Митя тоже выглядел влюбленным. Всю ночь перед отъездом из пансионата они не спали, сидели на скамейке у корпуса, обнявшись. Вера замерзла, Митя расстегнул куртку, спрятал ее руки у себя на груди. Она положила голову ему на плечо, закрыла глаза.
– Выйдешь за меня замуж? – спросил Митя полушепотом, но в лунной тишине его голос показался Вере гулким и громким.
Она кивнула, прижалась к нему тесней. Их неодолимо тянуло друг к другу, но пойти было некуда: в верином номере спала Маринка, Митя тоже жил не один, а с соседом. Так они и просидели до самого утра, окоченевшие, но счастливые, почти сросшиеся под митиной курткой из черной болоньи.
Вериной матери Митя понравился – серьезный, увлеченный, без вредных привычек.
Начались приготовления к свадьбе. Маринка, добрая душа, помогала, как могла: ездила с Верой в салон примерять платье, искала ресторан, заказывала ансамбль и тамаду. Ее участие было очень кстати, потому что Митя, вернувшись в Москву, сразу и категорически заявил, что по магазинам таскаться не станет, так как должен работать.
Свадьбу сыграли в январе. Медовый месяц провели дома, уезжать никуда не хотелось, да и не было возможности. А дальше потекла обычная, размеренная жизнь. Вера ходила на работу в свой НИИ, Митя сидел за пишущей машинкой, вечерами они ужинали на кухне, обсуждая все те же критические статьи, отсутствие вкуса у поэтов и низкие гонорары литературоведов. Вера по-прежнему мало что понимала в деятельности мужа, но у нее уже выработалась привычка терпеливо слушать все, что говорит ей Митя и непременно поддакивать ему.
Вскоре ей захотелось ребенка. Работу свою Вера любила, но без фанатизма, друзей у нее было немного, а дома она все чаще чувствовала пустоту и скуку. Малыш в ее представлении был бы сейчас очень кстати, он наполнил бы жизнь настоящим смыслом, сделал бы их семью полноценной и более крепкой. Митя не возражал, хотя и не был в восторге от Вериной идеи.
Они перестали предохраняться, но почему-то желанная беременность никак не наступала. Вера решила, что ничего страшного в этом нет, пройдет полгода-год, и все у них получится. Девчонки на работе рассказывали, что иногда организмам мужчины и женщины нужна некоторая притирка, прежде, чем произойдет зачатие.
Вера терпеливо ждала, однако что-то в их с Митей организмах явно не соответствовало друг другу. Притирка не происходила, месяц за месяцем точно в срок наступали критические дни, постепенно повергая Веру в отчаяние.
Она зациклилась на беременности, не могла думать ни о чем другом, перестала получать удовольствие от работы, общения и даже секса. Митя же относился к происходящему совершенно равнодушно. «Нет ребенка, – говорил он, – и не нужно. Значит, не судьба». Он вообще очень верил в судьбу, в предназначение, придавал большое значение приметам и соблюдал кучу ритуалов, прежде, чем приступить к работе над новой статьей.
Веру это убивало. Она уже понимала, что притирка тут не при чем, кто-то из них серьезно болен, необходимо медицинское обследование и лечение. Вера грешила на свою работу. Она целыми днями возилась с химикатами, получала прибавку за вредность. Однако в их лаборатории почти у всех женщин было по одному, а то и по двое детей.
Вера пошла в районную консультацию, тамошняя врачиха оказалась грубой и неприветливой. Узнав, что они с мужем не живут и двух лет, она велела не морочить ей голову, подождать год, а потом уже приходить.
Через год другой врач, уже из кооператива по вопросам семьи и брака, направил Веру на ультразвук, обнаружил у нее воспаление придатков и прописал длительный курс антибиотиков.
Вера делала все, как ей советовали. Стойко переносила дьявольски болезненные инъекции, затем методично пила витамины, взяла путевку в санаторий. Вернулась в Москву с надеждой, что вот теперь ее мучениям придет конец. Но нет – снова проходили проклятые двадцать восемь дней, снова у нее тупо ныл низ живота, а наутро с кровью и слизью выходила из организма ненужная, не исполнившая свое назначение яйцеклетка.
У Веры опустились руки. Она перестала следить за собой, по утрам едва подкрашивала ресницы, на работе держалась особняком, начала курить. Митя, казалось, не замечал происходящих с женой перемен. Его пригласили преподавать на кафедре одного из коммерческих вузов. Домой он теперь возвращался поздно и очень усталый, вяло ел разогретый Верой ужин, перекидывался с ней парой слов и усаживался за компьютер.
Вера чувствовала себя никчемной, никому не интересной и бесконечно одинокой. Иногда в гости захаживала Маринка – она за это время успела выйти замуж и развестись, произведя на свет очаровательного сынишку. Когда появлялась Маринка, Митя на время покидал компьютер и выходил к столу. Пили чай с тортом, Маринка весело хохотала, ее роскошная грудь четвертого номера колыхалась, как желе, Митя глядел, завороженно раскрыв рот. Вера искоса наблюдала за ними и ощущала тошноту.
Как-то к вериной матери зашла в гости старая приятельница, с которой они не виделись целую вечность. Выпили домашней наливки, мать захмелев, расплакалась.
– Внуков хочу, Свет, а внуков нет. Не рожает моя Верочка, хоть застрелись.
– Как не рожает? – строго поинтересовалась Света. – Не хочет, что ли?
– Да хочет. – Мать смахнула слезу. – Еще как хочет. Не выходит у них, вот ведь горе какое.
– К врачам надо, коли не выходит!
– Были и у врачей. Толку от них, как от козла молока. Бедная моя девочка! Может, к бабке какой ее свозить, к экстрасенсу? – Мать с надеждой поглядела на подругу.
– Глупости какие! – возмутилась та. – Ты, Елена, думай, что говоришь. К экстрасенсу! Знаю я, куда твою Верку нужно вести.
– Куда, Светочка? – робко переспросила мать, уловив в голосе приятельницы силу и уверенность.
– А вот слушай.
Оказалось, сын у Светы недавно женился. Светина невестка, Варя, работала медсестрой в только-только открывшемся диагностическом центре.
– Аппаратура там замечательная, современная, – расписывала Света, допивая наливку. – И врачи сплошь кандидаты наук. Я Варьке скажу, она Верочку к самому лучшему доктору запишет. Проведут полное обследование, если что есть дурное, вычислят, как пить дать.
– А вылечат? – всхлипнула мать.
– Вылечат, не сомневайся, – авторитетно заявила Света. – У них там даже рак вылечивают.
На следующей неделе Вера поехала в центр, находящийся на другом конце Москвы. Едва она увидела новое, роскошное, многоэтажное здание, обнесенное высокой оградой, ее охватило радостное волнение и уверенность – здесь ей непременно помогут.
Молоденькая, симпатичная Варя с фиалковыми ногтями встретила Веру в вестибюле.
– Нам на третий этаж. – Она улыбнулась ободряюще.
Вера пошла было к лестнице, но Варя удержала ее.
– Поехали на лифте. Ноги жалеть надо.
Она привезла Веру на третий этаж, посадила в огромном холле, заставленном цветами, возле тяжелой дубовой двери кабинета.
