Не успели Дилли и Эллен обменяться изумленными взглядами, как дуэт запел «Когда ты придешь ко мне в беседку», но тут же благодаря Джеку Расселу превратился в трио.
– Заткнись, Джеки, ты все портишь, – прошипел Рори краем рта. На нем был классический черный костюм с цветастой рубашкой, расстегнутой на груди, и остроносые ботинки. Белокурые свежевымытые локоны сияли чистотой. Из неряшливого конюха он превратился в полубога, рок-звезду.
Джеки продолжал подпевать. Дилли захлопала в ладоши, схватила пса на руки и стала кружиться под музыку.
Смеясь, Эллен посмотрела на Шпору. Тот немного ослабил фиолетовый галстук и закатал рукава. Его волосы упали на лицо, когда он энергично брал последние аккорды. Опять в его облике появилось что-то незнакомое. В этом человеке все время открывались новые стороны, о которых Эллен даже не подозревала.
Допев песню, Шпора закинул гитару за спину, поклонился и, не глядя на Эллен, взял ее за руку.
– Желаю вам, ребята, хорошо провести время. Мы заедем за вами попозже, – сказал он и по сверкающей дорожке повел свою даму к выходу, под одобрительные возгласы присутствующих.
– Получилась ужасная безвкусица. Я пытался отговорить Рори хотя бы от музыкального номера, но какое там! Этот парень стоит намертво, если что-то вбил себе в голову, – сказал Беллинг, когда они подошли к машине и остановились возле нее.
– По-моему, как раз наоборот. Дилли все очень понравилось.
– А тебе?
– Мне тоже. Напрасно я вчера возражала против эффектов.
– Все придумал Рори.
– А наряды? Тоже его идея?
– Нет, их выбирал я сам. Как видишь, у меня гораздо больше вкуса. – Наконец-то Шпора взглянул на нее и добавил бесстрастно: – Кстати, тебе очень идет это платье.
Комплимент получился довольно сдержанным. Эллен повела плечами, и полоска ткани соскользнула с соска.
– Наверное, эти полоски обычно приклеивают скотчем, – рассердилась Эллен.
– Нет, просто платье обычно не надевают задом наперед. У манекена эти полоски были на спине, – спокойно сказал Шпора.
– Правда? – она рассмеялась. – Давай я переодену!
– Не стоит. Так смотрится гораздо лучше. – Тут Шпора перевел глаза на ее ноги и заметил сабо.
– А почему ты не надела туфли, которые я принес?
– Они с меня сваливаются. Они на три номера больше.
– Странно. На твоей кроссовке – я храню ее – написано: «8». Я и купил восьмой размер.
– Кроссовки американские. Американский восьмой размер соответствует пятому английскому.
– Вечно эти американцы все преувеличивают. А поизящнее у тебя ничего не нашлось?
– Гамлет съел мои нарядные босоножки.
– Дай руку. Не эту – другую.
Она протянула левую руку, а он снял с мизинца кольцо с печаткой и надел ей на средний палец.
– Добро пожаловать в сказку, Эллен.
Она смущенно улыбнулась.
14
– Мистер и миссис Гарднер! Примите мои искренние поздравления по случаю Вашего бракосочетания! – расплылся в улыбке метрдотель. – День свадьбы прошел хорошо?
– Спасибо, прекрасно.
– Вместе с персоналом отеля «Истлоуд Парк» желаю вам столь же приятного вечера!
Прижимая к обнаженной груди букет ирисов, Эллен шла через огромный холл, слегка поддерживаемая Шпорой за спину.
– Мистер и миссис Гарднер? – прошептала она.
Дуновение авантюры щекотало ей виски, как морозный ветерок.
– Да, дорогая. Тебе нужно привыкать к новому имени.
Персонал знаменитого отеля был очарован обаянием молодоженов: сероглазого господина и его прелестной, несмотря на странную обувь, жены.
Официанты бросились ставить вазочки с японскими крекерами на стол орехового дерева с позолотой.
Никогда в жизни Эллен не бывала в подобных заведениях. Здание было построено в XVIII веке для вдовствующей герцогини, известной своей расточительностью и умершей еще до окончания строительства. «Истлоуд Парк» в течение многих лет считался одним из самых великолепных и элитарных отелей Англии. При отеле имелись ресторан, занимавший верхние строчки в мишленовском путеводителе; поле для гольфа, озера для рыбной ловли и охотничьи угодья. Здесь были даже номера с персональными бассейнами. Короче, отель славился неземной роскошью и столь же заоблачными ценами.
– Неплохое место для свадебного ужина, как ты считаешь?
– Пожалуй, – процедила Эллен сквозь зубы. Она тщетно пыталась сесть так, чтобы грудь не выскакивала из-под прикрытия, пусть даже столь пустячного.
Один официант наполнял бокалы из богемского хрусталя, другой протягивал им меню в бархатном переплете, цены там указаны не были. Шпора открыл карту вин и приподнял одну бровь: там цены были указаны.
Эллен облизнула губы и огляделась. В огромном зале столики казались удаленными друг от друга островами. За одним сидела группа арабов, за другим – чета японцев, еще подальше – несколько компаний американцев.
– Ты, кажется, собирался рассказать мне сказку? – напомнила Эллен.
– Слушай. Моя любимая сказка о русалочке. Маленькая Русалочка росла на дне морском, а игрушками ей служили жемчужины. Росла она, росла и выросла, стала достаточно взрослой, чтобы подняться на поверхность моря и петь возле скал песни вместе с подружками. Однажды она спасла принца, который тонул, и полюбила его. С тех пор она больше не пела песен. Замок принца стоял на скале над морем. Он каждый день выходил на обрыв и смотрел в морскую даль, а Русалочка смотрела на него и тосковала. И вот у морской колдуньи она выменяла свой серебряный голос на пару стройных ножек и заключила договор: если когда-нибудь решит вернуться в море, то превратится в пену морскую. Выйдя на берег, Русалочка обнаружила, что спасенный принц – пустой, ни на что не годный человек. И хотя он благодарен ей за спасение, но обручен с другой. У Русалочки не было голоса, чтобы рассказать принцу о своей любви. И вот наступил день свадьбы, и принц женился на принцессе, молодой и богатой. От горя у Русалочки разбилось сердце, она бросилась в море и превратилась в морскую пену.
Эллен рассматривала орнамент на потолке, который двоился и туманился у нее перед глазами.
– Принц любил принцессу, на которой женился?
– Нет, конечно. Это был политический брак. Думаю, они даже говорили на разных языках.
– Как же должна была поступить Русалочка?
– Я бы на ее месте не стал спасать тонущих принцев.
Эллен посмотрела в меню, пестрившее непонятными словами, в основном на французском языке.
– Что вам угодно, мадам Гарднер?
– Полагаюсь на твой выбор, дорогой. – Она закрыла меню и улыбнулась Шпоре.
