвимой. У нее нет времени на то, чтоб быть уязвимой. Она намерена объездить весь белый свет в поисках опасностей и приключений. Теперь она вполне владеет собой.
– Нам пора возвращаться. Думаю, Сноркел уже вдоволь набегалась, – бросила Эллен через плечо. – На следующей неделе у меня куча дел, так что…
Твердые руки крепко сжали ей плечи и развернули на сто восемьдесят градусов.
– Тише, тише. Все будет хорошо. Тшш…
– Что вы делаете? – Эллен попыталась вырваться, но Шпора держал ее очень крепко. Серебристые глаза впились в ее глаза.
– Успокойтесь, расслабьтесь. Отпустите себя… Тшш…
– Да о чем вы говорите? Это вы отпустите меня! Я прекрасно себя чувствую! Великолепно! Это было потрясающе!
– Отпустите себя, вам станет легче… Поверьте мне, уж я-то знаю.
– Что это такое, черт возьми? О чем вы толкуете?
– Я хорошо знаю это состояние. Ни за какие коврижки не сяду с вами в машину, пока вы в таком состоянии.
– Так идите пешком, черт возьми! – Эллен рванулась с такой силой, что чуть не вывихнула плечи. – Что вы себе вообразили? Что я брошусь на машине с обрыва?
– Не исключено. Не сдерживайте себя, Эллен. Отпустите.
– Да что отпустить-то, что? Что вы ко мне пристали?
Шпора молча смотрел на нее, на лице отразилось напряжение от усилия удержать ее. Адреналин и эндорфины перемешались в крови Эллен, она перестала вырываться и только глубоко дышала, чувствуя ненависть к нему за то, что низверг ее с пьедестала.
Затем словно какая-то стена рухнула. Эллен пронзила острая боль. Она сползла вдоль Шпоры и опустилась на колени, сжав голову руками. Ее спина тряслась от рыданий.
Шпора сидел рядом, пока Эллен плакала, и глядел вдаль, на долину, не говоря ни слова, не прикасаясь к ней, не выражая сочувствия. За это она была ему благодарна. Достаточно того, что Сноркел слизывала розовым языком слезы с ее щек, тоненько подвывая.
Наконец Эллен отважилась взглянуть на Шпору. Сквозь пелену слез, застилавших глаза, она смотрела на его кудри, взлохмаченные ветром, на морщинки, собиравшиеся вокруг глаз, когда он прищуривался.
– Как вы догадались?
– Я просто видел, и все. – Он не обернулся. – Все выходные вы были как неразорвавшаяся бомба.
– В таком случае это контролируемый взрыв, так что ли? – всхлипывая, проговорила она.
Он слегка улыбнулся.
– Ненавижу вас. Вы все видели. – Эллен утерла нос тыльной стороной ладони и постаралась удержать всхлипывания, но они накатывали одно за другим.
– Ничего, вы простите меня, и довольно быстро. Точно так же, как простите и его.
– Кого еще?
– Ричарда.
Эллен прижала ладони к мокрому лицу и глубоко вздохнула.
– Он ни в чем передо мной не провинился.
– Это за тринадцать-то лет?
– Я ни о чем не жалею. Я просто ношу траур. И испытываю облегчение.
– Как это понимать?
– Наша любовь умерла очень давно. У меня было такое чувство, что я живу рядом с покойником.
Шпора не шевелился.
– Говорят, что в тот день, когда наконец сможешь заплакать, ты начнешь все забывать.
– Где говорят?
– В одной дерьмовой книжонке, которую я читал в тюрьме.
– А что, вы много плакали в тюрьме? – вырвалось у нее.
– А как же. Уж больно дерьмовые книжки там попадались.
Они молча смотрели на долину. Над ней собирались грозовые тучи, словно черное войско готовилось к битве.
