— Я оторву этой заразе яйца! — Он даже забыл о своем хорошем воспитании. — Он еще пожалеет. Один звонок, и его мелкая жизнь закончена. С моими-то связями!
Катарина велела ему сесть.
— Об этом я уже сказала.
Видимо, мысли Герберта двигались в том же направлении.
— Дядя Рихард?
— Как раз про него я и подумала.
Все трое повернулись ко мне.
— Пия, скажи же хоть что-нибудь. Чего ты сама хочешь? — спросила Катарина.
Я устала. Все, чего я хотела, — вернуть обратно Леандера и свое счастье. Я не хотела ничего слышать про месть, хотела только, чтобы Леандер снова был рядом. И заплакала по новой:
— На меня так много всего свалилось.
Катарина цыкнула на Герберта:
— Видишь, что ты устроил. Вывел ее из себя.
Я натянула на голову одеяло.
— Оставьте меня, пожалуйста, в покое, я не знаю, что делать. Я устала. — Мне хотелось спать, только спать.
Проскувшись, я чувствовала себе преотвратно. Сердце колотилось как бешеное. Пока я спала, Лилли с Катариной сидели у моей постели, тихонько разговаривая.
Мне показалось, что они строят планы битвы. Па столике стоял поднос с круассанами в дымящимся чаем.
Я почувствовала голод и немного поела.
Постепенно начали возвращаться чувства. Я попыталась разобраться, что же произошло за несколько последних часов.
Мысленно прокрутила слова этой гнусной парочки: «Она нужна мне только как соавтор…»
Лилли все еще удивлялась:
— Надо же, у него такой искренний смех! Я бы ради него сунула руку в огонь.
И это неудивительно. После многочисленных разочарований из-за всякой мрази Лилли продолжала верить в добро. Она была самым невинным созданием из всех моих знакомых. По сравнению с ней тетушка, рекламирующая маргарин «Рама», — отъявленная бестия.
Лилли покачала головой:
— Если бы люди об этом знали! Его поклонники. Я ведь сразу говорила Скорпион и Весы трудно сходятся. Давай посмотрим, что говорят карты.
Она начала рыться в сумке.
— Лилли! Что значит «Скорпион и Весы трудно сходятся»? Он самая обыкновенная свинья, в этом-то вся проблема! Скажи-ка лучше, сейчас ты так счастлива, зачем же таскаешь с собой карты?
Лилли смутилась:
— Я думала, вдруг они нам что-нибудь посоветуют.
— Ах, вот как? А почему же тогда карты не предупредили Пию о том, что такое Леандер? Если я правильно помню, там были сплошные прибыль и любовь, а еще звезда, которая, по твоим словам, свидетельствует о самых блестящих перспективах. Разве карты не обещали на этот год свадьбу? — развыступалась Катарина.
Лилли попыталась отбиться:
— Я ведь еще и Висельника вытащила и… — Взгляд подруги заставил ее заткнуться.
Катарина повернулась ко мне и взяла меня за руку:
— Пия, дорогая, как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? Ах, если бы мне можно было выкурить сигарету или хотя бы выпить стаканчик виски.
Мне действительно стало получше, по крайней мере, я снова что-то чувствовала. Боль, унижение и ярость. Стоило только представить, что меня держали за полную дуру! Как часто я говорила про Витту, понятия не имея, что, смотря на меня, он постоянно думает о ее «трепетном теле». Представить, что каждая улыбка, каждое прикосновение предназначались не мне, что он просто воспользовался мной, чтобы я творила чудеса, описывая его необыкновенную жизнь.
Это больно. Но еще мучительнее было думать о том, почему все так случилось.
Ладно, я не совсем бесталанна, но и не склонна считать, что нет авторов, которые бы справились с работой не хуже. Зачем же огород городить? Речь же шла всего-навсего о биографии, а не о расследовании убийства Кеннеди. Он сказал, что я не задаю лишних вопросов. Вопросы я, конечно же, задавала, но только тем людям, которых выбирал Леандер.
Я должна была заметить, что у них с Виттой что-то есть. Почему я была такой слепой? Да и подруги мои не отреагировали, иначе бы сейчас не были так шокированы.
Мне вспомнилось, что Штадер предупреждал меня еще в самом начале, да и Макс регулярно делал какие-то намеки. Но я не желала ничего слышать. Решила, что Штадер просто пытается меня защитить, а Макса все время упрекала, что он судит по себе.
Я просто не хотела замечать, что Леандер лишь изображает любовь.
Но ведь так целоваться можно только искренне. Я озвучила свои мысли. Видимо, девушки задавали себе те же самые вопросы.
Катарина их четко сформулировала:
— Значит, у него есть что скрывать? Нет никаких сомнений, что у него рыльце в пуху. Я бы сказала: «Разрешите мне сделать несколько звонков, и мы тут же будем знать больше». Но теперь я считаю его слишком прожженным и не исключаю, что это будет совсем непросто.
— А какое отношение к этому имеет Витта? — встряла Лилли.
Катарина задумалась:
— Я абсолютно уверена, что Витта познакомилась с Леандером у меня на вечеринке. Ведь Герберт рассказал, как она из кожи вон лезла, чтобы быть ему представленной. Наверное, они друг другу понравились, а Витта упомянула, что ее подруга Пия будет писать его биографию, ведь ей пришлось подыскивать тему для интересного разговора. Вот тут-то он и составил свой подлый план.
— Я ее ненавижу. — Я снова начала всхлипывать.
Лилли налила мне еще цветочного отвара.
— Пия, мне больно об этом говорить, но думаю, что Леандер провернул бы все то же самое, с Виттой или без нее. Ну познакомились бы вы в офисе, он бы и там тебя очаровал.
Мне показалось, что все это происходит не со мной.
— Когда я думаю, что еще сегодня утром была будущей госпожой Бергландт, а теперь забиваю себе голову какими-то теориями и заговорами… — Я снова заплакала.
В моей голове ничего не укладывалось.
Я винила во всем саму себя. Как я могла быть такой наивной и не замечать ничего? Отсутствие интереса к моей семье, его финансовые и профессиональные проблемы, давление на меня, постоянное подталкивание: быстрее, быстрее… Какая я была дура! Я чувствовала себя никчемной уродиной, тюфяком с огромным комплексом неполноценности. Как я могла на полном серьезе считать, что Леандер Бергландт, у ног которого валялись все модели и актрисы, выбрал именно меня?
В дверь постучали. Катарина с Лилли многозначительно переглянулись. В дверях появилась уже знакомая мне дама, доктор Корнелиус!
— Мы подумали, что тебе потребуется поддержка специалиста, потому что таких приключений ни у одной из нас еще не было, — пояснила Лилли.
Только этого мне и не хватало!
Зареванная и выпотрошенная, я должна еще и общаться с фрау Корнелиус, живым напоминанием о той проклятой вечеринке. Но сил на протесты у меня не было.
