— Волшебником? — переспросил он. — ты хочешь стать волшебником?
— Да, — кивнула Эск, пихая полубесчувственного Саймона в неохотно подставленные руки Тритла. — Я восьмой сын восьмого сына. В смысле дочь.
Окружающие волшебники обменивались взглядами и перешептывались. Эск попыталась не обращать на них внимания.
— Что она сказала?
— Она серьезно?
— Я всегда считал, что дети в ее возрасте просто очаровательны, вы согласны?
— Ты — восьмой сын восьмой дочери? — уточнил Напролоум. — В самом деле?
— Все наоборот, только не совсем, — с вызовом отозвалась Эск.
Напролоум промокнул глаза носовым платком.
— Прямо-таки завораживающе. По-моему, я никогда не слышал ничего подобного. А?
Он оглянулся на быстро растущую аудиторию. Те, кто стоял сзади, не могли разглядеть Эск и вытягивали шеи, думая, что здесь вершится какое-то забавное волшебство. Напролоум пребывал в растерянности.
— Ну что ж, — буркнул он. — Ты действительно хочешь стать волшебником?
— Я неустанно повторяю это всем и каждому, но никто, похоже, не слушает, — возмутилась Эск.
— Тебе сколько лет, девочка?
— Почти девять.
— И, когда вырастешь, ты хочешь стать волшебником?
— Я хочу стать волшебником сейчас, — твердо сказала Эск. — Ведь это, если я не ошибаюсь, здесь делается?
Напролоум посмотрел на Тритла и подмигнул ему.
— Я все вижу, — предупредила Эск.
— Дело в том, что раньше женщин-волшебников никогда не было, — попытался объясниться Напролоум. — Поэтому мне кажется, что твои требования идут вразрез с существующими обычаями. А может, ты станешь ведьмой? По-моему, прекрасная карьера для девочки.
Один из стоящих у него за спиной второстепенных волшебников расхохотался. Эск смерила весельчака презрительным взглядом.
— Быть ведьмой неплохо, — признала она. — Но я считаю, что волшебникам живется куда веселей. А вы как думаете?
— Я думаю, что ты единственная в своем роде, — признался Напролоум.
— Что это значит?
— Это значит, что ты всего одна такая на всем Плоском мире, — объяснил Тритл.
— Вот именно, — подтвердила Эск, — и я по-прежнему желаю стать волшебником. У Напролоума иссяк словарный запас.
— Ну, в общем, ты не можешь, — промямлил он. — Одна мысль об этом!..
Он выпрямился во всю свою ширину и повернулся, намереваясь уйти. Что-то потянуло его за полу мантии.
— Почему не могу? — спросил чей-то голос.
Он обернулся и медленно, с расстановкой проговорил:
— Потому что.., потому что.., твоя затея просто смехотворна, вот почему. И она полностью противоречит законам!
— Но я могу творить чары не хуже волшебников! — В голосе Эск прозвучал едва уловимый намек на дрожь.
Напролоум нагнулся так, что его лицо оказалось напротив ее носа.
— Нет, не можешь, — прошипел он. — Потому что ты не волшебник. Женщины не бывают волшебниками. Я ясно выражаюсь?
— А ты сам убедись, — предложила Эск.
Она вытянула вперед правую руку с растопыренными пальцами и, как бы прицеливаясь, поворачивалась, пока в поле ее зрения не попала статуя Малиха Мудрейшего, основателя Университета. Волшебники, стоящие между ней и статуей, инстинктивно шарахнулись в сторону, после чего почувствовали себя довольно глупо.
— Я ведь серьезно, — предупредила она.
— Уходи, девочка, — посоветовал Напролоум.
— Ну ладно… — отозвалась Эск. Не сводя со статуи глаз, она сощурилась, сосредоточилась…
* * *
Огромные двери Незримого Университета сделаны из октирона, настолько нестабильного металла, что он может существовать только во Вселенной, насыщенной сырой магией. Эти двери неуязвимы для любой силы, за исключением волшебства: никакой огонь, никакой таран, никакая армия не способны пробить в них брешь.
Именно поэтому большинство обычных посетителей Университета пользуется черным ходом, дверь которого сделана из совершенно нормального дерева и не ставит целью своей жизни запугивание мирных людей. В отличие от тех, октироновых, дверей, она вообще никому ничего не ставит, мирно стоит на месте, и все. У нее даже имеются обычный дверной молоток и прочая присущая нормальным дверям атрибутика.
Матушка внимательно осмотрела косяк и удовлетворенно крякнула, обнаружив то, что искала. Она не сомневалась в том, что этот знак будет здесь, хитроумно замаскированный естественной структурой дерева.
Она взялась за дверной молоток, выкованный в форме драконьей головы, и уверенно стукнула три, раза. Через некоторое время дверь открылась — на пороге стояла молодая женщина, держащая во рту множество прищепок для белья.
— Уо ау ао? — осведомилась она.
Матушка поклонилась, демонстрируя остроконечную черную шляпу с булавками в виде крыльев летучих мышей. Шляпа произвела впечатление: девушка залилась краской, оглядела тихий, спокойный переулок и торопливо сделала матушке знак зайти внутрь.
По другую сторону стены лежал просторный, заросший мхом двор, прочерченный крест-накрест бельевыми веревками. Матушке выпала уникальная возможность стать одной из немногих женщин, которые знают, что в действительности носят волшебники под своими мантиями. Однако пожилая ведьма скромно отвела глаза и последовала за девушкой вниз по широкой лестнице.
Лестница вела в длинную галерею с высоким потолком и арочными проемами по обеим сторонам, в данный момент заполненную паром. В прилегающих помещениях матушка мельком увидела бесконечные ряды корыт. В воздухе висел теплый, густой запах раскаленных утюгов, Стайка девушек, несущих корзины с бельем, протолкалась мимо матушки и торопливо взлетела по ступенькам до половины лестницы — после чего остановилась и обернулась, чтобы повнимательнее рассмотреть незнакомую гостью.
Матушка расправила плечи и попыталась напустить на себя как можно более таинственный вид.
Провожатая, которая так и не избавилась от своих прищепок, провела матушку одним из боковых коридоров в комнату, которая представляла собой лабиринт стеллажей, заполненных выстиранным бельем. В самом центре этого лабиринта сидела за столом очень толстая женщина в рыжем парике. Она совсем недавно записывала что-то в толстенную книгу учета белья — которая все еще лежала раскрытой, — но в настоящий момент женщина дотошно изучала покрытую пятнами мантию.
— А отбеливать пробовала? — спрашивала она.
— Да, госпожа, — отвечала стоящая рядом служанка.
— А как насчет отвара миррита?
— Да, госпожа. От него она только посинела, госпожа.
— Даже для меня это нечто новенькое, — призналась прачка. — А уж я-то повидала на своем веку и серы, и сажи, и крови драконов, и крови демонов, и не знаю даже, чево еще… — Она вывернула куртку и прочитала аккуратно пришитую внутри метку с именем. — Хм-м. Гранпонь Белый. Если он не будет лучше заботиться о своем белье, то скоро станет Гранпонем Серым. Запомни, девочка, белый маг на самом деле никакой не белый — это обыкновенный черный маг, который нашел себе хорошую домоправительницу. И…
