Гвоздева же раздирали ревность и муки совести. Ему было ужасно стыдно, что он – взрослый мужчина – воспользовался положением, чтобы отомстить бедной девушке из ревности. Она же не виновата, что выбрала не его, сердцу не прикажешь. Но потом он представлял, как рука Беркута ложится на талию Наташи, как они танцуют всю ночь в клубе, и волна злости снова накрывала его с головой. «Отчислю!» – думал он, сжимая кулаки.
Утром в дверь Наташиной комнаты постучали. Но девушка слишком устала за предыдущие ночи и никого не хотела видеть. «Отчислили же, что вам еще, скоро освобожу», – подумала она и отвернулась к стене. Дверь открылась, и в комнату кто-то вошел. Наташа почувствовала, что это Виталий, хотя он пока и молчал.
– Наташ, – наконец глухо произнес он, – ты прости меня, я вчера разозлился очень, что ты тренировку пропустила. Никуда я тебя, конечно, не отчислю. Меня бы ректор убил. Кто тогда Олимпиаду будет выигрывать? Одевайся. Жду на стадионе.
После этого случая продолжилась обычная с виду жизнь. Наташа ходила на тренировки, ничего не пропускала, режим не нарушала, но продолжала встречаться с Беркутом. Гвоздев был подчеркнуто вежлив и делал вид, что ничего не замечает.
До тех пор, пока однажды в его квартире не раздался звонок:
– Виталий Владимирович? – у говорящего был низкий и тяжелый голос
– Да, кто это?
– Добрый вечер. Министерство спорта России, департамент нормативно-правового обеспечения. Государственный советник Андрей Назимов.
– Добрый вечер, а по какому поводу? – Гвоздев решил, что Минспорта ищет свидетелей по поводу какого-нибудь допингового скандала.
– Тобурокова Наталья Егоровна, – Назимов сделал паузу, во время которой в груди Виталия все похолодело, – ваша ученица?
– Моя, а что?
– Ничего, устанавливаем факты. Хотел бы пригласить вас на беседу. Завтра в полдень.
Глава сорок четвертая
За окном коридора общежития по московскому серому небу плыли лохматые мартовские облака. Двое дворников в оранжевых жилетах медленно и бестолково счищали грязную снежную жижу с тротуаров двора. Бесцельно наблюдающий за ними Гвоздев сидел на широком подоконнике в конце коридора третьего этажа.
В его мозгу все крутился вчерашний разговор в министерстве. Невозможно было поверить, но его ученица, надежда сборной России по биатлону, встречалась с Георгием Кирсановым, племянником миллионера Кирсанова. Его Наташа, его любовь и его гордость – в ученицах самого Владимира Плитина по прозвищу Индеец, майора военной разведки в отставке, чемпиона мира по пулевой стрельбе, знаменитого стрелка-эксперта, рекордсмена по числу подтвержденных побед среди снайперов мира, рекордсмена по самому дальнему попаданию в движущуюся цель, автора самых известных выстрелов в военной истории.
Вот откуда у нее появилась такая сумасшедшая техника стрельбы!
Он сидел, хмуро смотрел невидящим взглядом сквозь грязное стекло окна, ждал Наташу. Еще вчера они договорились, что вечером он заедет за ней в общежитие и они сходят в кино на премьеру нашумевшего голливудского блокбастера. Он не знал, как начать этот трудный разговор с Натальей.
Хлопнула дверь ее комнаты. Девушка выбежала из своей комнаты и заулыбалась, увидев его, зажглись улыбкой глаза. Ее изумрудные, «таежные», как любил он шутливо их называть. На столе в двухлитровой банке стоял огромный букет роз.
– Ой, привет, Виталий! Ты чего тут в коридоре уселся? Заходи, чаю выпьем! У меня сегодня маленький праздник. – Она уже подходила, улыбаясь, выговаривала ему, сдувая с правого глаза непослушную челку. Но, не дойдя до него пары шагов, остановилась, споткнулась, увидев бледные, крепко сжатые губы Виталия.
– Ты можешь так вот улыбаться? Ты… – дальше Гвоздев не смог ничего сказать, только сглотнул откуда-то взявшийся в горле горький шарик.
Он соскочил с подоконника, решительно взял за руку Наташу.
– Вернемся в твою комнату. Нам нужно поговорить!
Опешившая от таких действий Виталия девушка позволила увлечь себя. Но глаза ее тут же утратили блеск, а колени вдруг внезапно ослабли. В комнату она зашла уже каким-то деревянным шагом, глядя в напряженную спину Гвоздева.
– Наталья, это что – правда?! Твой Беркут – ты знаешь, кто он? И ты с ними?! – он выпалил ей это сразу, как только закрылась за ними дверь. Резко развернувшись к ней, Гвоздев дышал тяжело, губы его дрожали.
– Он… юрист…
– Юрист! Юрист! – передразнил тренер, хлопая себя по голове. – Юрист Беркут!
– Это его детское прозвище… Вообще его Георгий зовут, но он не любит свое имя… Георгий Кирсанов…
– Ты понимаешь, во что ты ввязалась? Минспорта открывает в отношении тебя дело! И скорее всего его передадут в полицию, потому что оно выходит за рамки спорта! А им, как ты сама понимаешь, раз плюнуть доказать, что свежеиспеченная чемпионка России по биатлону, мастер спорта Наталья Тобурокова добилась победы незаконно!
Наташа стояла и молчала. Кровь медленно отливала от ее лица, потухшим взглядом она смотрела на Виталия. Вернее, за его плечо, на стену, где в новенькой рамке под стеклом висел ее чемпионский диплом, а рядом вызывающе поблескивала ее последняя награда – золотая медаль чемпиона России. Она пробовала пошевелить враз одеревеневшими губами, а слова никак не находились. Как объяснить тренеру, поймет ли он, что это была ее страшная ошибка? Как сказать, что она запуталась?
Виталий все так же держал ее за руку, молчал и сверлил взглядом.
– Наталья, не молчи! Скажи мне, ведь есть какие-то причины, они ведь тоже могут ошибаться! Расскажи мне, что же все-таки случилось?
Она, наконец, оторвала взгляд от стены, перевела на него. Было тяжело видеть в его еще вчера улыбавшихся и любящих глазах растерянность и горький вопрос.
– Он… Он меня любит… – хрипло произнесла она. Непокорная челка безвольно теперь свисала, мешала смотреть. Да и не могла она теперь взглянуть в глаза тренеру.
Гвоздев начал мерить шагами ее небольшую комнату. Он с остервенением тер лоб левой рукой, правая непроизвольно сжалась в кулак.
– Есть же выход, должен быть! Да, ситуация – хуже не придумать. Но там, к счастью, доказательства шиты белыми нитками… Но все равно…
Она хмуро молчала. Села на край стула, отодвинув его от обеденного стола.
– У меня с парнями из Минспорта установились хорошие отношения, они оказались старыми любителями биатлона, отца знают, – продолжал Гвоздев, – и они советуют прийти к ним с тобой!
– Добровольное признание облегчает работу прокурора, – горько ухмыльнулась Наташа, вспомнив поговорки, которыми бравировали воспитанники сибирского детского дома. – Я пока не понимаю, в чем меня обвиняют… Что Индеец – бывший военный снайпер? Так он работал на государство… Что дядя у Беркута – миллионер? Ну и что?..
