— Понятно. — Феликс взял записку. Его руки немного тряслись. Он все еще был напряжен и не мог сконцентрироваться на каком-нибудь предмете дольше, чем на одну секунду. — Я позвоню тебе позже.
— Позже?
— Сегодня вечером, чтобы сообщить время полета, — огрызнулся он. — Мы вылетаем завтра вечером.
— Завтра? Я… э-э-э… я не думаю, что смогу составить тебе компанию. — У Фоби закружилась голова от мыслей о Дэне и о том, что ей нужно уладить недоразумение с квартирой, попросить кого-нибудь отработать ее смены в баре и составить план действий с Саскией.
— Нет, можешь.
— Я нужна на работе.
— Ерунда. Ты полетишь в Париж совершенно бесплатно, поселишься в пятизвездочном отеле, будешь ходить в лучшие рестораны и получишь сопровождение на все вечеринки. Если хочешь, я даже буду спать с тобой — это тоже можно рассматривать как часть бесплатного пакета услуг.
Фоби моргнула. Испорченный сукин сын, который час назад сидел за ее столиком, снова вернулся. Она едва могла провести с ним шестьдесят минут, не говоря уже о нескольких днях в Париже. Прости, Саския.
Она молча встала и с трудом протиснулась мимо него.
На улице Фоби оглянулась и посмотрела в окно. Феликс все еще сидел за столиком, схватившись руками за голову.
Фоби перешла дорогу и снова оглянулась. Он заказывал вторую бутылку вина. Затем осмотрелся и заметил столик, за которым сидели две девушки, хихикая и украдкой разглядывая его. Одна была высокой и хорошенькой, другая обладала заурядной внешностью, маленьким ростом и казалась костлявой. Когда Фоби направилась к станции метро, Феликс послал второй девушке широкую ослепительную улыбку.
Квартира в Хайгейте была холодной и неуютной. Лампы светили слишком ярко, запах краски отравлял воздух. На кухне в новом белом буфете не было даже пакетика чая. Везде валялся мусор, а недавно доставленная микроволновая печь в картонной коробке стояла прямо на полу, покрытом зеленой кафельной плиткой, словно импровизированный стол. Фоби села на коробку и несколько минут грызла ногти, прежде чем найти в себе достаточно сил, чтобы приблизиться к телефону.
Перед тем как записать сообщение, она набрала номер телефона квартиры Портии. Саския сняла трубку после первого гудка.
— Ты рано вернулась. Как прошла ваша встреча? — Она тяжело дышала в трубку.
— Он хочет, чтобы завтра я полетела с ним в Париж.
Повисла долгая пауза. Фоби услышала, как Саския зажгла сигарету и глубоко затянулась.
— И что ты сказала? — прошептала она, выдохнув дым.
— Я не совсем уверена, о чем мы договорились, — вздохнула Фоби. Она кратко рассказала о событиях вечера, умышленно сокращая количество, долготу и страстность поцелуев. Вместо этого сосредоточилась на его нелепых мальчишеских обидах на мать в надежде, что Саския начнет видеть его недостатки.
Но она попросту пришла в ярость.
— Какого черта ты спросила его о матери? — леденящим душу шепотом сказала она. — Разве я не говорила тебе никогда не упоминать его семью?
— Я думала, что ты имела в виду его отца и младшего брата, это дьявольское отродье. И как я могла знать, что у него было плохое настроение из-за звонка матери? Я тоже раздражаюсь, когда моя мать часами отчитывает меня за то, что мне никак не удается выйти замуж и нарожать ей внуков, но я не сжигаю после этого кучу денег.
— Мать Феликса — совсем другое дело, — вздохнула Саския. — Насколько я знаю, это первый раз, когда она по своей воле решила с ним связаться, с тех пор как банку был возвращен чек на оплату последнего семестра школы.
— Она так плоха?
— Фоби, имя матери Феликса — Филомена Риалто.
— Как? — Фоби подавила смех. Имя показалось ей чрезвычайно нелепым.
— Известная голливудская алкоголичка. Она просыхает лишь в тех редких случаях, когда ей нужно показать журналисту из «Хелло!» свой дом в Малибу или принять участие в очередном европейском мини-сериале самого низкого пошиба, откуда ее обычно выгоняют. Большую часть времени она сидит на таблетках и подписывает документы на очередной развод.
В памяти у Фоби всплыло смутное воспоминание о том периоде студенчества, когда она ночи напролет смотрела телевизор за бутылкой пива.
— В семидесятых годах она случайно не снималась в фильмах ужасов? — захихикала Фоби. — Там она выкатывала глаза, хлопала накладными ресницами и кричала во все горло, когда к ней приближался Оливер Рид с ножом для разделки мяса.
— Это она и есть. — Саскию явно раздражало веселье Фоби. — Тогда она была настоящей звездой — невероятно красивая, немного похожая на Бардо.
— А в восьмидесятых годах она появлялась на телевидении в ток-шоу, выпускала кассеты с комплексами физических упражнений и писала книги с советами о том, как сохранить красоту, так?
— Да. Время от времени она прилетала в Англию, останавливалась в «Ритце» и посылала своего агента отправить открытку в школу Феликса, чтобы сообщить ему, в каком шоу он может ее увидеть. Не заезжая к нему, возвращалась в Штаты. Она даже не звонила. Это мне рассказал Дилан. Некоторое время вместе с ней жил Манго — она как раз бросила Джослина и уехала в Голливуд. Но Феликс никогда не получал приглашения. Сейчас она снимается в какой-то мыльной опере и читает свои реплики с идиотского экрана, потому что не способна запомнить их.
— Почему ты не упомянула об этом в досье, Саския?
— Потому что Феликс ничего не говорил. Кое-что мне рассказал Дилан, довольно много я узнала от Манго, а остальное выяснила сама. — Саския на секунду замолчала, чтобы затянуться сигаретой. — Он ненавидит говорить о матери, не терпит даже упоминания ее имени. Однажды, когда мы с друзьями собрались у него дома, по телевизору показывали один из ее старых фильмов. Мы смеялись над ним, но Феликс пришел в бешенство. Совсем обезумев, он чуть не разнес всю квартиру, мы еле остановили его.
Фоби потирала лоб.
— Прости, Саския. Я ничего об этом не знала. Как ты думаешь, что мне сделать? Позвонить ему и извиниться?
— Боже, конечно нет. Я думаю, — Саския вздохнула, — что тебе лучше быстрее приехать сюда и надеяться, что он позвонит.
— Я… э-э-э… — Фоби закусила губу. — Я дала ему другой номер.
— Какой? Надеюсь, не ваш с Флисс? Кажется, мы договорились, что ему лучше звонить сюда.
— Одна моя подруга уехала и оставила мне ключи от своей квартиры, — солгала Фоби. — Поэтому я лишь оставлю новую запись на автоответчике.
Она поморщилась, подумав о том, когда она говорила правду в последний раз.
— Она надолго уехала?
— Кто?
— Твоя подруга.
— Думаю, что надолго. Кроме того…
— Ее квартира выглядит прилично? Я имею в виду, лучше, чем твоя?
