Фоби поморщилась, услышав собственные слова, которые она говорила двадцать четыре часа назад, но теперь она считала невозможным поступить в соответствии с ними.
— А он?
— А он заслуживает, черт возьми! — Саския ударила кулаком по кровати. — Ты не видела, как он это делает. Он спокойно улыбался и наслаждался этим. Это доставляло ему удовольствие. Он снова играл в свою проклятую игру.
— Ты занималась сексом с Диланом. — Фоби в отчаянии закрыла руками лицо.
— Ты просто этого не видишь, да? — взвыла Саския. — Я выбрала Феликса, а не Дилана. «Охота» закончилась традиционно. Все было как в старые добрые времена. Феликс победил, и он парил в облаках. Я была ему больше не нужна. Он вышвырнул меня, Фредди. И я обещаю, что он сделает с тобой то же самое. Я это знаю. Ты просто должна сделать это первой.
— Я не могу, — прохрипела она. — Я больше не верю в то, что поступаю правильно.
— Если ты этого не сделаешь, — пригрозила Саския, — то я расскажу ему, что мы с тобой замышляли.
— Нет! — Фоби закрыла рот рукой, не веря своим ушам.
— О да, — с ледяным спокойствием сказала Саския. — И он не сможет справиться с этим. Я расскажу ему о запланированных встречах, о досье, о поддельном приглашении на вечеринку «Разоблачения», о телефонных звонках за советом. Я расскажу ему, что твои одежда, походка, речь и действия с момента вашей первой встречи были тщательно спланированы, чтобы соблазнить его. Я расскажу ему, что он смотрел в зубы краденой лошади. Он просто возненавидит тебя за это.
Фоби подумала об этом и в страхе закрыла глаза. Затем она подумала о единственной альтернативе, которую предлагала ей Саския, и снова открыла их, не сумев сдержать слез.
— Разве он будет ненавидеть меня меньше, если я брошу его на глазах у всех его друзей?
— Да, если я расскажу о нашем маленьком обмане прессе.
— Что? — Фоби уставилась на нее.
— Очевидно, я смогу неплохо на этом заработать. — Саския заморгала распухшими веками. — Любимый плейбой Англии одурачен двумя старыми школьными подругами. Как современный Казанова пал перед безработным менеджером по телефонным продажам.
Фоби задохнулась.
— Дэн тоже заслуживает нескольких упоминаний, — продолжила Саския. Вновь появившиеся слезы искажали ее резкий, издевательский тон. — Я уверена, что его главные соперники из «Ньюз» предложат неплохую цену за эту историю.
Фоби сжала руками голову и уставилась на нее:
— Саския, ты сошла с ума.
— Я в отчаянии, Фредди. В полном отчаянии.
— Ты действительно хочешь причинить ему такую боль?
— Нет. Я до сих пор люблю его. Я не хочу заставлять его так страдать. Но я хочу, чтобы он перестал причинять боль другим людям. Не притворяйся, что ты не видела, как легко он это делает, Фредди. Он манипулирует, рискует, ищет острых ощущений. Все, что он делает, — это игра. Как ты думаешь, почему я выбрала тебя?
Фоби уткнулась лбом в колени.
— Я выбрала тебя, потому что ты тоже можешь играть. Я знала, что он полюбит тебя. Думаю, я знала, что ты тоже его полюбишь. Я ненавидела эту мысль, но я наполовину ожидала этого. Вот почему сейчас я веду себя как настоящая стерва. Это мой единственный шанс.
Фоби так сильно прижалась лицом к коленям, что у нее заболели глаза, и перед ними поплыли разноцветные картинки, как в калейдоскопе.
— Я всегда завидовала тебе, — продолжила Саския бесцветным голосом.
— Ты? — Фоби недоверчиво посмотрела на нее. — Мне? Ну, конечно.
Саския вздрогнула:
— Ты всегда была такой отчаянной и независимой. Ты была единственной, кому было на все наплевать, кто никогда не шел за толпой.
— Защитный механизм. — Она снова опустила подбородок на колени, совершенно опустошенная. — Я не могла убежать. У меня не было старших сестер, компании верных друзей, свиты поклонников. Даже мои родители находились в другом полушарии. Поэтому я выкрасила волосы в красный цвет, проколола каждую доступную часть тела и притворилась, что меня ничто не волнует.
— Я хотела быть тобой, — тихо сказала Саския, вертя в руках открытку.
— А я хотела быть тобой, — вздохнула Фоби, вновь близкая к слезам.
Одно мгновение Саския смотрела на нее так, словно она собиралась броситься к ней и обнять ее. Потом она отвела взгляд в сторону и сделала глубокий, прерывистый вздох.
— Решать тебе. — Она встала с кровати. Ее голос был холодным, безжизненным и тяжелым, как могильная плита. — Или ты сделаешь то, о чем я тебя прошу, или через несколько недель ты откроешь газету и увидишь себя, Феликса, меня и Дэна, политыми грязью, и упоминания о нашей мстительной игре.
Она прошла мимо Фоби к двери.
— Не заставляй меня это делать, Саския, — прошептала она, и ее голос оборвался.
— У меня нет другого выбора, — сквозь зубы ответила Саския, открывая дверь. — Если я этого не сделаю, то сойду с ума.
Когда она открыла дверь чуть шире, в комнату с радостью ворвалось крошечное, пятнистое существо и подбежало к Фоби, скуля от восторга и благодарности.
— Она очень милая. — Саския посмотрела, как щенок забирался к Фоби на колени, так неистово виляя хвостом, что снова падал. — Похожа на ту дворняжку, которая когда-то у тебя была — Титбит.
— Рэббит. Да, похожа.
— Тебе следует назвать ее Фурией, — предложила Саския едва слышным шепотом. Схватив сумки с одеждой Портии, она ушла.
38
— Феликс, это Сюзи.
— Сюзи, дорогая! Как ты поживаешь, черт возьми?
— Прекрасно. У тебя очень веселый голос.
— Я в хорошем настроении. Им понравился материал для «Диос»?
— Очень, но я звоню по другой причине.
— Правда? Ты звонишь не для того, чтобы постараться убедить меня побрить голову и лежать на раскаленных углях для их нового ролика? Хочу предупредить тебя, что я только с прошлой недели перестал выглядеть как полярник и у меня очень чувствительная задница.
— Нет.
— Тогда ты хочешь, чтобы я позировал в одних трусах на леднике в Норвегии для очередной статьи в «GQ» о нижнем белье? Или надел шубу во время сухого сезона на Кубе для итальянского каталога?
— Нет, Феликс.
— Сюзи, дорогая, у тебя все в порядке? Кажется, ты даже не пытаешься предложить мне работу.
— Нет. Мы можем встретиться на этой неделе и пообедать вместе?
— Звучит очень заманчиво, дорогая, но у меня другие планы.
— Всю неделю?
— Каждый день. Мой ежедневник забит, как почтовый ящик победителя лотереи.
— Тогда мне придется объявить предмет разговора — Фоби Фредерикс.
