— Я имею в виду, помоги нам! — рявкнул Напролоум, поднимаясь из волн, подобно толстой и разгневанной Венере. — Даме первой, разумеется.
Он повернулся к матушке, которая шарила руками в воде.
— Я потеряла шляпу, — заявила она. Напролоум вздохнул.
— Вокруг такое творится, а вы о шляпе беспокоитесь…
— Ведьма должна иметь соответствующий головной убор, иначе как ее узнают? — отрезала матушка.
Она выхватила из потока что-то темное, намокшее и проплывающее мимо, рассмеялась хриплым торжествующим смехом, вылила из находки воду и нахлобучила черный ком на голову. Шляпа утратила всякое представление о формах и залихватски свисала на один глаз.
— Просто замечательно, — тон голоса матушки ясно давал понять, что Вселенной лучше поостеречься.
Снаружи ослепительно сверкнула еще одна молния, доказывая, что у ведающих погодой богов тоже имеется чувство юмора.
— Она вам очень даже к лицу, — отметил Напролоум.
— Извините, — вмешался Тритл, — но разве это не та самая…
— Забудь, — помахал посохом Напролоум, взял матушку под руку и помог ей подняться по ступенькам.
— Но закон! Позволить жен… Он замолчал и уставился на матушку, которая протянула руку и коснулась мокрой стены рядом с дверью. Напролоум постучал его по груди.
— Ты сначала покажи мне, где это записано.
— Они в библиотеке, — вмешалась матушка.
— Это единственное сухое место, — пояснил Тритл, — но…
— Здание боится грозы, — заявила матушка. — Его не мешало бы успокоить.
— Но закон… — безнадежно пробормотал Тритл.
Матушка уже шагала по коридору. Напролоум, который вприпрыжку кинулся за ней, обернулся:
— Ты слышал, что сказала дама?
Тритл, раскрыв рот, смотрел, как они уходят. Когда их шаги затихли вдали, он какое-то мгновение молча стоял, размышляя о жизни вообще и о том, в каком месте лично его жизнь могла пойти наперекосяк.
Тем не менее, ему не хотелось быть обвиненным в ослушании.
Очень осторожно — сам не зная почему — он протянул руку и дружески похлопал по стене.
— Ну-ну, — сказал он. И как ни странно, почувствовал себя намного лучше.
* * *
Напролоуму пришло в голову, что в своих собственных владениях он, по идее, должен идти впереди, но торопящаяся матушка могла дать сто очков вперед всякому ярому приверженцу табакокурения, так что волшебник поспевал за ней лишь с помощью каких-то крабьих скачков.
— Сюда, — указал он, шлепая по лужам.
— Знаю. Здание показало мне дорогу.
— Да, я как раз хотел спросить об этом, — откликнулся Напролоум. — Видите ли, со мной оно ни разу не заговаривало, а я живу здесь уже много лет.
— А вы когда-нибудь к нему прислушивались?
— Нет, не совсем, — признал Напролоум. — Если честно сказать, нет.
— Вот видите. — Матушка протиснулась мимо водопада, образовавшегося на месте кухонной лестницы (белью госпожи Герпес уже никогда не стать таким, как прежде). — По-моему, нам сейчас наверх и дальше по коридору…
Она прошествовала мимо тройки потрясенных волшебников, которых поразила она и добила ее шляпа.
Напролоум задыхаясь бросился за ней и возле дверей, ведущих в библиотеку, схватил матушку за руку.
— Послушайте, — в отчаянии пролепетал он. — Не обижайтесь, барышня.., гм, госпожа…
— Можете звать меня Эсмеральдой. Раз уж мы делили метлу, и все такое прочее.
— Можно я войду первым? Это все-таки моя библиотека, — взмолился он.
Матушка обернулась. На лице ее застыло удивление. Спустя некоторое время она вдруг улыбнулась.
— Разумеется. Вы простите меня за невежество…
— Просто ради приличия, понимаете… — извиняющимся тоном пояснил Напролоум и толкнул дверь.
Библиотека была битком набита волшебниками, которые заботятся о своих книгах так же, как муравьи охраняют свои яйца, и в трудные времена точно так же таскают их с собой. Вода проникла даже сюда и, благодаря необычным гравитационным эффектам, присутствующим в библиотеке, обнаруживалась в самых странных местах. Все нижние полки были очищены от книг; волшебники и студенты, сменяя друг друга, складывали фолианты на имеющиеся в распоряжении столы и сухие стеллажи. В воздухе стоял шорох рассерженных страниц, перекрывающий яростно ревущую вдали грозу.
Весь этот беспорядок донельзя расстроил библиотекаря, который носился от одного волшебника к другому, безуспешно дергая их за мантии и крича: “У-ук”.
Заметив Напролоума, он со всех четырех ног-рук бросился к нему. Матушка, которая никогда не видела орангутана, не собиралась признаваться в этом и осталась довольно спокойной при виде невысокого человечка с круглым брюшком, необычно длинными руками и кожей двенадцатого размера на тельце, которое легко уместилось бы и в восьмом.
— У-ук, — разорялся он. — У-ууук.
— Полагаю, что да, — коротко ответил Напролоум и поймал за рукав ближайшего волшебника, шатающегося под тяжестью дюжины гримуаров.
Тот уставился на Напролоума, как на привидение, бросил косой взгляд на матушку и уронил книги на пол. Библиотекаря чуть удар не хватил.
— Аркканцлер? — с трудом проблеял волшебник. — Вы живы? Ну, то есть.., мы слышали, вас похитили… — Он снова посмотрел на матушку. — В смысле, мы думали… Тритл сообщил нам…
— У-уук, — заявил библиотекарь, загоняя расползающиеся в стороны страницы обратно в переплет.
— Где юный Саймон и девочка? Куда вы их подевали? — требовательно спросила матушка.
— Они.., мы положили их вон там, — пятясь, ответил волшебник. — Э-э…
— Показывай, — приказал Напролоум. — И перестань заикаться, можно подумать, никогда женщину не видел.
Волшебник с усилием сглотнул и энергично закивал:
— Конечно. И.., я хочу сказать.., пожалуйста, следуйте за мной.., э-э…
— Ты ведь не собирался упоминать закон? — поинтересовался Напролоум.
— Э-э.., нет, аркканцлер.
— Прекрасно.
Они поспешили за провожатым, едва не наступая на стоптанные пятки его туфель. Он пробирался между таскающими книги волшебниками, и те, завидев матушку, бросали свою работу и откровенно пялились ей вслед.
— Это начинает действовать на нервы, — уголком рта шепнул Напролоум. — Мне придется объявить вас почетным волшебником.
Матушка смотрела прямо перед собой, и лишь ее губы слегка шевельнулись:
— Только попробуйте, — прошипела она, — и я присвою вам титул почетной ведьмы.
Рот Напролоума быстро захлопнулся.
