— За Феликса.
— Новую работу.
— За Феликса.
С шести часов Джин металась по кухне, фаршируя форель и нарезая овощи для салатов. Каждое действие сопровождалось звоном кубиков льда в хрустальном бокале, наполненном джин-тоником.
Шейла, заранее справившись со всеми обязанностями, накрыла длинный дубовый стол и вышла из дома. Она попросила у Саскии сигарету.
— Ждешь сегодняшнего вечера?
— Я не выйду к гостям.
— Ясно. Значит, вы с Фредди будете сплетничать наверху? Или пойдете в бар?
— Нет. — Саския откинулась в своем шезлонге. — Мне нужно кое-что обдумать.
— Знаешь, почему твоя мать сегодня в платке? — прошептала она. — Она не снимает его с тех пор, как вернулась с фермы, несмотря на сильную жару.
— Понятия не имею. — Саския выбросила сигарету и направилась в дом.
Тони приехал вместе с Регом после семи. Он торопливо зашел в дом и поднялся наверх, чтобы переодеться.
— Боже мой! — выдохнул он, когда зашел в спальню и увидел жену.
Джин стояла к нему спиной перед туалетным столиком, почти касаясь локтями зеркальной поверхности, одетая в темно-синюю сорочку, и сосредоточенно красила губы помадой кораллового цвета. В этом не было ничего необычного. Тони привык видеть ее тело, покрытое загаром, но уже потерявшее красоту. Кожа на руках висела, как растянувшиеся рукава свитера; кожа спины, вся в веснушках и родимых пятнах, собралась в морщины между сведенными лопатками и напоминала шею черепахи.
Но он впервые видел ярко-золотистый цвет ее волос.
— Ты покрасила волосы? — изумленно спросил он.
— Конечно. — Джин не ожидала от него восторженных комплиментов. Она не могла не признать, что парикмахер из Хексбери немного перестарался. Вместо обещанного легкого пепельного оттенка и укладки он коротко подстриг ее и придал волосам яркий золотистый цвет, почти как у принцессы Дианы. Но в конечном счете это сделало ее моложе лет на десять. Новый цвет волос красиво оттенял загар и придавал ей уверенность в себе.
Воздерживаясь от дальнейших комментариев, Тони залпом допил виски, ослабил галстук и пошел в ванную комнату.
Джин пожала плечами и подумала, стоит ли ей накраситься тушью. Сегодня вечером она хотела слышать только комплименты.
— Я не хочу, чтобы ты сидела со мной наверху. — Саския встала между Фоби и открытой дверью в свою комнату, потом медленно попятилась к себе. — Я же говорила, что мне нужно кое-что сделать.
— Что именно? — поинтересовалась Фоби.
— Я работаю над одним проектом, — таинственно сказала Саския.
— Но я приехала сюда ради тебя, а не для того, чтобы знакомиться с друзьями твоего отца, — взмолилась Фоби. — Завтра я возвращаюсь в Лондон.
Саския притворилась, что не расслышала.
— И я не думаю, что твоего отца радует мое присутствие, — продолжала настаивать Фоби без особой надежды.
— Прекрасный повод позлить этого старого ублюдка. — Саския начала закрывать дверь.
— Нам нужно поговорить, — Фоби сменила тактику, — о твоем плане мести.
— Нет! — огрызнулась Саския. — Или ты соглашаешься, или убирайся вон.
Дверь захлопнулась.
Фоби вздохнула. Она уже начала привыкать к подобному окончанию их разговоров.
Фоби ничто не могло помешать переодеться и нанести вечерний макияж на обгоревшие на солнце щеки и нос. Вместо этого она изучала свое отражение в большом зеркале и думала о том, что ей вообще не следовало приезжать к Ситонам. Она бы осталась в Лондоне, сходила в любимый бар и протанцевала бы там всю субботнюю ночь. В воскресенье она наслаждалась бы барбекю вместе с Флисс и остальными друзьями, перед тем как снова начать просматривать газеты. Затем она провела бы сегодняшний день в бесцельных прогулках по центральным районам Лондона под предлогом поиска работы.
Она слышала, как внизу Тони приветствовал гостей. Он осведомлялся об их самочувствии, хлопал мужчин по плечам, целовал их жен и забирал верхнюю одежду. Когда Джин сказала ему сегодня, что Фоби, возможно, присоединится к числу его гостей, он не особенно пытался скрыть свое недовольство.
Спускаясь вниз, Фоби выглядела как очень высокий мальчик из хора, который участвует в школьной постановке «Моби Дика». Но ее это не волновало. Ради Джин она будет вежливой, но так как она, скорее всего, больше никогда не увидит никого из гостей, то небольшое потрясение им не помешает.
— А вот и ты, Фредди! Боже, ты выглядишь великолепно. Как бы мне хотелось, чтобы Тони пригласил для тебя классного парня. — Она задержалась у двери и театрально зашептала. — Но боюсь, тебе придется иметь дело с сыном Дрейсонов Хью. Он довольно безобиден, только, ради бога, не спрашивай его о компьютерах.
Джин подмигнула ей и сказала обычным голосом:
— Иди в гостиную. Тони принесет тебе чего-нибудь выпить.
Когда Фоби приблизилась к гостиной, краем уха она уловила знакомый пронзительно-резкий голос в общем шуме, прежде чем внезапно появился Тони и загородил ей дорогу. Он схватил ее за руку и потащил в свой кабинет.
— Я думал, что сегодня ты собиралась уехать в Лондон, — зашипел он. Его двойной подбородок над зеленым в розовую полоску галстуком затрясся от ярости.
— Я решила остаться, — резко ответила она.
— Джин мне так и сказала. — Глаза Тони сузились, когда он заметил ее одежду. — Боже, что заставило тебя так одеться? Ты выглядишь как школьница, которая по субботам работает в публичном доме.
— Не твое дело, — огрызнулась Фоби достаточно громко, чтобы ее услышали в гостиной. Шум голосов сделался немного тише. Ее совершенно выводила из себя его напыщенность и командный тон. — Ты мне не отец.
Тони затрясся от злости, у него на лбу появились морщины, и он стал похож на шарпея.
— Я готов благодарить за это Бога. Но Дэниел Нишем мой хороший друг, и я не хочу, чтобы его брак полетел из-за тебя ко всем чертям.
— Кто? — выдавила Фоби. Ей казалось, что он сжимает руками ее горло.
— Ты слышала. — Тони провел языком по губам и выплюнул последние слова. — Дэниел Нишем.
— О боже… — прошептала Фоби. Осознав, что ей предстоит вынести за этот вечер, она почувствовала острую боль в груди. Какого черта это не пришло ей в голову раньше. Та женщина сказала, что они куда-то приглашены, но тогда она не обратила внимания на ее слова.
— Он здесь? — хрипло спросила она.
Тони кивнул:
— Вместе со своей женой Мицци. Она мне очень нравится.
Фоби закрыла лицо руками в полном отчаянии. Она еле сдерживала слезы.
— Джин знает о нас?
— Конечно нет. Никто не догадывается, и меньше всех Мицци. — Тони закрыл дверь, когда услышал поспешные шаги Джин и звон кубиков льда. — Мне бы хотелось, чтобы все так и осталось. Твое пребывание неуместно и может создать множество неудобств.
