— Только не говори мне, что он приглашает тебя вечером к себе домой.
— Нет, не это. Я думаю, что он по какой-то причине сильно расстроен. Когда он появился, то был в напряжении, как натянутая струна. Сначала я подумала, что у него похмелье, но… Сейчас мне кажется, что он плакал, Флисс. Происходит что-то странное, и я умираю от желания выяснить, что именно.
— Тогда спроси его.
— Ни за что. Ты знаешь, что говорит Саския: пытаясь узнать, что у него на уме, ты быстрее выдашь себя.
— Я никогда не встречала мужчину, которому не нравилось бы обсуждать свои личные проблемы.
— Я не уверена, что он из тех мужчин.
— Как хочешь. — Флисс пожала плечами, подкрашивая собственные губы. — Но если бы я была на твоем месте и только что целовала его так, как ты, то я бы спросила.
— А что мне сказать о своей профессии? Он хочет знать, потому что я… э-э-э… я сказала пару слов о том, что все равно еду в Париж по делам.
— Медиа-консультант, — без колебаний ответила Флисс. — Срабатывает всегда. И как можно больше неопределенности.
— Чем он занимается?
— Понятия не имею, но у меня ни разу не было проколов. Тебе лучше вернуться. Ты все делаешь замечательно.
* * *
С широкой улыбкой на лице Фоби проскользнула на свое место, но внутри у нее продолжала шевелиться паника.
Феликс, успевший допить бутылку красного вина, барабанил длинными пальцами по столу. К нему явно вернулось мрачное настроение.
Фоби придвинула к нему свой бокал и взяла сумку.
— Ты уже уходишь? — спросил он, сделав глоток из бокала Фоби и на мгновение показавшись почти потерянным.
— Да, я скоро уйду. — Она поправила ремешки своей сумки и снова поставила ее на пол. — Но сначала я хочу узнать, что произошло.
— Что? — Он прищурился.
— Когда ты пришел сюда, то был просто невыносим.
Феликс в раздражении провел рукой по чистым спутанным светлым волосам.
— Правда? — Он задал встречный вопрос. — Почему же ты тогда не ушла?
— Я почти решила уйти, но потом подумала, что мне нравится, когда мои пальцы жгут огнем. — Она дважды провела указательным пальцем по пламени свечи, слишком быстро, чтобы успеть почувствовать боль. — Можешь назвать это жарким свиданием.
Феликс наблюдал за ее движениями, и по его лицу распространилась гипнотическая улыбка.
— Значит, ты думаешь, что я опасен?
Фоби вздрогнула, зная, что ему бы понравилось, если бы она ответила «да». Но она слишком ненавидела его, чтобы доставить ему такое удовольствие.
— Я знаю, что ты по какой-то причине злишься.
— Правда? — Отводя взгляд в сторону, Феликс изобразил полное равнодушие и скуку.
— Что случилось?
— Ничего. — Он потянулся к следующей сигарете.
— Хорошо, — вздохнула Фоби, наклоняясь, чтобы поднять сумку.
Перекинув ремень через плечо, она встала и попыталась держаться так прямо, как только могла позволить широкая поверхность стола.
— Подожди, мне нужен твой номер телефона. — Феликс преградил ее дорогу.
Фоби помедлила.
— Тогда ты мне скажешь, почему сначала выглядел так, словно увидел привидение.
Феликс заставил себя слабо улыбнуться и опустил взгляд, играя со спичечным коробком, лежащим перед ним. Он явно чувствовал себя неуютно.
— Сядь, — побормотал он.
Фоби в ту же секунду оказалась на своем стуле.
— Я не собираюсь ничего тебе рассказывать, — спокойно сказал он, — но спасибо, что ты спросила.
— Черт! — Она снова встала.
Рука Феликса по-прежнему преграждала ей путь. Фоби попыталась пройти.
— Я… черт возьми, сядь, Фоби!
Она села. Затем чуть не откусила нижнюю губу, когда сообразила, как он только что назвал ее.
Феликс вытаскивал из коробка спички и аккуратно раскладывал их на столе перед собой.
— Я посмотрел в твой бумажник, — тихим голосом сказал он. — Почему ты лгала мне, Фоби Фредерикс?
— Раздвоение личности, — выдавила она.
— Ерунда. — Спички аккуратно ложились друг на друга.
— Одержимость псевдонимами.
— Конечно. — Он достал из коробка еще одну спичку.
— Хорошо, тогда я просто такая же скрытная, как и ты.
Зажав спичку между пальцами, словно сигарету, Феликс задумчиво посмотрел на нее.
— Мне нравится твое лицо.
— Что?
— Мне нравится твое лицо. Его нельзя назвать красивым, но оно невероятно притягательно. Хотя, я бы посоветовал тебе выбросить эти цветные линзы. Мне больше понравились те зеленые, которые у тебя были в среду.
От унижения Фоби не могла вымолвить ни слова, чувствуя мурашки по всему телу. Она была уверена, что он разоблачил ее, что он вспомнил, как Саския упоминала «Фредди Фредерикс», которая будет подружкой невесты, или видел на столе в своей квартире адресованный ей конверт, когда Саския еще жила с ним.
Вот почему весь вечер он был охвачен едва контролируемой яростью, подумала она. Он с самого начала подозревал их глупый план мести. Несмотря на это, он целовал ее, паршивец! Она приготовилась к желчной яростной тираде. Но услышав то, что он сказал в следующую минуту, она чуть не проглотила измученный поцелуем язык.
— Я разозлился, потому что сегодня вечером позвонила моя мать. Поэтому я опоздал.
Фоби изумленно моргнула:
— Твоя мать?
— Да.
Феликс погрузился в молчание, сосредоточившись на своих спичках, из которых он выкладывал решетку.
— И что такое сказала твоя мать, что ты так расстроился? — Фоби старалась говорить ровно, чтобы не выдать своего удивления неожиданной сменой тактики.
Феликс рассмеялся, но внезапно оборвал свой смех. Он взглянул на нее, сжимая в пальцах спичку.
— Ты не можешь перестать говорить как психиатр? — прошипел он. — Ты хотела, чтобы я рассказал тебе. Я не нуждаюсь в терапии. Она сука, вот и все. Она сука, и она разозлила меня. Теперь мы можем сменить тему разговора?
Он поднес ко рту сжатый кулак и с раздражением укусил указательный палец. Фоби почувствовала, что если она продолжит задавать вопросы, то он перевернет стол.
— Хорошо, я дам тебе мой номер телефона. — Она достала из сумки записную книжку, украдкой заглянула в нее и переписала номер новой квартиры в Хайгейте, вырвав страницу и протянув ее Феликсу быстрее, чем она задумалась о последствиях.
— Я скоро переезжаю, но еще несколько дней ты сможешь найти меня там, — объяснила она.
