Как он посмел заговорить по-шведски, с яростью подумала она. Флисс рассказывала ей, что однажды он провалил экзамен по французскому языку, потому что ему понравилась экзаменатор, и он притворился, что не знает разницы между словами «слуховой» и «оральный».
— М-м-м, — пробормотала она в надежде, что это прозвучало очень по-шведски.
Когда она выпрямилась, Селвин грыз соленый арахис и улыбался, словно голодный волк.
— Прошу прощения.
Она удалилась, чтобы обслужить другого посетителя.
Феликс появился час спустя. Когда он вошел, осматривая помещение через круглые солнечные очки с темно-синими стеклами, которые на любом другом человеке выглядели бы вульгарно, на мгновение наступила полная тишина.
Подняв взгляд, она заметила Тома, мечтательно смотревшего в сторону спиральной лестницы, которая спускалась с улицы в бар. Он с таким усердием вытирал полотенцем бокал, что отломилась ножка.
— Он само совершенство… — Том издал еще более глубокий вздох.
Фоби закусила губу и снова почувствовала отвратительный вкус помады. Наблюдая, как Феликс идет по залу, она все больше убеждалась в абсолютной невыполнимости своей задачи.
Когда он проходил мимо, то посетители не просто обернулись, чтобы посмотреть ему вслед, — они поворачивали головы на сто восемьдесят градусов, словно совы. Стулья скрипели, словно сверчки, вставая на две ножки, бокалы задерживались в нескольких дюймах от раскрытых ртов, а пальцы убирали со лба волосы, чтобы ничто не мешало расширенным глазам рассмотреть Феликса. Фоби сомневалась, что королева-мать вызвала бы больше внимания, если бы она зашла в бар и заказала кружку пива «Гиннесс».
Она почувствовала легкий толчок в ребра, когда мимо стремительно прошел Том в раздражении оттого, что его не подозвали жестом руки или громким криком «гарсон».
— Извините, пожалуйста. Я бы с удовольствием выпил кружку «Гиннесса», — послышался мягкий, вежливый голос, словно с ней заговорил ведущий детской телевизионной передачи.
— Что? — Фоби оторвала взгляд от газеты и с удивлением посмотрела на обладателя голоса.
— Мне бы хотелось выпить кружку «Гиннесса», — улыбнулся Феликс, и в его взгляде не было ни малейшего намека на насмешку, которую должен был вызвать ее нелепый внешний вид.
— Да, конечно, — запинаясь, сказала Фоби. Она внезапно вспомнила, что друзья Сэла считают ее шведкой, и добавила:
— Я вам его-о-о пригото-о-овлю.
От услышанного брови Феликса слегка приподнялись, но он не успел ничего сказать, потому что к нему подошли друзья.
— Почему ты не в школе, маленький паршивец? — Он взъерошил светлые волосы юноши.
— Ха-ха-ха. — Тот поцеловал его в обе щеки, отчего Том, вернувшись за стойку бара, чтобы выписать счет, вздохнул еще громче.
— Они божественны, — шепнул Том на ухо Фоби, когда Феликс и светловолосый юноша начали что-то тихо обсуждать.
— Почему-то я в этом сомневаюсь. — Фоби наполнила бокал так, чтобы пена переливалась через край и осталась у Феликса на лице, когда он начнет пить. С громким стуком она поставила бокал на стойку.
— Спасибо. — Он посмотрел на нее и улыбнулся.
Его улыбка околдовывала. Фоби прищурилась и изогнула ярко-розовые губы в кривой полуулыбке, больше напоминающей гримасу.
— А, наша шведская евангелистка. — Юноша проследил за взглядом Феликса и захихикал. — Ты сделаешь это для меня?
— Ни за что, Манго, — холодно ответил он, продолжая смотреть на Фоби, что приводило ее в замешательство.
Отступив назад, она поправила очки и еще больше скривила губы.
— Послушай, с тобой ничего не случится. — Манго протянул Фоби пустой бокал, приподняв светлые брови. — На этот раз просто двойную водку, Ульрика. — Честное слово, Феликс, нет никакого риска.
— «Смирно-о-ов»? — спросила она. — Или «Абсо-лю-у-ут»?
— Помолчи, дорогая. — Манго отмахнулся от нее и повернулся к Феликсу, устремив на него прямой, открытый взгляд. — Ты же всегда это делаешь.
— Забудь, братишка. — Феликс вытащил искривленную сигарету из смятой пачки и начал постукивать ею по стойке бара. Он до сих пор смотрел на Фоби, которая выбрала самый плохой сорт водки вместо чего-нибудь приличного. Затем она добавила в бокал несколько подтаявших кубиков льда и кусочек лимона с четырьмя косточками и налетом плесени.
Повернувшись, Фоби злобно улыбнулась Феликсу и поставила приготовленный напиток перед Манго.
Конечно, Феликс и Манго — братья, вспомнила она, поспешно отвернувшись к своему кофе и кроссворду. Вот почему юноша сразу показался ей знакомым. Он обладал теми же признаками, которые делали Феликса неотразимым, но в другом соотношении. Его волосы были светлее и не такими густыми, нос длиннее, а глаза ближе посажены. Если бы он надел солнечные очки Феликса, то выглядел бы, без всякого сомнения, вульгарно.
Вот, с грустью подумала она, объект желаний Флисс.
Игнорируя вошедших в бар продавцов из магазина, расположенного неподалеку, которые положили на стойку несколько хрустящих десятифунтовых банкнот, только что полученных их банкомата, она грызла кончик ручки и убийственным взглядом сверлила бумагу. Записывая предпоследнее слово, она старалась не слушать мягкий, томный голос Феликса. Он как раз отвечал на вопрос Сэла о том, «чего хочет этот грабитель Пирс Фокс».
Вскоре разговор зашел о журналистике, и Селвин, неспособный говорить больше нескольких минут о чем-то другом, кроме собственной персоны, рассказал о том, что работает над изложением биографии какой-то знаменитости, которая появится в одном из выпусков воскресного приложения.
— Эта старая толстая карга поила меня чаем с кислыми сливками, забывала мое имя и пыталась затащить меня в постель. В доме воняло кошачьей мочой, а все зеркала были занавешены, потому что она не выносила вида своего морщинистого лица.
— Как мерзко, — вздрогнул Манго.
— Но трахается она неплохо.
Неожиданно Фоби почувствовала чье-то близкое присутствие. Ей в ноздри ударил острый запах лосьона после бритья и сигарет «Честерфилд», словно дым от горящего дерева. Она ощущала рядом с собой тепло другого тела.
— «Насыщение», — предложил мягкий полушепот.
— Что? — Фоби подняла взгляд и чуть не упала со стула, поспешно отодвигаясь в сторону.
Феликс задумчиво смотрел на газету.
— «Насыщение», — повторил он. — «Наступает после приема пищи». На-сы-ще-ни-е — подходит.
— Прошу-у-у проще-е-ения? — Фоби прижалась к посудомоечной машине, чтобы ее лицо оставалось в тени.
— Для человека, который едва говорит по-английски, ты неплохо справилась с призовым кроссвордом. — Феликс дружелюбно рассмеялся.
— Черт!!! — Внезапно почувствовав, что ее голые ноги прижимались к горячему металлу, Фоби сделала скачок вперед, схватила газету и принялась обмахивать ею обожженные бедра, перепрыгивая с ноги на ногу.
