Где-то в середине «змеи» плясал жирный лорд Дубиноуз Щеботанский, наследник прославленных Щеботанских поместий. На данный момент его внимание было целиком поглощено тонкими, вцепившимися ему в пояс, пальцами.
Погруженный в алькогольную ванну мозг упорно выбулькивал сигналы тревоги.
— Послушай, — позвал он через плечо, когда они в десятый развеселый раз пошли огибать огромную кухню, — не так крепко, пожалуйста.
— О, ПРОСТИ, РАДИ ВСЕХ БОГОВ.
— Проехали, старина. Я тебя знаю? — осведомился лорд Дубиноуз, делая энергичный мах ногой в такт ухающему на весь дворец ритму.
— ДУМАЮ, ВРЯД ЛИ. ОБЪЯСНИ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, В ЧЕМ СМЫСЛ ЭТОГО ЗАНЯТИЯ?
— Что? — прокричал лорд Дубиноуз, перекрывая звон брызнувших осколков, — это кто-то под веселые возгласы всеобщего одобрения пнул кабинет со стеклянными дверцами.
— ЧТО МЫ ТАКОЕ ДЕЛАЕМ? повторил вопрос голос с ровной интонацией железного терпения.
— Ты что, никогда раньше не бывал на вечеринках? Кстати, осторожно, здесь стекло.
— БОЮСЬ, Я НЕ РАЗОБРАЛСЯ В ВОПРОСЕ ДОСКОНАЛЬНО, КАК МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ.
ЭТО ИМЕЕТ КАКОЕ-ТО ОТНОШЕНИЕ К СЕКСУ?
— Нет, если только мы не начнем забирать покруче, старина. Если ты понимаешь, о чем я… — Его светлость игриво подпихнула невидимого гостя локтем. — У-у-х, — восторженно произнес он.
Оглушительный грохот впереди ознаменовал собой уход в небытие буфета для холодных закусок.
— НЕТ.
— Что?
— НЕ ПОНИМАЮ.
— Осторожно, крем, он скользкий. Слушай, это просто танец, ясно? Ты делаешь это для веселья.
— ДЛЯ ВЕСЕЛЬЯ.
— Правильно. Дада, дада, да — брык! Воцарилась пауза. Мгновение тишины, казалось, можно было пощупать.
— КТО ТАКОЙ ЭТОТ ВЕСЕЛЬЕ?
— Нет, веселье — это не кто, веселье — это то, что ты испытываешь.
— ТАК МЫ ВСЕ ИСПЫТЫВАЕМ ВЕСЕЛЬЕ?
— Мне казалось, что я испытывал, — в тоне его светлости чувствовалась неуверенность. Голос у его уха вызывал смутное беспокойство; казалось, слова поступают прямо в мозг лорда.
— В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ВЕСЕЛЬЕ?
— Вот в этом!
— ТАК ВЕСЕЛЬЕ — ЭТО КОГДА ТЫ ВЗБРЫКИВАЕШЬ НОГАМИ ЧТО ЕСТЬ СИЛ?
— Частично и в этом. Брык!
— И СЛУШАТЬ ГРОМКУЮ МУЗЫКУ В ЖАРКО НАТОПЛЕННЫХ КОМНАТАХ — ВЕСЕЛЬЕ?
— Наверное.
— А КАК ПРОЯВЛЯЕТСЯ ВЕСЕЛЬЕ?
— В том, что… Слушай, или тебе весело, или тебе невесело. Ты просто знаешь это, и вовсе ни к чему спрашивать меня, усек? И вообще, откуда ты такой взялся? Ты из друзей патриция?
— СКАЖЕМ ТАК, Я ЧУВСТВУЮ В НЕМ РОДСТВЕННУЮ ДУШУ. У МЕНЯ ВОЗНИКЛА ПОТРЕБНОСТЬ УЗНАТЬ ЧТО-ТО О ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ УДОВОЛЬСТВИЯХ.
— Похоже, тебе много чего доведется узнать.
— ДОГАДЫВАЮСЬ. ПОЖАЛУЙСТА, ИЗВИНИ МЕНЯ ЗА МОЕ ПЛАЧЕВНОЕ НЕВЕЖЕСТВО.
ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧЕГО Я ЖЕЛАЮ, ЭТО ЗНАТЬ. ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ — ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИ, ОНИ ЧТО, ВЕСЕЛЯТСЯ?
— Да!
— В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ЭТО ВЕСЕЛЬЕ.
— Рад, что мы наконец-то разобрались. Осторожно, кресло, — как-то невесело отрезал неприятно протрезвевший лорд Дубиноуз.
Голос у него за спиной тихо произнес:
— ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ВЕСЕЛЬЕМ. ПИТЬ СЛИШКОМ МНОГО — ЭТО ВЕСЕЛО. МЫ ВЕСЕЛИМСЯ. ОН ВЕСЕЛИТСЯ. ЭТО ВЕСЕЛЬЕ.
— КАК ВЕСЕЛО.
Следующий в цепочке ручной болотный дракончик патриция мрачно держался за костлявые бедра и думал: «Стражники, не стражники, но когда мы снова будем проходить мимо открытого окна, я, б…, так рвану, только меня и видели…»
* * *
Кели выпрямилась, сидя на кровати.
— Ни шагу больше! — крикнула она. — Стража!
— Мы не смогли остановить его, — произнес первый стражник, пристыженно просовывая голову в проем между дверью и косяком.
— Он просто толкнул дверь… — раздался голос второго, стоявшего с другой стороны косяка.
— К тому же волшебник сказал, что так и надо, а нам было велено слушаться его, потому что…
— Хорошо, просто прекрасно. Пусть люди гибнут, это никого не волнует, раздраженно воскликнула Кели и положила арбалет на место, на столик у кровати, забыв, к сожалению, вытащить из него стрелу.
Раздались щелчок, звук удара натянутой жилы о металл, свист воздуха и стон. Стон исходил от Кувыркса. Мор крутнулся вокруг своей оси.
— Ты в порядке? — спросил он. — Стрела попала в тебя?
— Нет, — слабым голосом ответил Кувыркс. — Нет, не попала. Как ты себя чувствуешь?
— Немного усталым. А почему ты спрашиваешь?
— О, просто так. Пустяки. Сквозняков нет? Может, небольшая утечка чувств?
— Да нет, ничего такого. Почему ты спрашиваешь об этом?
— О, ничего, ничего… — Кувыркс принялся рассматривать стену за спиной Мора.
— Даже мертвым покоя нет! — с горечью произнесла Кели. — Я думала, когда умираешь, в одном можно быть уверенной: тебе дадут выспаться ночью.
Вид у нее был такой, как будто она вот-вот заплачет. С проницательностью, удивившей его самого, Мор понял, что она сама это знает, а посему сердится еще больше.
— Честно говоря, это не вполне справедливо, — хмыкнул он. — Я пришел, чтобы помочь. Разве не так, Кувыркс?
— Хм-м? — отозвался Кувыркс, обнаруживший, что стрела застряла в штукатурке, и разглядывающий ее с глубоким подозрением. — Ах да. Он действительно пришел именно за этим. Хоть номер и не пройдет. Простите, у кого-нибудь найдется шнурок?
— Помочь? — едко парировала Кели. — Помочь? Да если бы не ты…
— Ты была бы по-прежнему мертва, — закончил Мор.
Она смотрела на него, открыв рот.
— Зато я не знала бы об этом, — наконец опомнилась она. — Знать — это самое страшное.
— По-моему, вам обоим лучше выйти, — произнес Кувыркс, обращаясь к стражникам, которые старались не отсвечивать. — Но это копье, будьте любезны подать его сюда. Благодарю.
— Послушай, — сказал Мор. — Там, во дворе, меня ждет лошадь. Ты поразишься, какая она. Я могу отвезти тебя куда угодно.
— Похоже, ты не очень хорошо разбираешься в монархии, — фыркнула Кели.
Мор запнулся.
— В каком смысле?
— Она имеет в виду, что лучше быть мертвой королевой в собственном дворце, чем живой простолюдинкой в любом другом месте, — растолковал Кувыркс. Воткнув копье в стену рядом со стрелой, он внимательно смотрел вдоль древка, словно примериваясь. — Это тоже не получится. Центр купола приходится не на дворец, а на нее.
