— Но… — Фоби кусала губы, чтобы спрятать улыбку, — я получила записку в тот же день, когда Портия пригласила меня к себе.
— Полагаю, в последнее время она стала немного рассеянной. — Дэн задумчиво улыбнулся.
Они сидели друг напротив друга на светлых диванчиках, упираясь коленями в противоположные края низкого кофейного столика из сосны, на котором были сложены книги так, что они образовывали спираль.
Она смотрела по сторонам, чтобы не встречаться с Дэном глазами. Фоби решила, что квартира выглядела так, словно сюда собиралась приехать съемочная группа телевизионной программы «По домам» или Портия готовилась к «неожиданному» визиту популярного британского актера. Из-за дивана Дэна время от времени слышалось сердитое урчание. Ворчун еще не забыл обидчика.
— Что это? — Дэн смотрел на ее руки.
Фоби поспешно поставила на столик бокал с шампанским и уселась на них.
— Искусственный загар, — пробормотала она, отвергая версию утилизации радиоактивных отходов. Это был явно не самый лучший ее экспромт.
— Почему… — Дэн пытался не рассмеяться, когда он снова взглянул ей в лицо. В его глазах искрилось веселье. — Почему ты нанесла искусственный загар на ладони?
— Я нанесла его на ноги. — Она провела подошвой туфельки Флисс по ножке столика. Они начинали жать, и ей казалось, что она попала в капкан. — Просто потом я забыла их помыть.
Теперь взгляд Дэна переместился на ее ноги.
— Они выглядят совсем не плохо. — Он с явным удовольствием рассматривал ее длинные, стройные ноги, которые приобрели красивый, золотисто-коричневый оттенок.
— Спасибо. — Фоби прикрыла колени шелковой накидкой, испытывая непонятную застенчивость. — Как дела на работе?
Ей очень хотелось перевести ход разговора в более спокойное и безопасное русло, чтобы они обсуждали ничего не значащие пустяки, пока она приводит в порядок свои мечущиеся мысли.
— Прекрасно. — Он лукаво улыбнулся, и его глаза снова вернулись к ее ногам. — Мне кажется, я вижу полоску.
— Где? — Фоби посмотрела в направлении его взгляда.
— Над правым коленом… я не совсем уверен. Подними немного свою накидку.
Поджав губы, Фоби подозрительно посмотрела на него. Он улыбался слишком невинно, словно старый священник с милостивым выражением на благообразном лице, опровергающий тот факт, что он только что ощупывал мальчика из хора. Она знала, что должна встать и уйти, но ее оранжевые руки против воли потянулись к шелковой накидке.
Она продолжала смотреть в его глаза, немного прищуренные, совсем как раньше, когда она не могла противостоять его обаянию. Очаровательная, почти детская невинность, восхищение в широко открытых глазах, простота и юмор являлись на самом деле тайным оружием вульгарного старомодного негодяя.
Его губы изогнулись в улыбке, глаза пристально смотрели в ее глаза, не отпуская их ни на секунду. Он наслаждался этим моментом.
Скорее всего, он не осознает отличительных особенностей своей техники совращения, размышляла Фоби, но эффект впечатляет. Каждый год он получает наибольшее количество записок на День святого Валентина во всем здании «Сателлит ньюспейпер», и у его стола сталкивается больше женщин, чем на стации метро в час пик. Кажется, что он совершенно не замечает разодетых, надушенных охотниц, которые прерывают его рабочий день предложениями пообедать вместе, просьбами дать совет и приглашениями на «чашечку кофе» после работы. Фоби знала, что до Мицци он уже был женат, но брак быстро распался, и с тех пор, как гласит легенда, он устал, разочаровался и приуныл, совсем как обиженный ребенок.
Понимая, что она тоже не обладает иммунитетом против его обаяния, Фоби решила защищаться до последнего вздоха. Как жертвы пожара, наблюдающие за прекрасным и разрушительным огнем, она была совершенно загипнотизирована и одновременно испытывала ужас перед болью, которую ей вновь предстояло пережить.
Поднимая подбородок и дерзко улыбаясь, Фоби подумала, что уйдет немного позже. Если она улизнет прямо сейчас, то эффект будет совсем не тот.
— Полоска осталась здесь? — спросила она хрипловатым шепотом, убирая накидку с ног.
— Не могу сказать наверняка. — Дэн прислонился к спинке дивана, прижал палец к улыбающимся губам и слегка наклонил голову набок. — Подними немного выше.
Фоби сделала то, что он просил.
— А теперь ты что-нибудь видишь?
Дэн покачал головой.
— Вытяни ноги.
Она вытянула одну длинную ногу, незаметно шевеля сжатыми обувью пальцами. Туфли Флисс медленно убивали ее.
— Увидел?
— У тебя что-то на левой ноге. — Глаза Дэна скользили по ее лицу, словно солнечные зайчики, которые школьник направлял зеркалом на лицо любимой учительницы.
— Правда? — Фоби не могла пошевелиться. Пальцы ног сводило судорогой, и ей казалось, будто на них упала наковальня.
— Я думаю, там полоска.
— В самом деле?
— Дай взглянуть. — Дэн нагнулся через стол и провел тыльной стороной ладони по внутренней поверхности ее бедра, посылая электрические импульсы. Ей казалось, что на разгоряченную кожу падают снежинки.
Он потянул ее ногу к себе и положил ее искалеченную ступню на свое колено.
— Да, вот тут. Маленькая забавная полоска. Похоже на родимое пятно.
— Это и есть родимое пятно. — Фоби резко убрала ногу. Раньше ему очень нравилось целовать его, с возмущением вспомнила она.
— И правда. — Дэн смотрел, как Фоби вдруг начала расстегивать длинные кожаные ремешки туфлей на лодыжках, чувствуя, что она не в состоянии вынести мучительную боль.
— Позволь мне сделать это вместо тебя. — Он засмеялся, вытягивая руки.
— Отвали. — Фоби склонилась над упрямой застежкой. — Я не сбрасываю с себя одежду от безумного желания. У меня невыносимо болят ноги.
Пожав плечами, Дэн ушел на кухню, чтобы налить себе еще шампанского. Фоби, уже под действием спиртного, выпитого тайком, даже не притронулась к своему бокалу. Она жалела, что выпила так много. Вместе с чудесной легкостью в голове, она чувствовала желание сделать что-нибудь вызывающее.
— Почему ты так внезапно уехала? Тони сказал, что у тебя в Лондоне что-то случилось. — Он снова наклонился вперед, мягко и незаметно касаясь черного шелка ее накидки.
— Меня вышвырнула Саския, — объяснила Фоби, непроизвольно скрещивая руки на груди, что придало ей сходство с регбистом. — После того, как увидела нас на кухне. Я не хочу говорить об этом. Ты любишь свою жену? Я имею в виду не привязанность или привычку, а настоящую любовь, от которой останавливается сердце и невозможно жить друг без друга?
— Я не знаю, — уклончиво ответил он и посмотрел в сторону. — Это сложно объяснить. Существует слишком много обобщений в определении понятия любви. Почему ты хочешь это знать?
