И такая в этой сцене была искренность, заинтересованность и естественность, что отдыхающие начали подходить, прислушиваться.
— Ой, красавица, — воскликнула вдруг Кармелита. — Злодейка хочет у тебя суженого увести…
— Да ты что! Ну и что? Чем все закончится?
— Не волнуйся. Нет сил против любви. И жених с любимой останется… Все, что знала, сказала. Кому еще погадать?..
Озадаченная, Света отошла в сторону. А к Кармелите выстроилась целая очередь.
И снова Максим шел, куда глаза глядят. Но на этот раз ноги привели его не к котельной Палыча, а на набережную. Лишь увидев цыганок, Максим вспомнил, что сказала ему вчера молодая цыганка. Слово в слово вспомнил: «Завтра приходи на набережную. Там и погадаю тебе. Да только уже не бесплатно. Это ведь работа наша цыганская…» И сразу настроение улучшилось.
Где же она тут, где? Никак не мог найти. Похоже, в центре во-о-н той толпы, собравшейся у лесенки, ведущей к пляжу. Подошел поближе, и точно, увидел — вот она, Кармелита. Какая же к ней очередь. Наверно, хорошо гадает…
Пристроился к очереди, так, чтоб никого не отпихнуть и в то же время оказаться поближе к цыганке. Кармелита заметила его (он это сразу почувствовал), но виду не подала. И закончив гадать очередной клиентке, повернулась к нему:
— Ай, молодой, красивый! И тебе погадать?
Максим кивнул головой и сглотнул не вовремя выделившуюся слюну. Говорить почему-то не мог.
— Твоя ладонь полна тайн, красавец… — начала Кармелита.
— Каких тайн?
— Простых и ясных, как небо сегодня. Полюбишь ты девушку. Да нет, уже полюбил. И думаешь, что она — твоя судьба…
— А на самом деле что — не судьба?
— Не верь ты ей. Она не та, за кого себя выдает. Ой, что еще вижу, красавец!
— Что?
— Через много бед и испытаний она тебя проведет…
— А она случаем не цыганка?
— Нет, — замялась, впервые за сегодняшний день, Кармелита.
— Посмотри повнимательней… — не отступал Максим. — Может, все-таки цыганка?
— Не цыганка! Я сказала!
«Ну вот, — засмеялся про себя Максим, „Я сказала!“ Почти как Николай Андреич…»
— А кто тогда?
— А ты мне денег дай побольше, я тогда скажу…
Максим достал кошелек, а там — пусто. Правду говорят: финансовый кризис — всегда не вовремя.
— Не-е-ет? — разочарованно протянула Кармелита. — Ну, на нет и гадания нет! Свободен…
— Но я хочу узнать свою судьбу.
— Хочешь узнать, приходи завтра, — хитро улыбаясь, сказала цыганка. — На это же самое место приходи, да денег возьми с собой побольше. На будущем своем нельзя экономить. Следующий!
Максим вышел из толпы. Посмотрел на ладонь, по которой гадала Кармелита. Он до сих пор чувствовал ласковое прикосновение ее рук. И отдал бы все, чтоб его ладонь вновь оказалась в этих ручках.
И вдруг вспомнил байку-быль, рассказанную Палычем. Похоже получается. Очень похоже. По крайней мере, ежедневные гадания уже запланированы. Как то оно дальше будет?..
* * *
Выезд Тамары и Игоря на рекогносцировку получился очень романтичным, практически, пикник. Взяли бутербродов, пива и, конечно же, самое главное, его гордость, — цейссовские бинокли, купленные еще в советское время, в братской Германской Демократической Республике. Собрались быстро, оделись по-походному: джинсы, кеды, неприметные рубашки цвета хаки. Царапаясь о сосновые ветки, забрались на дикий утес напротив набережной, устроили тут наблюдательный пункт.
Игорь заметно нервничал. Тамара рассказывала подробно. Но с обычной женской бестолковостью, со множеством ненужных подробностей, вроде «нет, ну ты посмотри, какое идиотское ожерелье вон у той гадалки; нет, это не та цыганка, эту не надо убивать, просто у нее вид совершенно дурацкий». Но как бы то ни было, а нужную старую цыганку в конце концов вычислили.
Впрочем, с точки зрения Тамары, ее любовник тоже вел себя странно. Ну, увидел эту цыганку — и увидел, запомнил — и запомнил, что еще делать? Так нет, он зачем-то высматривал всех, кто есть на этой набережной, точно подсчитал, сколько там гадалок. Отметил также наличие цыгана, предлагающего всем покататься на лошади. Особо проследил за тем, где находится ближайший к набережной пост милиции. В общем, проделал кучу бесполезной, как ей казалось, работы.
Хотя нет, не все было бесполезно. Сделали и совершенно неожиданное забавное открытие. Оказывается, «трудяга» Максим в рабочее время тоже наведывается на набережную. Да еще и гадает, причем подозрительно долго, у какой-то молодой цыганки. Ее лицо показалось Тамаре смутно знакомым. Но «кто, что, откуда», она так и не вспомнила.
Потом расстелили на траве салфетку, съели бутерброды, выпили пиво и…
В общем, такого природного, такого естественного и радостного секса у них давно уже не было!
* * *
Положительно, сегодняшний день складывался удачно. Антон оказался в VIP-кабинете ресторана «Волга». Стыдно сказать, но он даже не знал, что тут есть такое. Надо же, оказывается, маленькая пристройка над всем зданием — это не подсобное помещение, а випушка. Отлично, теперь он только сюда ходить будет. Хотя нет. Отсюда девок не видно. И до танцпола далеко. Вот елки — проблема. Надо обмозговать.
Да только отец не дал, все инструктировал, как вести себя с этим цыганским бароном. А тут и сам смуглый аристократ пожаловал. Все трое представились друг другу. Посмотрели меню (хотя и так все его наизусть знали), сделали заказ.
Перешли к делу.
— Честно говоря, господин Зарецкий, я не совсем понимаю, чего вы хотите, — начал Астахов.
— Странно… — вскинул брови Баро. — Я четко сказал тому парню, что речь пойдет о содержимом барсетки. Дал ему визитку… Попросил, чтобы вы позвонили мне вчера в пять вечера.
— Какому парню?
— Который ко мне приезжал за барсеткой. Он что, у вас уже не работает?
Астахов посмотрел на Антона (который был в это время сама невинность) и грязно выругался. К счастью лишь внутренне, не вслух.
— Работает, — и вновь повернулся к Антону, — оставь нас, пожалуйста. Сходи в бар, я зайду за тобой…
Когда сын вышел, подвинул стул к Баро и заговорил тоном ниже:
— Так вы, значит, видели документы, которые в барсетке?
— Видел. Поэтому предлагаю обсудить то, что в них написано, прямо сейчас, — и выложил на стол копии документов.
Астахов немного растерялся:
— Вы даже сделали ксерокопии.
— Нет, зачем? Мне их отсканировали и распечатали. Так надежней.
Астахов выругался (опять же — про себя) еще грязнее. Ну сынуля! «Папа, это ж цыгане. Они и читать не умеют!»
