Через десять минут она мчалась по подъездной аллее, посыпанной крупным гравием, который ранил подошвы ее ступней. Аллея казалась бесконечной, но Фоби слепо бежала вперед на приглушенный лай собак.
43
Заставив всех собак лаять немного громче, Джин Ситон чуть приоткрыла дверь. Она была в самой старой ночной рубашке и изъеденном молью свитере, надеясь вызвать отвращение у потенциального насильника. Тони отказался спустится вниз и посмотреть, кто так неистово барабанит в дверь. Он отправил ее, а сам остался лежать в постели.
— Фредди! — изумленно выдохнула она, увидев на пороге дрожащую, заплаканную девушку.
Поддавшись новому приступу душераздирающих рыданий, Фоби стояла в полосе света, льющегося из-за открытой двери, безнадежно несчастная. Чулки были разодраны в клочья, а от покалеченных ступней на каменном пороге оставались пятна крови. Она прижимала к груди неугомонного пятнистого щенка, к которому мгновенно ринулись все собаки Ситонов, предлагая свою дружбу.
Забрав щенка, Джин участливо провела ее внутрь и усадила Фоби посреди маленькой неубранной кухни.
Она отнесла щенка к лестнице, отгоняя от него своих собак, и закрыла пятнистую малышку в маленькой комнате.
— Надеюсь, ты сказала, чтобы они проваливали! — крикнул Тони из спальни.
— Помолчи, Тоник, — крикнула Джин в ответ.
Сидя за огромным столом Ситонов, Фоби не успевала вытирать слезы тыльной стороной руки. Грязные разводы от макияжа достигли ее шеи.
Джин протянула Фоби рулон бумажных кухонных салфеток.
— А теперь, — она разлила вино по бокалам и подождала, пока Фоби закончит высмаркивать нос, — расскажи мне все, что считаешь нужным, и я обещаю не спрашивать тебя об остальном.
Через полчаса Джин выпила все «мерло» и принялась за бутылку шираза.
— Надеюсь, с Саскией сейчас все в порядке, — всхлипнула Фоби.
— А я надеюсь, что нет. — Джин протянула руку к своему бокалу. — Я думаю, что она должна гореть в аду за то, что сделала с тобой, дорогая. Я очень сочувствую ее несчастью, я рыдала из-за нее бессонными ночами, но за это я могла бы почти без колебаний убить ее.
— Не говори так. — Фоби вздрогнула.
— Разумеется, она бы этого не сделала, — резко сказала Джин. — Она угрожает покончить с собой с того дня, как мы отказались купить ей второго пони. Она самая младшая в семье, поэтому безнадежно избалована. Она родилась, когда наши дела пошли в гору, и всегда получала больше, чем остальные девочки, считая меня и Тони обязанными выполнять ее бесконечные прихоти и капризы. Она умна и талантлива, но этого недостаточно. Я очень люблю ее, но иногда она просит луну с неба.
— Она просит Феликса. — Фоби оторвала еще несколько салфеток от рулона.
— А он — твоя луна?
Неистово вытирая слезы, Фоби вздрогнула.
— Он вернется к тебе.
— Нет. — Фоби прижала к глазам рваную бумажную салфетку. — Я его знаю. Он устроил испытание, и я не прошла его.
— Посмотрим. — Джин наклонилась над столом и пожала руку Фоби. — Мне нравился Феликс, хотя я знаю, что с моей стороны чистое предательство так говорить. Я думаю, что он смог бы снова мне понравиться. Если ты любишь его, дорогая, то он достоин твоей веры. Я приготовлю тебе постель.
Подавив зевок, она медленно поднялась наверх.
Фоби услышала, как зазвонил телефон, и опрокинула бокал с вином. Через три звонка наверху сняли трубку. Сердце Фоби бешено колотилось, когда она вытирала разлитое вино оставшимися бумажными салфетками.
— Фредди! — отрывисто крикнул Тони с лестницы. — Какой-то асоциальный идиот по имени Дилан просит позвать тебя к телефону. Скажи, чтобы он больше не звонил.
— Дилан?
— Фоби! — Дилан с раздражением перекрикивал оглушительную музыку. — Боже, я рад, что мы нашли хотя бы тебя. Мы думали, что там будет Саския.
— Саския пропала? — в слезах спросила Фоби.
— Совершенно верно. — Дилан затянулся сигаретой. — Ты ушла, и здесь начался настоящий ад. Феликс ударил Саскию по лицу, а потом умчался черт знает куда на «мерседесе» Жоржет. Саския чуть не сошла с ума, закрылась внизу в туалете и довольно долго там рыдала, прежде чем тоже куда-то умчаться в «жуке» Стэна. В настоящий момент Флисс пытается вырвать из одной костлявой руки Жасмин бутылочку валиума, а из другой — бутылку водки «Смирнов».
— Я возвращаюсь.
— Нет! — поспешно сказал Дилан. — Здесь пьяная оргия — все продолжают пить, есть и веселиться. Оставайся там и попытайся заснуть. Я позвоню тебе утром.
— Но как же Феликс и Саския?
— Оставь это мне и Флисс, — настаивал Дилан голосом, в котором звучало холодное недружелюбие. — Мы будем звонить отсюда ему домой. Все слишком пьяны, чтобы сесть за руль. Никто из нас понятия не имеет, куда могла направиться Саския.
— Она остановилась в квартире Сьюки, — пробормотала Фоби.
— У тебя есть номер телефона?
— В записной книжке — она наверху, в большой голубой спальне. Еще можно попробовать позвонить Портии.
— Хорошо, подожди секунду. — Он закрыл трубку рукой, чтобы передать ее слова неизвестному слушателю.
— Какого черта ты это сделала? — неожиданно вернулся к разговору Дилан. Он очень редко выходил из себя, и от этого его гнев казался еще более жгучим и яростным.
— Она сказала, что покончит с собой, если я этого не сделаю.
— Боже. Она сошла с ума, да?
— Она была совершенно серьезна.
— Сегодня произошло слишком много событий, но попытайся немного поспать. Я позвоню тебе утром.
Когда он повесил трубку, Фоби поднялась наверх к Джин, которая готовила ей постель.
— Саския пропала, — хрипло прошептала Фоби с порога.
Джин покачала головой и пожала плечами:
— Наверное, эта глупая девчонка придет сюда. С ней все будет в порядке, Фредди. Все будет хорошо.
Когда Джин ушла, в постель, Фоби начала мучительно воспроизводить в памяти события прошедшего вечера.
На следующее утро Дилан позвонил не с самыми хорошими новостями.
— Мы не нашли никого из них, — сказал он хриплым от усталости и похмелья голосом. — А тебе стоит заглянуть в воскресные газеты.
— О боже, — простонала Фоби.
— К восьми часам утра приехали два журналиста и вывели из себя Айена, подсматривая в окно за тем, как его тошнило в раковину на кухне. Пэдди только что вернулся с кипой свежих газет. Боюсь, там чертовски много грязи.
— Я переживу.
— Журналисты продолжают держаться поблизости. Они достаточно настойчивы, чтобы доставить тебе неудобства.
