А что пришлось отступить — не страшно. Антон прикрыл один глаз рукой и изрек:
— С потерей бульдозера не потеряна Россия.
Перевоплощение из Наполеона в Кутузова было неслучайным. Просто Антон припомнил, кто, в конце концов, должен победить.
Цыгане преследовали бульдозер до стройки. А дальше нельзя — несколько охранников с ружьем, злые овчарки.
Впрочем, зачем ехать дальше, когда на щите у стройки было ясно написано: «Строительство ведет ЗАО „Астахов“».
Поехали обратно в табор — праздновать победу. Но охрану оставили, сменив героических Сашку и Миро.
* * *
Работать было очень трудно. С самого утра Максим думал только о Кармелите. И при первой же возможности выкроил минутку, чтобы заняться поисками Кармелиты, Поехал в табор — там что-то праздновали (сутра-то!). Но Кармелиты среди танцующих явно не было.
На набережной — ни следа…
Где же еще ее можно искать? У Светы!
М-да, тут он, наверно, немного ошибся. Вид у девушки был сонный и недовольный.
Еще бы! Света допоздна работала, рисовала портрет Кармелиты. Отец с утра, уходя на работу, разбудил ее, работу раскритиковал, да чего там, просто разбомбил. И попросил дочку, чтобы она заканчивала с этими живописными глупостями, чтоб делом занялась или, еще лучше, замуж вышла. Еле от него отбилась, еле заснула, так тут еще этот приперся.
— Ты чего так рано?
— Прости. Я только хотел узнать, как найти Кармелиту.
— А почему ты решил искать ее у меня?
— Ну, вы же искали меня у Антона. А я ее у тебя. По-моему, все логично.
— Понятно… А вдруг она не хочет, чтобы ты ее нашел?
— Это очень важно, серьезно, я не шучу. Антон какую-то гадость цыганам готовит, и я хочу их предупредить через Кармелиту.
— Поздно. Она уже в тюрьме.
— В какой тюрьме?!
— Ну, не в тюрьме. В милиции…
И не успела Света объяснить, где Кармелита, зачем и почему, как Максим убежал ловить такси.
Вот жизнь настала. С каждым днем Кармелита все больше и больше чувствовала себя цыганкой. Вот уж и под открытым небом ночевать пришлось. Скамейка у дверей Управского отдела внутренних дел оказалась довольно-таки удобной.
Зато сколько удивления было на лице следователя Бочарникова, когда утром, идя на работу, он увидел внучку Рубины Задорожной.
— Все сидим? Причем добровольно? — спросил он со специфическим милицейским юмором.
— Сижу, — стоически ответила Кармелита. — И буду сидеть. Хоть наряд вызывайте, все равно никуда не уйду!
Странные все же эти цыгане. Вроде столько лет в городе бизнесуют. С юристами знакомство водят. А как что случится, ведут себя, как дети.
— Девочка хорошая, так ты ничего не изменишь, — сказал Андрей Александрович негромко. — Лучше б нашла Игоря Носкова. Да с ним поговорила бы. А еще лучше не ты, а папа твой.
— А кто этот Игорь Носков?
— Тот, кого, судя по заявлению, обокрала ваша бабушка.
Цыганочка опять завела старую песню:
— Поймите, она не воровала. Моя бабушка — уважаемая женщина. Кого хотите в таборе спросите, вам любой скажет…
— Тихо, тихо… Объясняю для юридически неграмотных. Если Носков заберет заявление, дело автоматически прекратится.
— А где мне искать… заявителя Носкова?
— Вот, хорошо. Еще пару лет — и на юрфак можешь поступать. А где искать его… В общем, ищите. А то сидите у себя в своей Зубчановке — никого не видите! Город у нас маленький… Человек — не иголка. Ищите! А я и так тут слишком много наговорил.
Обидно получилось. Кармелита еще не проснулась как следует. А ей уже столько наговорили. И все — важно! Не забыть бы чего-нибудь.
Главное — Носков. Игорь Носков! Кто это? Где его искать? Наверно, в паспортном столе? Должна же у них быть такая услуга…
— Привет!
Кармелита не заметила, как к ней подошел Максим.
— Здравствуй. Ты как здесь оказался?
— Света сказала, что ты в милицию попала.
— Да не я, а моя бабушка.
— Она что? Украла что-то?
— Почему сразу украла?! Если цыганка, значит воровка?! Да?!
— Подожди, подожди…
Но Кармелита уже успела расплакаться. Максим взял ее за руку, притянул к себе.
— Если ты думаешь, что все цыгане воры, — сказала девушка, всхлипывая, — зачем сюда пришел?!
— Прости… С языка сорвалось… Объясни мне, я пойму…
— А что объяснять? Ее действительно обвиняют в краже. Но она ничего не украла. Ты мне веришь?
— Кармелита… как я могу верить или не верить? Тебя я знаю. А бабушку…
— Вот и следователь не верит… А Носкову верит.
— Какому Носкову?
— Откуда я знаю! Какой-то Игорь Носков обвинил мою бабушку в краже. А она не воровала!
— Игорь Носков?!
— Да. А ты его знаешь?
— Знаю! Теперь точно могу сказать, что твоя бабушка не виновата.
— В смысле?
— Он сволочь редкостная…
— Правда?
— Правда! Я скорее поверю в то, что он украл, чем у него.
* * *
Форс давно уже хотел сесть, хорошенько поговорить с Тамарой. Да все как-то не складывалось. То Астахов, то у него времени не было, то она куда-то убегала.
А чего не поговорить? Женщина она красивая, собеседница приятная. Вес в астаховской империи имеет немалый. И, судя по всему, любит в самостоятельные игры играть. Сегодня все складывалось идеально. Сели в офисе, чайку налили, хорошего, британского, конфеты взяли — бельгийский шоколад. А печенье — отечественное, но очень хорошее, на уровне.
Совсем не вовремя вошел Антон. Весь какой-то неправильный, странно возбужденный. Загадочно подмигивая, увел Форса в другой кабинет. В общем, опять не сложилось — пришлось извиниться перед Тамарой.
Прикрыв дверь, Антон сразу затараторил:
— Нас этой ночью чуть цыгане не убили.
— Кого — нас?
— Нас!!!
— Так, Антон, я ничего не понимаю. Давай-ка спокойно и по порядку. Сначала — где? Потом — кого?
— На кладбище. Мы с Игорем пытались снести склеп. Появились цыгане. Тут такое началось!
— Ну, началось и началось. Главное — чем закончилось?
— Я откуда знаю. Когда цыгане набросились на бульдозер, я уехал. А Игорь остался.
— Один?
— Нет. С бульдозером.
— А, ну тогда все в порядке. Бульдозер — это сила. Значит, говоришь, страшно было? Так вот… Это еще цветочки. Я тебя сейчас еще больше напугаю.
