— Знаю. — Фоби заставила себя повесить трубку.
— А я думала, что ты всегда говоришь: «Нет, дорогой Феликс, ты меня не любишь», — прошипел прерывающийся от слез голос. — Ты проклятая лгунья, Фредди.
В дверях стояла Саския и тряслась от ярости. Ее силуэт был таким же черным, как совесть Фоби. Когда она в слезах бросилась к лестнице, Фоби увидела, что в руке она сжимала портативный телефон. Она поняла, что Саския слышала каждое слово ее разговора с Феликсом.
33
— С днем рождения, дорогая! — Джин вошла с подносом, на котором были тосты, апельсиновый сок и чай, и поставила его на одеяло Фоби. — Прошу прощения, если от меня пахнет сидром — я не пью тайком, честное слово. Я готовлю обед. Поднос с завтраком для Саскии я оставила перед дверью ее комнаты, как в гостинице. Посмотрим, удастся ли тебе вытащить ее из постели. Пожалуйста, сделай это для меня, Фредди.
— Я постараюсь.
— Желаю удачи.
— Спасибо.
— Кстати, на обед придут те люди, которые купили наш дом. — Она обернулась уже в дверях. — Нишемы. Ах да, ты же знакома с ними.
До сих пор обнаженная по пояс, Фоби сидела на кровати, скрестив ноги, и наносила макияж с помощью тех немногих предметов косметики, которые были у нее с собой, когда в комнату вихрем ворвалась Саския.
— С днем рождения. — Она бросила на кровать стопку одежды, не глядя на Фоби. — Если ты собираешься сказать все Дэну в лицо, то ты можешь сделать это красиво. Эти вещи мне не подходят. Возьми их.
Спустя несколько секунд Саския вновь приоткрыла дверь и посмотрела на Фоби в образовавшуюся щель.
— Ты же собираешься это сделать, правда?
— Что? — Фоби взглянула на нее, продолжая держать в руке карандаш для подводки глаз.
— То, что хочет Феликс! Бросить Дэна.
— Не здесь и не сейчас, — запинаясь, сказала она. — Не сегодня.
— Я бы сделала это сейчас. — Саския сощурила голубые глаза. В приглушенном голосе звучала жесткая требовательность. — Ты же хочешь этого, да? Так ты говорила вчера.
— Я знаю, но…
— Тогда сделай это сегодня. — Саския кивнула в сторону одежды. — Я помогу.
Она ушла, еще раз громко хлопнув дверью.
Через три четверти часа Фоби осторожно спустилась вниз. Чувство дежавю было настолько сильным, что она почти начала вызывать в памяти рецепт приготовления гуакамоле, прежде чем заглянуть в кабинет и увидеть Тони, который опять собирался выставить ее за дверь.
Сделав глубокий вдох, Фоби нервно облизнула губы и вошла в гостиную.
Окна были открыты. Джин, Тони и Нишемы сидели на одной из двух террас Дайтона и обменивались любезностями за бокалом белого вина. Дэн умирал от скуки и не делал попыток скрыть это. Нетерпеливо затягиваясь сигаретами «Силк Кат», он облокотился на железное ограждение террасы и разглядывал дом так, словно он был нежеланным ребенком.
Фоби наблюдала за ним, и слезы застилали глаза.
Но ее душевное состояние изменилось, когда она посмотрела на обручальное кольцо. Теперь она могла спокойно сказать себе, что он был довольно невысокого роста.
Внезапно Дэн посмотрел прямо на нее. Фоби отпрянула от окна, но было слишком поздно. Хрустальный бокал Дэна со звоном разбился о каменный пол террасы.
Мицци начала извиняться вместо своего молчавшего мужа. Дэн застыл, слишком шокированный, чтобы что-то сказать.
Фоби бросилась по коридору в гостиную и прижалась к стене у двери. Сердце выпрыгивало у нее из груди. Она услышала, как Дэн спрашивает, где находится туалет, и как Мицци делает ему выговор громким пронзительным голосом.
— Мы были в этом доме три раза, дорогой. Что с тобой сегодня происходит?
Телефон до сих пор лежал на диване, где Фоби его оставила прошлой ночью. Рядом с ним был толстый фотоальбом в кожаном переплете. После своего отчаянного звонка она так и не смогла заставить себя просмотреть его до конца. Кусая губы, она вспомнила тревогу и обеспокоенность Феликса. Он не пришел в ярость, когда она стала рассказывать ему про Дэна. При воспоминании о том, как громко она рыдала, прежде чем положить трубку, Фоби покраснела.
— Фоби? — прошептал голос с другой стороны двери.
Она увидела в приоткрытую дверь Дэна.
Неожиданно послышались шаги Джин.
Спиной к Фоби Дэн проскочил в дверь, чтобы его не заметили.
Она смотрела, как он прислушивался к удаляющимся шагам Джин. Его волосы растрепались, воротник рубашки поднялся, а льняной пиджак смялся из-за долгого сидения в машине. У него совсем не такая классная задница, как у Феликса, подумала она.
— Привет, Дэн. — Она сделала шаг вперед, чувствуя неожиданную решимость.
Дэн повернулся и уставился на нее. Она едва смогла вынести его восхищенную, обаятельную улыбку.
— Ты выглядишь просто великолепно, — выдохнул он, озабоченно оглянувшись назад. — Боже, у меня такое чувство, будто все это уже было.
Взгляд его глаз медленно скользил по ее телу.
— Закрой дверь, Дэн. — Фоби показала глазами на холл.
Дэн закрыл дверь, продолжая смотреть на нее.
Фоби подумала о том, не была ли ее одежда слишком вызывающей. В коротком на бретельках платье из легкого прозрачного шифона и босиком она казалась похожей на дикое дитя природы.
— Я понятия не имел, что ты здесь, — выдохнул он, медленно продвигаясь вперед.
— Решение было принято в последнюю минуту. — Фоби отступила в сторону. — Я прилетела только в пятницу.
Дэн резко остановился.
— Из Парижа? — Его глаза сощурились.
— Да. — Фоби смело ответила на его взгляд. «Веди себя, как стерва, устрой ему настоящий ад и беги так, будто за тобой гонятся черти», — твердо сказала она себе.
— Я прождал тебя во вторник несколько часов. — Он с раздражением взъерошил волосы. — Ты могла бы оставить сообщение, черт возьми, чтобы я знал, что ты не придешь.
Собираясь рассказать ему о неотправленном письме, Фоби сдержалась и пожала плечами.
— Мебели в квартире не больше, чем одежды в гардеробе натурщика, — продолжал Дэн приглушенным обвиняющим шепотом. — Я полагаю, ты еще не переехала?
— Я не собираюсь переезжать. — Она откашлялась.
Он изумленно уставился на нее.
Они застыли, когда кто-то с шумом спустился по лестнице и направился через холл к главной гостиной.
— Это Саския, — тихо сказала Фоби. — Она вышла в сад.
Дэн с облегчением вздохнул. Он взглянул на часы, явно рассчитывая, сколько времени он мог оправданно находиться в туалете.
— Хорошо, давай пока не будем об этом. — Он подошел к обитому бархатом дивану и опустился на него, продолжая говорить обвиняющим шепотом. — Я хочу выяснить кое-что раньше, чем мы начнем обсуждать этическую сторону аренды помещений. Что ты делала в Париже с Феликсом Сильвианом целую неделю?
