Как только Фоби исчезла из поля зрения Феликса, она бросилась в туалет.
Когда она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов, его образ продолжал стоять перед ее мысленным взглядом, словно яркое рекламное объявление. Феликс казался воплощением обманчивой апатичности — в белой футболке, карамельных джинсах и с наброшенным на плечи очень старым свитером кремового цвета, в котором обычно играют в крикет. В то время как Топаз, Белль и она сама пытались превзойти всех своими великолепными нарядами, Феликс оставался равнодушным к собственной одежде. Без всякого сомнения, на нем были вещи, которые он носил каждый день. По восторженным взглядам прибывших женщин было ясно, что любая из них отдала бы все, чтобы освободить его от них.
Саския могла нарядить ее так, чтобы она могла состязаться с остальными на физическом уровне, размышляла Фоби, но она внезапно засомневалась в своей способности подражать их небрежной позе и непоколебимой уверенности в себе. Последние несколько минут только подтвердили этот вывод, и она понимала, что ей предстояло еще многому научиться. Конечно, Саския подготовит ее к возможному развитию событий, но большую часть времени Фоби будет предоставлена самой себе, стараясь очаровать Феликса ложью, взглядами и яркой внешностью.
— Боже, — пробормотала она, запираясь в кабинке, — помоги мне все сделать правильно.
Фоби была совершенно трезва и невероятно взволнованна, но сохраняла ясность мыслей и самоконтроль. Быстрый взгляд в зеркало подтвердил, что она по-прежнему неплохо выглядит, если не считать легкой бледности. Она провела расческой по блестящим коротким волосам, чувствуя, как дрожит рука, надушила шею любимыми духами Феликса «Исатис», закапала в неестественно фиолетовые глаза успокаивающее средство и подкрасила губы. Как жаль, что Саския не спряталась в одной из кабинок, чтобы дать ей несколько ценных указаний, подумала она.
В туалет ворвалась шумная компания девушек-моделей. Отделавшись от своих спутников, они явно хотели вдоволь посплетничать.
— Вы видели Топаз? По-моему, она великолепна, — прерывающимся от притворного восторга фальцетом заговорила одна, поднимая юбку, под которой не оказалось ничего, кроме маленьких круглых ягодиц и аккуратно подстриженного рыжего пушка. Она вошла в кабинку туалета, оставляя дверь открытой, чтобы не прерывать разговора.
— Она очаровательна, — задыхаясь, подтвердила вторая, с сигаретой в уголке божественного ярко-розового рта, направляясь к зеркалу. — Как жаль, что у нее на спине появились прыщики — вы заметили? Немного портит эффект от ее Версаче.
— Вот бедняжка! По-моему, Линда надевала это платье на последнем показе. — Третья модель искала в сумочке пудреницу. — У нее прекрасные ноги для такого платья. Топаз великолепна, но немного худа.
— Верно. — Модель с розовыми губами — похожая на статую девушка из Восточной Европы — присела на стул рядом с раковинами и погладила собственные длинные ноги, которые она вытянула перед собой и некоторое время осматривала. — Я думаю, у них с Пирсом опять что-то произошло. Его же здесь нет, правда?
Она вопросительно взглянула на Фоби.
Понимая, что ее вовлекают в разговор, Фоби что-то невнятно пробормотала и засунула расческу назад в сумочку, которую ей одолжила Саския. Она собиралась вернуться в зал и выполнить второй пункт плана, прежде чем она окончательно потеряет самообладание.
— Зато Феликс здесь, — мечтательно протянула девушка в кабинке. Она оторвала кусок туалетной бумаги и бросила его в подруг. — Как выдумаете, он бросил Белль из-за Фании? Топаз будет вне себя от злости. Белль не представляет никакой угрозы, она просто спит с ним, но Фании — совсем другое дело. Ей необходимо получить несколько разворотов в журнале «Хелло!», посвященных ее личной жизни. Ходят слухи, что ей отчаянно требуется реклама, и она снова будет сниматься для «Плейбоя».
Она встала и спустила воду.
— Не может быть! — воскликнула девушка с пудреницей. — Как грустно. Интересно, что Феликс в ней нашел? Жасмин была просто великолепна — правда, немного чокнутая и костлявая, — а он бросил ее ради этой… как ее? Салли?
— Саскии, дорогая. Затем он вышвырнул ее и связался с Белль, которая совсем не выглядит довольной. — Рыжий Пушок подошла к ним и зажгла сигарету, не умывая рук. — А теперь Фании Губерт… у него паршивый вкус. И все это время он спит с Топаз. Она говорит, что он ведет себя, как жиголо.
— Ты бы и сама не отказалась переспать с ним, крошка! — взвизгнула девушка из Восточной Европы. — И помой руки, грязная сука!
Рыжий Пушок высунула язык, и все согнулись от смеха, выслушав ее остроумный ответ.
Фоби задержалась у раковины, чтобы помыть собственные руки и дослушать разговор.
— Мы не работали вместе на показе одежды в прошлом году? — спросила модель, чьи короткие волосы были выкрашены в белый цвет. Она посмотрела на Фоби поверх пудреницы. Не дожидаясь ответа, она откинула зеркальце, за которым оказались две аккуратные линии белого порошка. — Хочешь кокаина, дорогая?
От неожиданности Фоби так быстро открыла кран, что сильная струя воды брызнула ей на платье.
— Черт!
Пытаясь закрыть кран, она нажала на кнопку пластикового резервуара с жидким мылом, и на промокшее белое платье попала зеленая струя. Отпрыгнув в сторону, она столкнулась с Рыжим Пушком, которая держала в руке сигарету, и с ужасом посмотрела на серое пятно от пепла.
— Черт!
— Ах, бедняжка!
В ту же секунду Фоби окружили прекрасные, заботливые, обеспокоенные девушки, засыпали ее советами.
— Подставь его под сушилку.
— Вытри его полотенцем.
— Помаши им.
— Сними его.
— Да, Хелки права. Сними его.
Фоби с ужасом посмотрела на них.
— Вы предлагаете мне появиться на вечеринке в трусиках?
— Нет, малышка, — весело захихикала Рыжий Пушок. — Сними платье и отдай его нам. Мы его высушим.
— Она права. — Девушка с пудреницей посмотрела на нее открытым взглядом после того, как она расправилась со своим белым порошком и со щелчком захлопнула маленькую позолоченную пудреницу в форме раковины.
Фоби осмотрела себя в зеркале и поняла, что у нее не остается другого выбора. Ее платье спереди промокло насквозь, и было грязным, помятым, прозрачным и в отвратительных пятнах. Она не испытывала ни малейшего желания появиться перед Феликсом в таком жалком виде и повторить печальный результат их встречи в баре Кенсингтона. Требовалось принять срочные меры.
Стянув платье через голову, она протянула его Хелки и попыталась прикрыться руками.
Ни одна из девушек не обратила внимания на ее наготу. Они склонились над платьем, словно пожилые женщины над новорожденным ребенком, тщательно смывая мыло и пепел, прежде чем развернуть его и поместить под сушилку для рук.
Вспомнив, что большую часть своей жизни они проводили в переодеваниях, Фоби расслабилась и прислонилась к зеркалу. Стекло приятно холодило напряженные мускулы.
