— … или Челси. Как насчет работы в Сотбис
[2]
?
— Ма-ам!
— Дочка Бреды Уитерспун, Ванесса, начала работать секретаршей в большом издательстве. — Диана проигнорировала тот факт, что Кэти уронила голову на стол. — Начинать надо с малого. А сейчас она редактор детских книг в одной из компаний, которую они купили. Она так счастлива. И она неплохо зарабатывает. Бреда так довольна. Это значит, что она самостоятельна, но не роскошествует, так что нуждается только в мужчине.
Кэти начала что-то бормотать в стол.
— Сандра, дочь Барбары Мэйторп, — продолжала Диана громче, — работает на замечательной работе в Сотбис. Ей там очень нравится.
Кэти подняла голову.
— Нет, спасибо, — сказала она.
— И она встречает всех этих замечательных мужчин на работе. Мужчин, которые разделяют ее интересы. — Диана снова взялась за чайник. — Ты не можешь сказать мне, — не совсем уверенно произнесла она, — просто сказать, почему ты предпочитаешь еще целых четыре года учиться и обслуживать столики в этом вшивом кафе, вместо того чтобы найти нормальную работу в издательстве. — Кэти прикрыла глаза. — Я просто отказываюсь в это верить, — продолжала Диана, — ты была официанткой уже в шестнадцать лет.
— Тогда ты гордилась мной, — заметила Кэти.
— Конечно. Тогда это было показателем инициативности. Ты собиралась открывать свой собственный бизнес.
— Ну да, — сказала Кэти, — у всех есть дурацкие мечты.
— Вот именно, — подтвердила Диана.
— Как поживает старый добрый чайный магазин? — спросила Кэти.
— Хорошо. Хозяева все время про тебя спрашивают. Миссис Блатчетт шлет привет.
— Она все еще жива?
Вместо ответа ее мать закрыла глаза.
— Это очень разумный вопрос, — обратилась Кэти к Беа, которая кивнула в ответ.
— Да, — ответила Диана, открывая глаза, — она все еще жива.
— Несмотря на то что в это трудно поверить, судя по тому, как она обслуживает посетителей, — пробормотала Беа.
— Конечно, обслуживание уже не такое быстрое, как раньше, — заключила Диана. — Но у нее до сих пор есть все зубы.
— Угу, и лучше не попадаться ей, когда она голодна, — сказала Беа.
— Мам, — начала Кэти, — я не обслуживаю столики вместо работы в издательстве. Я работаю в кафе до тех пор, пока не пойму, чего хочу от жизни.
— И когда же ты об этом узнаешь? Тебе уже двадцать четыре.
— Я знаю, сколько мне лет.
— Я не хочу видеть, как ты растрачиваешь впустую свой потенциал.
— Пожалуйста, перестань присылать мне анкеты для устройства на работу по почте. Я знаю твой почерк, — продолжала Кэти. — Если в них не лежит записка, это не значит, что они анонимные.
— Ох, и что же нам с тобой делать?
— Ты ничего со мной не сделаешь. Я достаточно взрослая и достаточно уродливая, чтобы делать то, что хочу.
— Ты не уродливая. И не толстая.
— Это про меня, — счастливо сказала Беа, кладя в рот еще один тост.
— Я решу, что хочу делать, в свое время, — объяснила Кэти, — и когда я решу, я сделаю ту карьеру, которую выберу.
Ее мать закусила губу.
— Ты же не всерьез говорила о том, чтобы стать школьным психологом? — спросила она в конце концов.
Кэти покачала головой.
— Нет. Дети невыносимы, — сказала она и, услышав вздох Беа, добавила: — Не твои, конечно. Твои будут замечательными.
— Ну, для начала пусть он родится, — тихо сказала Беа, — может, это поможет.
— Уверена, все будет отлично, — заверила ее Кэти, — но я все равно не смогу стать школьным психологом.
— Слава тебе, Господи, за маленькие радости, — вздохнула Диана.
Час спустя Кэти позвонила в дверь коттеджа двоюродной тетушки Эдны и услышала, как та идет открывать. Не то чтобы она не любила мамину тетку, она просто не очень хорошо ее знала. Очевидно, ребенком Кэти приходила к тетке на всякие семейные праздники и понравилась ей, так что теперь та хотела завешать Кэти деньги — в случае, если она решит, чем хочет заниматься, прежде, чем тетушка Эдна умрет. А Беа и Клиффи унаследуют ее маленький коттедж, заполненный всякими коллекционными древностями.
— Минуточку, — раздался голос из-за двери.
Кэти плотнее обмотала шею шарфом. Тетушка Эдна много знала о накоплении денег, поэтому отопление в доме включалось крайне редко.
Дверь распахнулась, и перед ней предстала крохотная женщина. Облако белых волос обрамляло ее лицо, голубые глаза светились живостью. Кэти всегда поражалась ее хрупкости, пока та не начинала говорить. Физически она могла выглядеть не слишком хорошо, но разум всегда был ясен и чист.
— Дай мне посмотреть на тебя, — сказала она, потрепав любимую двоюродную племянницу за подбородок.
Глаза их встретились, и тетя Эдна улыбнулась.
— Неплохо, — гордо просияла она, — ты молодец. Они поцеловались, а потом медленно прошли на кухню через темный прохладный коридор.
— Что будешь пить? — спросила тетушка Эдна, сжимая руку Кэти, отчего та почувствовала себя великаном в домике феи. На кухне было тепло, горел огонь, и Кэти догадалась, где тетушка Эдна провела весь день. Они сидели за столом, и тетка инструктировала Кэти, как приготовить чай. Все в коттедже, от бесценных орнаментов до эксклюзивно декорированных чашек и блюдец, было древним, коллекционным и ценным. Как только тетя Эдна поняла, что не может заботиться обо всем этом сама, она наняла девушку из деревни, чтобы та помогала ей убираться в доме. Она не была расточительной, но была горда и не допустила бы, чтобы люди говорили, что ее дом не содержится в чистоте.
Кэти сделала чай и села спиной к стене, слушая, как кухонные часы выбивают каждую четверть часа.
— Итак, — сказала тетушка Эдна, наливая в китайскую чашку молоко, — что ты мне расскажешь?
Страстно не желая говорить о работе и боясь оставить между словами большую паузу, Кэти неожиданно для себя проговорила:
— У меня появился мужчина.
Брови тетушки Эдны изогнулись, она отпила еще глоток чая.
— Он красивый?
— Да, очень, — улыбнулась Кэти.
Тетушка Эдна кивнула и положила ситечко себе на чашечку.
— Он богатый?
— Думаю, он может быть богат, — подумав, ответила Кэти.
Тетушка Эдна положила одну руку на чайник и налила еще две чашки чая. Она тяжело поставила чайник на стол, мимо салфетки, а потом аккуратно переставила.
Они пили чай.
