— Вы снаружи, — сурово уличил их мистер Строгг. — А это — Непорядок.
— Но мы совсем рядом, Эрик, — сказал Олдермен. — Рукой подать. Ничего страшного, это ведь во имя…
— Это НЕПОРЯДОК.
— Мы не обязаны его слушать, — заметил мистер Порокки.
— Беды не оберетесь, — пригрозил мистер Строгг.
— Ничего подобного, — ответил мистер Порокки.
— Вы вторгаетесь в Ведомое, — не унимался мистер Строгг. — Вас ждут страшные неприятности. Заметьте, не по моей вине. Фу!
Он повернулся и удалился в сторону своей могилы.
— Наберите номер, — велел мистер Порокки.
Все точно очнулись.
— А знаете, — промолвила миссис Либерти, — возможно, он прав…
— Забудьте про мистера Строгга! — Мистер Порокки раскрыл ладони. Из его рукава вылетела белая голубка и, моргая, уселась на таксофон. — Набирайте номер, мистер Флетчер.
— Добрый день, справочная, назовите фамилию, пожалуйста.
— Джон Максвелл. Проживает в Сплинбери.
— Боюсь, этой информации недостаточно…
— Это все, что мы… (Послушайте, я вижу, как это работает, вот здесь соединение…) (Сколько нас сюда набилось?) (А можно мне попробовать? Пожалуйста!) (Это куда лучше, чем всякие спиритические сеансы…)
Оператор потрогала наушник. У нее почему-то замерзло ухо.
— Ой!
Наушник отлепился с трудом.
К ней наклонилась соседка справа:
— В чем дело, Дон?
— Ухо…
…что на протяжении всей истории человечества рождались люди, не способные сделать то или иное открытие лишь потому, что мир до него еще не дозрел. У Леонардо да Винчи не было ни моторов, ни материалов для постройки вертолета. Сэр Джордж Кайли изобрел двигатель внутреннего сгорания раньше, чем додумались получать бензин
[2]
.
А Аддисон Винсент Флетчер жизнь напролет возился с моторами, реле, клапанами и кусками проволоки, преследуя грезу, для которой в мире еще не было даже названия.
Покойный мистер Флетчер в телефонной будке расхохотался. Название появилось. Увидев компьютер, он наконец понял, что же он пытался создать.
Глава 5
Джонни вернулся домой. Он не осмелился пойти на кладбище.
Был вечер субботы. Вечер Посещения… Джонни начисто забыл про него.
— Ты обязательно должен съездить, — сказала мама. — Ты же знаешь, ей будет приятно тебя повидать.
— Неправда, — сказал Джонни. — Она забывает, кто я. И называет меня как папу — Питер. И вообще, там все пропахло старушками. И почему дед никогда к ней не ездит? Она ведь его жена.
— Он говорит, что хочет сохранить ее в памяти такой, какой она была когда-то, — ответила мама. — А кроме того, сегодня «Субботнее шоу Марки и Моу». Ты же знаешь, он не любит его пропускать.
— Охо-хо… ну ладно.
— Мы ненадолго.
Они посмотрели на пульт. Все лампочки горели, а панель постепенно покрывалась инеем. Штука в том…
Примерно через десять минут после ухода Джонни зазвонил телефон. Дедушка отреагировал на это как обычно, то есть крикнул: «Телефон!», не отрываясь от экрана. Но телефон не умолкал, и в конце концов дедушка, ворча, поднялся, уронил пульт за подушку (он благополучно пролежит там два дня) и побрел в прихожую.
— Да? Нет, его нет. Ушел. Кто? Ах, чтоб меня… ей-богу? Ну! И по-прежнему показываешь фокусы? Давненько тебя не было видно. Нет. Да. Это верно. Я и сам теперь мало выхожу. А ты как? Умер. Понятно. Но позвонить выбираешься. Обалдеть, до чего дошла наука. Слышно плохо, как будто издалека. Верно. Ты и есть далеко. А я помню тот твой трюк с наручниками и цепями… да, чуть-чуть не получилось. Да. Да. Ладно. Передам. Приятно было тебя услышать. Пока.
Он вернулся в комнату и опять устроился перед телевизором.
Несколько минут спустя он озабоченно нахмурился. Потом встал, вышел в коридор и некоторое время сердито смотрел на телефон.
Нельзя сказать, что в «Солнечном уголке» было плохо. С точки зрения Джонни, там было достаточно чисто и работали приличные люди. Стены украшала яркая роспись, а в комнате, где стоял телевизор, в большом аквариуме плавали золотые рыбки.
И все же атмосфера здесь была мрачнее, чем на кладбище. Уж очень медленно тут ходили, шаркая тапочками, уж очень подолгу сидели за столом в ожидании следующей кормежки или просто так, потому что больше заняться было нечем. Словно жизнь здесь уже замерла, а смерть еще не пришла, и оставалось только бесцельно убивать время.
Бабушка Джонни большую часть дня проводила в главной гостиной у телевизора или у себя в комнате за созерцанием бегоний. По крайней мере, бабушкино тело. Где витал ее дух, Джонни представлял смутно, зная лишь, что тот частенько улетает куда-то в очень далекое прошлое.
Немного послушав разговор матери с бабушкой, точь-в-точь такой же, как и на прошлой и на позапрошлой неделе, он окончательно впал в уныние и сделал то, что делал всегда, — тихонько выскользнул в коридор.
Рассеянно глядя в никуда, Джонни побрел к двери в сад.
Школа о призраках умалчивала. А жизнь порой преподносила такие сюрпризы, что непонятно было, от какой печки танцевать, и социология с математикой тут помочь не могли.
Ну почему все свалилось именно на него? Ладно бы он сам напрашивался на что-нибудь этакое — так ведь нет! Он лишь старался не высовываться и держаться даже не на втором, а на десятом плане. Но отчего-то проблемы к нему так и липли.
Штука в том, что…
М-р Аткинс.
Джонни, наверное, прошел бы мимо, если бы это имя не засело где-то на задворках его памяти.
Сейчас оно смотрело на него с прямоугольника покоробленного картона, вставленного в рамку на одной из дверей.
Джонни уставился на картонку.
На пару секунд надпись заслонила собой весь мир.
Да нет же, Аткинс — очень распространенная фамилия…
Но если не постучаться, ничего не узнаешь… ну? постучаться?..
— Открой мне дверь, золотко, у меня руки заняты.
За спиной у Джонни остановилась полная негритянка с охапкой чистых простыней. Джонни молча кивнул и повернул дверную ручку.
Комната почти без мебели. И в ней — определенно никого.
— Я заметила, ты к нам ходишь каждую субботу. К бабушке? — сказала сестра, сгружая простыни на пустую кровать. — Дай бог всем таких внуков!
— Гм… ага.
