— Доченька, мне очень нравится твой новый муж, он так трогательно относится к тебе и детям!
— Да, мамочка, он несказанно чудесный! — горячо откликнулась Даша. — С ним я себя чувствую как за каменной стеной. Мне действительно ни о чем не надо думать, кроме как о себе и детях. Все остальное он предусмотрит и сделает! Знаешь, мне иногда кажется, что все это происходит не со мной, добавила она задумчиво.
— Где же ты его высмотрела?
— Это не я, а он меня высмотрел на одной из тусовок и сразу предложил лечь с ним в постель…
— Даша, надеюсь, ты не сразу решилась на это! — Нина Николаевна была явно шокирована.
— В том-то и дело, что сразу, мамочка! С первой же встречи я позволила ему делать, что он хочет! Как видишь, я не ошиблась…
Мать немного помолчала, переваривая услышанное.
— Да, дочка, по-видимому, ты права… Это я по-старинке никак не могу привыкнуть к темпами нравам современных молодых мужчин… да и женщин тоже… Я рада, что ты не ошиблась. — Нина Николаевна улыбнулась. — А что его родители, почему их нет с нами? — вдруг спохватилась она.
— Они погибли в авиакатастрофе. Помнишь, вначале семидесятых годов начали разбиваться самолеты? На Украине разбился АН-10. Мел тогда был мальчишкой… Его забрал к себе дядя, воспитал, дал образование, причем хорошее образование: Мел учился в МГУ на экономическом факультете. Таких специалистов, как он, сейчас не так уж и много. Дядю он почитает как отца: к несчастью, тот недавно овдовел. Я пока с ним незнакома, но скоро он приедет к нам посмотреть на малышей.
Когда Даша заканчивала кормить второго сына, неспешно опустошавшего левую грудь, в спальню вошел Мел.
— Даша, а почему ты кормишь только одного? — встревоженно спросил он.
— Успокойся, дорогой, я же не могу кормить сразу двоих! Они не разместятся на коленях…
— Прости, Дашенька, я не понял сразу… — Вид у Мела был виноватый.
— Доченька, мы с отцом, пожалуй, поедем домой. — Нина Николаевна легко поднялась с кресла. — Звони в любой момент, я приеду помочь…
— Спасибо, мамочка. Если тебе не трудно, поезди завтра с Мелом по магазинам. Нужно купить подгузники, детскую присыпку, крем, мыло… Я составлю список. Хорошо?
— Конечно, Даша.
— Я заеду за вами, Нина Николаевна, около двух.
Родители, распрощавшись, ушли.
Даша занялась туалетом младенцев. Распеленав их, она протерла каждого специальным составом от опрелости и надела малюсенькие распашонки; ножки же, по совету врачей, на недолгое время оставила свободными.
Мел стоял рядом и, едва дыша, наблюдал за процедурой.
— Дашенька, можно я подержу хотя бы одного…
— Ну конечно, это же твои дети! Только поддерживай, пожалуйста, головку…
Мел взял в руки беленького сына.
— Какой же он крохотный… — удивился он. — Неужели и я был таким же?
— Нет, ты родился сразу огромным, волосатыми с…
— Ты, Дашка, на грубость нарываешься! Если бы ты была вполне здорова, я бы тебя наказал за такие слова! Ладно, прощаю, малышка! Я тут кое-что приготовил для тебя. Закрой глаза и не подсматривай.
Мел бережно опустил сына в корзинку, заглянул в другую, поцеловал жену в макушку и вышел в переднюю. Из глубины стенного шкафа он извлек шубку из серебристо-черных лис и вернулся в спальню.
— Протягивай лапки, дорогая, это тебе от меня. Нравится? Это шведский мех.
Шубка была чудесная, сделанная из цельных шкурок. Не очень длинная, она расширялась книзу, мягкими складками ниспадая чуть ниже Дашиных колен.
Даша, в упоении повертевшись перед зеркалом, порывисто обняла Мела за шею и, глядя в его смеющиеся глаза, произнесла:
— О Мел, как же я мечтала иметь что-нибудь подобное! Ты — чудо!
— Это еще не все. Теперь подарок от сыновей. Пусть парни привыкают баловать женщин смолоду!
Он извлек из ящика прикроватной тумбочки маленький бархатный футляр и открыл его. Там лежали рубиновые сережки с бриллиантами.
— По серьге от каждого сына. Мне кажется, они вполне подойдут к тому кольцу, что я подарил тебе в круизе. Я уже сравнивал, теперь посмотри сама.
Обняв жену за талию, Мел достал другую коробочку и извлек из нее кольцо. Наметанным женским глазом Даша сразу определила, что серьги сделал другой мастер, пожалуй, более искусный. Да разве это было важно! Мел балует, благодарит ее, а значит, любит!
— Давай, милый, отдохнем… Я немного утомилась сегодня…
Она прилегла на кровать; Мел вытянулся рядом, притянув ее голову к себе на плечо.
— Мел, послушай, — прошептала Даша, — я с каждым днем становлюсь все счастливей! За что ты так балуешь меня?
— Ну, это мой секрет! Хочу и балую!
— Ладно, не говори… Зато я скажу тебе, что чувствую себя очень счастливой оттого, что я твоя законная жена, что родила тебе двойню…
— …Да уж! — с восхищением вставил Мел.
— …что у нас полноценная семья, дом…
— Насчет дома поговорим завтра, детка, а сейчас нужно решить важный вопрос — дать имена сыновьям. Дашенька, я предлагаю назвать их в честь наших отцов. Пусть один будет Георгий, а ругой — Александр… Это в русских традициях, думаю, твоему отцу будет приятно. Что скажешь?
— Скажу, что лучше не придумаешь, — приподнявшись на локте, она задумчиво протянулa: — Георгий Мелитонович… Александр Мелитонович… И с твоим экзотическим отчеством вроде сочетаются… Мне нравится!
— Тогда решено! Которого как:
— Ну, того, что в меня, беленького, — Александр, а черненького Георгий. — Она закинула руку ему за шею. — О Мел, как славно…
Он нежно прижал ее к себе, гладил лицо, шею, грудь.
Через некоторое время Даша вспомнила:
— Ты что-то говорил о доме?
— Малышка, это завтра… На сегодня новых впечатлений хватит; давай попробуем поспать, ведь ночью они нас разбудят…
Но Дашу разбирало любопытство:
— Мел, пожалуйста, я всю ночь буду ворочаться, если не узнаю.
— Завтра, завтра, детка, мне нужно кое-что прояснить, — сонно пробормотал он.
Даша пошла на хитрость:
— От волнения у меня может «перегореть» молоко, и малыши останутся голодными…
Мел мгновенно встрепенулся.
— Как это «перегореть»? Почему мои сыновья должны голодать? Что это значит?
— Понимаешь, если кормящая женщина плохо спит, волнуется, — загибая пальчики, начала говорить Даша, — то молоко у нее становится невкусным, и дети от него отказываются. Плачут, бедные, от голода…
Мел озадаченно посмотрел на нее, смешно хлопая длинными ресницами.
