— Теперь ты будешь совсем рядом, — весело прокричала Саша. — Мы сможем каждый день видеться!
— Да. — Иви неестественно улыбнулась. Если бы ей приходилось встречаться с Сашей каждый день, то последние свои дни она провела бы в психушке. Как бы сильно она ни любила свою подругу, за эти годы Иви научилась ограждать себя от ее притязаний. Саша была из тех, кто мог убедить самого несговорчивого друга разрешить ей «просто заскочить ненадолго посмотреть телевизор — ты даже меня не заметишь». И в воскресенье, часа в три, можно было обнаружить, что они все еще здесь, все еще щелкают пультом телевизора. Заметьте: не только Саша, но и ее родичи.
Итак, Иви с облегчением узнала, что теперь Сашин внутренний метроном постукивает в медленном темпе. Позвякивающая музыка «Нью Эйдж» наполняла Сашин крохотный магазинчик на Кадмен-Маркет. «Калмер Карма», напичканная безделушками в стиле нью-эйдж, по замыслу хозяйки, должна была напоминать о безмятежности и мудрости, которыми наслаждалась сама Саша. Попавшаяся на удочку Сашиной доброты и красноречия, Иви помогла ей нарисовать яркую вывеску, улыбаясь про себя Сашиному заявлению, что ее карма — спокойствие. Сашина карма скорее походила на ящик Пандоры. Иви больше не старалась понять, почему удары судьбы так и сыпались на всех вокруг, в то время как Саша плавно скользила по поверхности, забыв о синяках и наивно упиваясь мыслью, что светом своей духовности она озаряет чужую жизнь.
— Пройди в ту комнату и сними все с себя, — сказала Саша вместо приветствия.
— Э… Это обязательно? — устало спросила Иви.
С нее станется, она еще организует Встречу Всех Обнаженных Соседей.
— Я хочу испробовать на тебе мое новое средство. Иди же, иди. — Саша в нетерпении затрясла руками. — Я просто демонстрирую завсегдатаям, как лечиться с помощью хрусталя.
Лежа под тоненькой и не очень-то чистой простыней на оклеенном обоями столе, напоминавшем ложе пыток, Иви содрогалась от страха и принюхивалась. Невозможно было догадаться, каким именно видом целительства увлекается Саша в настоящий момент, но, как правило, все они предполагали использование ароматических масел. Иви ненавидела все эти чертовы ароматические масла. Это было одной из основных причин, из-за которых она так ненавидела и Кадмен-Маркет. В этом месте всегда сновали подозрительные личности в выцветших одеждах, в головных уборах кавказских жителей и сандалиях, годных разве что для того, чтобы демонстрировать их отвратительные ноги. На своих пустых головах они носили сосуды с иланг-иланг, пачулями и другими пахучими составами. Они быстро убегали, чтобы расставить свои таблички «Продается» и разложить знаки Зодиака, сделанные из покореженных ложек или из отжившего свой век тряпья, преобразованного в буддийские символы удачи, и впаривали все это доверчивым французским студентам.
Нет, Иви не любила Кадмен-Маркет. И его близость к Кемп-стрит ее совсем не радовала.
Сашин голос выплывал откуда-то из глубины.
Голубой хрусталь — лучшее средство от боли в области паха, — объясняла Саша с уверенностью девушки, имеющей официальные права на немалую собственность.
Сашины сомнительные родственники были по-настоящему, ошеломляюще шикарны, каждый по-своему. Бриджит о таком могла только мечтать. Ивина мама настолько была уверена в их принадлежности к высшему обществу, что была ужасно разочарована, встретив Сашу в джинсах и куртке, то есть в таком же точно виде, как и ее дочь. Сашу несколько смущал такой семейный достаток, однако она тратила довольно значительную его часть во славу «Калмер Кармы», дела, хоть и подверженного постоянным нападкам, но окончательно не погибающего, пока не опустошались папины карманы и не ослабевали его руки.
— Рэйки! — сказала Саша, отдернув расшитую бисером занавеску.
— Рэйки! — выкрикнула Иви, решив, что это модное новое приветствие.
— Да нет. — Саша казалась раздосадованной. — Рэйки — это название того, что я собираюсь сейчас проделать. Горячие камни, — пояснила она.
— Ароматические масла на горячих камнях? — поинтересовалась Иви. Страшное подозрение закралось внутрь.
— Боже, ты что, с луны свалилась? — закатывая рукава рубашки, отчитывала ее Саша. — Рэйки — это древнее искусство наложения горячих камней на энергетические точки тела. Благодаря этому из человека выходит негативная энергия и преобразовывается его чакра.
— И насколько они горячие? — Иви натянула простыню повыше. — Ты уже с кем-то это проделывала?
— И да, и нет.
Даже по Сашиной спине было понятно, что она плохая актриса.
— Но сначала — массаж с ароматическими маслами.
Как ни странно, Саша была хорошей, умелой массажисткой, поэтому, лежа с закрытыми глазами на животе, Иви старалась так распределить силы, чтобы в нужный момент можно было вскочить, оттолкнуть подругу и выбить из ее цепких рук горячий камень.
Саша спустила шторы, зажгла восковые свечи и поставила CD с записью звуков, издаваемых китами. Считалось, что они помогают расслабиться, но Иви от этих звуков так стискивала зубы, что все ее внутренности начинали дрожать.
В это время Саша ворковала низким сипловато мягким голосом:
— Интересно бы узнать, что же говорят друг другу эти величественные океанские животные…
— Наверно, что-то вроде: «Представь себе, люди выбрасывают за это дерьмо такие деньги!»
За репликой Иви последовал не очень-то расслабляющий хлопок по мягкому месту, после которого Саша вернулась в свою ауру безмятежности и спросила:
— Может, расскажешь лучше про дом и его обитателей?
Зажмурив глаза, пока Сашины маленькие сильные руки растирают спину, Иви отчитывалась томным голосом:
— Я живу на первом этаже, — начала она, — с Бингом. Он взял в Палладиуме два выходных, чтобы покрасить кое-что в белый цвет. На втором этаже дома восемнадцать в квартире «В» живет Кэролайн Миллбэнк со своей годовалой дочкой Милли. Милли очаровательна. Это точно. А вот ее мама хамит при любом удобном случае. Это, видимо, оттого, что торчит в такой дыре. Хотя, по-моему, она довольно мила, такое кукольное китайское личико и длинные, как в рекламе шампуня, черные волосы, но с людьми она общаться не может. Нужно ее чакру подправить. Ой! — При открытой демонстрации недоверия Саша никого не щадила. — Чертовски больно! Далее. Этажом выше, в квартире «С», живет молодой человек, холостой, по имени Бернард. И, можешь не спрашивать, он тебе не понравится.
— А я и не собиралась ничего спрашивать.
— Нет, собиралась. Он весь такой помятый, с ученым видом, но совсем не романтичный. Без всякой задней мысли должна сознаться, что в нем есть что-то милое. Все в нем нелепо — застенчивый, неуклюжий, сутулый, в одежде, место которой на помойке. Да еще и рыжеватый.
— Твои плечи очень напряжены.
— Да это все из-за разговора о горячих камнях. И на самом верхнем этаже — в комнате «D» — живет П. Уарнз. Еще не видела ее, или его, если это он. И ничего о нем не знаю. А может, о ней. Так что тебя это может заинтересовать. Если, конечно, это он. Полагаю, ты не стала лесбиянкой?
