— Хэл, я ведь нередко смотрю телевизор.
— Угу. Раз в сто лет. Если б ты хотела меня поддержать, смотрела бы чаще. Когда ты смотришь телик со мной, ты как бы говоришь, что мы вместе, мы — семья. Если отказываешься смотреть, значит, говоришь, что я один, сам по себе.
У Хэла был жалкий вид. Он что, просил помощи? И потому затеял весь разговор?
— Знаешь, как паршиво чувствовать, что твоя жена где-то там витает? Как будто она спит с другим. Нашла кого-то и трахается с ним, а ты сиди себе, смотри свой телик дальше! Я не стану этого терпеть, даже не думай.
— Хэл, это просто книга. Я бы никогда…
— И вообще, почему только я должен чем-то жертвовать? Я бы тоже хотел сидеть и читать!
— Кто ж тебе не дает?
— Ой, блин! Твою мать! Ну что, довольна? — Хэл махнул на экран, где яростно обнималась кучка футболистов. — Я из-за тебя гол пропустил!
…Когда Хэл вернулся из спальни, я все еще таращилась на его список.
— Это я так, набросал, чтобы не забыть. Мне пока некуда перетащить вещи.
Хэл принес две огромные дорожные сумки — мы купили их в Таиланде в наш последний отпуск. Под мышками у него были зажаты всякие электрические штуки.
— Ничего, если я возьму будильник? — спросил он (хотя уже взял). — И лампочку с твоей стороны кровати? У нее штатив длинней, для меня это важно.
Он опустился на колено, чтобы сложить вещи в одну из сумок. Я могла только смотреть. Это был наш общий фильм, но главная роль досталась Хэлу.
— У нас случайно нет лишнего аккумулятора для зубной щетки? Мой сел.
— Возьми в ванной. Хэл заколебался:
— Правда? Не хотелось бы тебя грабить.
Но все-таки пошел в ванную и взял аккумулятор. Потом он неловко помялся в прихожей, как можно дальше от меня. Ему не терпелось уйти.
— Ну ладно, на первое время хватит. — Он подхватил сумки. — Пора домой. Обещал Грегу посмотреть с ним футбол. Сегодня играют «Олл блэкс».
Домой? Он уходит отсюда, чтобы пойти домой?
— Ты еще вернешься, Хэл?
Кажется, он хотел пожать плечами, но тяжелые сумки в обеих руках помешали, так что он просто стоял и смотрел на меня. Я заплакала. Ни жалости, ни прощения. Некуда пристроить голову. Ничего мягкого, чтобы в нем утонуть.
— Господи, Джу, до какой же степени нам надо замучить друг друга, чтоб ты согласилась покончить со всем этим? Чтоб ты сама меня отпустила? — Хэл произнес это устало и без злости.
— Но я была с тобой счастлива, Хэл! — потрясенно ответила я.
— Только не говори, что все дело во мне! Не было никакого счастья, сама знаешь!
— Нет, было, Хэл! Было! — твердила я. — Я была счастлива, правда!
Я услышала, как он ругнулся, стаскивая сумки по ступенькам. Он ушел без термоса. Без бутерброда в пакетике. Плохо. Не взял из дому ни кусочка любви. И ничто не приведет его обратно домой.
Я села на то самое место, где до меня сидел он. Хотелось ощутить его тепло. Там я и осталась.
Кто-то заглядывал с крыльца в дом. Не знаю, сколько времени я смотрела на него в упор и не замечала. Может, пару минут, может, час. Знаю одно: даже когда до меня дошло, что у двери стоит посторонний мужчина и сквозь стекло смотрит прямо в мою кухню, — даже тогда я ничего не сделала и не почувствовала.
Незнакомец на крыльце был совсем мал. Он стоял на верхней ступеньке, тихий и неподвижный, — умненький садовый гном. Встревоженный гном. Никто из нас двоих не шевелился. Странная сцена. Как в зоопарке, когда человек и обезьяна пожирают друг друга глазами. Отмечают различия. Дивятся сходству. Видишь себя — и все-таки не совсем себя. Вот что это напоминало. Один в один. Вот только не совсем ясно, с какой стороны клетки была я.
Гном легонько постучал по раме. Тук, тук, тук. Но я не могла встать и впустить его. Та часть меня, что приказывает ногам идти, а сердцу биться, отлетела куда-то в Сторонку. Правда, недалеко. Я чувствовала, что она вьется где-то рядом и наблюдает за мной, совсем как гном на крыльце. Смотрит, как я сижу на кухне во вчерашней одежде. Гном стучал снова и снова, но его стук не делался ни громким, ни беспорядочным. Он оставался деликатным и ритмичным. Тук, тук, тук. И еще он все время смотрел мне прямо в глаза.
Я уже несколько часов пыталась встать и собраться на работу. Но не видела смысла туда идти. И смысла сидеть дома тоже не видела. Как вы знаете, я человек конструктивный и не привыкла впадать в ступор. Даже когда Хэл внезапно ушел, я продолжала жить и что-то делать. Ходила на работу, занималась уборкой, навещала маму, поливала цветы, готовила себе основательную еду. Когда под кроватью обнаружились грязные мужнины носки, я их выстирала, высушила, сложила и убрала на его полку, чтобы они были на месте, если Хэл вернется. Я выгладила рубашки, которые он оставил на сушилке. Я даже записала на кассету фильм, который он пометил в программе. На всякий случай — вдруг Хэл его пропустил.
Но теперь я знала, что он совсем, совсем ушел. И что-то во мне разлетелось на части.
Осколки валялись совсем близко, но мне было слишком плохо, чтобы подобрать их и склеить.
Я была голая. Помню, как подняла руки и с меня стянули платье. Еще помню, как детская ручка взяла мою руку и помогла мне залезть в душевую кабинку. Потом по телу потекла теплая вода — и текла, пока та же ручка не просунулась за занавеску и не завернула краны. А потом мне дали полотенце.
Маленькая мускулистая рука отвела меня в спальню и бережно остановила возле кровати.
— Ну как, лучше? — спросил неожиданно низкий голос. — Джули, только не садись!
Гном встал передо мной и потянулся вверх, к моим плечам. Он придерживал меня, как фарфоровую куклу на полке — чтобы не упала и не разбилась.
— Можешь показать, где у тебя белье? — спросил он.
Я указала на верхний ящик. Гном быстро перебрал трусы и лифчики. Он как будто точно знал, что ищет. Его маленькие ручки откладывали бюстгальтеры с кружевными чашечками и косточками, пока не нашли удобный спортивный лифчик. Затем он отбросил узенькие нейлоновые «стринги» и вытащил большие белые хлопковые шортики.
Гном принес мне белье, скромно опустил глаза, встал на колени у моих ног, взял мою руку и надежно пристроил себе на спину.
— Обопрись на меня, Джули.
Я наклонилась и шагнула в трусы — одной ногой, потом второй. И потянула их вверх: лодыжки, колени, бедра, попа. Вот мы и дома.
— Теперь надевай лифчик, а я достану тебе одежду.
Моя помощь ему больше не понадобилась. Он нашел в шкафу мой рабочий костюм и удобные босоножки и быстро меня одел, застегнул и завязал все, что нужно. Я при этом стояла у большого зеркала с расческой и тюбиком помады в руках.
Гном, приподнявшись на цыпочках, выглядывал из-за моего плеча — проверял свою работу. Виднелись только его глаза и нос. Мы смотрели друг на друга, пока я не шагнула назад и не встала с ним рядом. Он показался еще меньше, а я смотрелась необычно высокой.
