Наконец он выбежал из дома и залез в кабину.
– Поехали!
– А Стефан и Гас? – Она обернулась. – Я думала…
– Я сказал, чтобы они оставались. Ну же, трогайся, или я сам сяду за руль.
Поездка была короткой и быстрой. Они оба молчали. Хьюго барабанил пальцами по приборной доске и курил сигарету за сигаретой. Казалось, даже природа почувствовала его горе.
Заглушив мотор, Таш торопливо выбралась из автомобиля и удивилась мертвой тишине. Не было слышно лая собак, ржания лошадей, не работало радио. Даже прожекторы были выключены. В темноте горел только тусклый свет наружных фонарей.
Таш похолодела: если бы Бодибилдеру сейчас оказывали помощь, было бы больше света, больше шума, больше суеты.
Она топталась возле «лэнд-ровера», не зная, как поступить. В другом конце двора мелькнул силуэт Джека Фортескью. Качая лысой головой, он направился к ней.
– Это ты, Таш? Что ты здесь делаешь?
– Я привезла Хьюго. – Таш заметила, что на ветеринаре был выходной костюм, наверное, его вызвали из гостей.
– Черт! – Джек потер лоб. – Нам пришлось усыпить коня десять минут назад.
– Это невозможно, – ахнула Таш, – он ведь всего лишь поранился!
Джек уже спешил к конюшне. Спотыкаясь, Таш бросилась следом.
– Лошадь была в агонии, – бормотал ветеринар сквозь зубы. – Я сам принял решение. Хьюго был в пути, я не мог с ним посоветоваться. Травма была слишком серьезная, пойми, Таш. – Он проскользнул в стойло, закрыв за собой дверь.
На какую-то секунду Таш увидела Хьюго, обнимавшего темную голову своего коня.
Она опустилась на капот «лэнд-ровера» и посмотрела на сумрачное поле. Всего несколько недель назад Таш приняла вызов, брошенный Хьюго, и легкомысленно выехала туда на огромном мотоцикле. Тогда она еще собиралась замуж за Найла, тогда она еще была счастлива. Воспоминания оказались мучительными, и она закрыла лицо руками.
– Хочешь чаю?
Таш подняла глаза и увидела заплаканную Дженни. Девочка выглядела непривычно без неизменной бейсболки. Таш покачала головой.
– Мне так жаль Бодибилдера, – всхлипнула она. Дженни громко высморкалась и показала на вагончик:
– Хьюго там? Таш кивнула.
В голосе Дженни слышались слезы:
– Бодибилдер был просто зверь, но мы все его любили, потому что Хьюго тоже его обожал. Он очень тяжело переживал, когда узнал, что у Бода началась навикулярная болезнь, а теперь еще это!..
– Что ты такое говоришь? – Таш ужаснулась.
– У Бода была навикулярная болезнь, Таш, – тихо сказала Дженни. – На ранней стадии. Джек сообщил Хьюго об этом пару месяцев назад. Сразу после гибели Серфера.
– О боже! – Таш прижала ладонь к губам.
– Джеку пришлось его усыпить. Выбора не было. Бедняга пытался встать, даже уже накачанный болеутоляющим. Выкарабкаться он бы все равно не смог. Не с этим заболеванием.
Навикулярная болезнь – один из самых тяжелых недугов, поражающих лошадей. Она встречается крайне редко, сначала поражает копыта, развивается очень медленно. Болезнь сопровождается сильной болью. Ее можно притормозить диетами и лекарствами, но исход всегда летальный. Для такого коня, как Бодибилдер, который жил соревнованиями, она означала конец всего.
– В Бадминтоне Бод должен был выступать в последний раз. – Дженни вытерла глаза. – Боль стала бы невыносимой уже очень скоро. Даже специальная ковка не смогла бы помочь.
Наконец появились Хьюго и Джек Фортескью. Они о чем-то тихо разговаривали, потом ветеринар похлопал Хьюго по плечу, вручил ему какие-то бумаги и направился к своей машине. Хьюго запер дверь в стойло и на минуту прислонился к ней лбом. Потом сел рядом с Таш на капот и попробовал закурить. Его руки так дрожали, что он выронил сигарету.
– Скоро начнется гроза. – Он посмотрел на небо.
Таш кивнула, она сейчас просто не могла говорить. Слова сочувствия застревали в горле, она чуть не плакала. Ей казалось странным его спокойствие, наверное, это шок.
– Ты останешься ненадолго? – спросил Хьюго.
– Конечно.
– Не бойся, я не задержу тебя. – Его тон был ледяным. – Понимаю, ты хочешь поскорей вернуться на вечеринку к дорогому Найлу.
– Я не поеду к Монкрифам после всего, что случилось, – Таш покачала головой. – Лучше сразу домой.
Несколько минут он молчал, затем вытащил очередную сигарету и посмотрел вдаль. Его лица не было видно. И вдруг Хьюго схватился за голову и застонал. Это был долгий, жалобный звук, самый печальный из всех, что когда-либо слышала Таш.
– Не верю, что это все произошло со мной, – прошептал он. – Какой ужасный год!
Таш видела, как напряглись его мышцы.
– Я обожал этого коня, Таш, – его голос был приглушен. Она догадывалась, что Хьюго плачет. – Бод был таким упрямым и таким талантливым! Как это тяжело…
– Я знаю. – Она погладила его по плечу.
Они сидели так долго: Хьюго – убитый горем, а Таш – онемевшая от отчаяния. Ветер усилился, тучи нависли над землей, закрыв небо.
Наконец он взглянул на нее.
– Это худший год в моей жизни, а сейчас еще только май. – Он провел рукой по волосам. – Посмотрим, чего еще я могу лишиться до декабря. Я уже потерял своих лучших лошадей, свое сердце и свой дом. Ты пойдешь со мной в постель? Мне плохо.
На какой-то момент Таш решила, что ослышалась.
– Ты пойдешь со мной в постель? – повторил он низким голосом.
Она ждала этих слов полжизни, и вот они прозвучали среди этой ужасной ночи.
– Нет, – голос Таш был тверд, она не отводила глаз.
– Нет?
– Нет, – повторила она и вздрогнула, когда следующий раскат грома раздался совсем рядом.
– Хорошо, – он отвернулся. – Я думал, ты поэтому сейчас здесь.
Таш вздохнула:
– Пожалуйста, Хьюго, не начинай все сначала. Не сегодня.
– Что «все»? – спросил он. Молния осветила его бледное лицо и красные глаза.
– Ты постоянно говоришь, что я бегаю за тобой. Это больно и унизительно. Перестань.
– Ты сама попросила поцеловать тебя, если ты выиграешь Бадминтон, – отрезал он.
Прищурившись, Хьюго смотрел ей в глаза.
– Просила. – Таш смущенно уставилась на мятежное небо. – Прости, это было глупо. – Она убрала волосы с лица.
Полил дождь. Таш хотелось рассказать ему все, что накипело на душе, но Хьюго был так груб, что она не решилась. Сейчас Хьюго и без того хватало проблем. Таш знала, что если начнет выкладывать ему все свои беды, то сама совсем раскиснет. А ей нужно быть сильной. Ради него.
