Кристина вздрогнула, испуганно прижала руки к груди — нет, только не это! Лучше уж искры, смерч, лучше снова услышать зов сирен, лучше больше не возвращаться оттуда, где было так тихо и так спокойно. Лучше…
Теряя силы, она медленно сползала по стене вниз, на пол. Он подхватил ее на руки.
— Кристина! — снова услышала она его голос, прозвучавший где-то далеко, совсем далеко. Ей, наверное, туда уже не вернуться… Напрасно он так встревожен. Напрасно переживает за нее — неужели не видит, как ей сейчас хорошо? Неужели сам не отдал бы все на свете за то, чтобы, как она, оторваться от земли и полететь к звездам? Напрасно… Ей нужно было сказать ему что-то важное. Она знала это, но не помнила, что именно. «Дмитрий? Борис? Борис? Нет, кажется… Кажется, вспомнила…»
— Денис, — беззвучно прошептала Кристина и снова потеряла сознание.
— Мам, а ты меня сегодня заберешь пораньше? После сна? Заберешь?
— Постараюсь, Марина.
— Ты всегда так говоришь.
Маринка была копушей. По утрам, отводя дочь в детский сад, Саша с трудом сдерживала желание взять и самой расстегнуть липучки на ее ботинках, расстегнуть пуговицы на куртке. На переодевание у Маринки уходило минут двадцать — все дети уже садились завтракать, а ее «принцесса» только застегивали ремешки на сандалиях.
— Александра Алексеевна! — окликнула ее появившаяся из детской воспитательница. Подойдя, она протянула Саше две фотографии — одну большую, другую маленькую.
Саша даже не сразу поняла, что это портрет Маринки. На голове был надет кокошник, на плечах — накидка с вышитыми желто-красными листьями. Глаза получились темными, почти черными, и даже само выражение лица было какое-то не ее.
— Надо же, совсем не похожа. Как будто не моя дочка, — улыбнулась Саша.
— Ну что вы, ваша! — рассмеялась воспитательница. — Это их на прошлой неделе фотографировали, а принесли фотографии только вчера.
Расплатившись за фотографии, Саша спрятала их в сумку, и, чмокнув Марину в подставленную щеку, вышла. На улице было пасмурно и туманно. Ей показалось, что в тени деревьев, растущих во дворе детского сада, мелькнула чья-то тень. Прищурившись, Саша вгляделась, но никого не увидела. «Наверное, птица», — решила она и остановилась, раздумывая, пойти или не пойти в магазин за продуктами. В этом не было особенной необходимости, и Саша собралась было уже повернуть домой, когда вспомнила про фотографию. Она уже давно собиралась купить рамку, чтобы поставить портрет дочери себе на стол.
В ближайшем магазине подходящей рамки не оказалось, и Саше пришлось пройти пешком пару кварталов до следующего магазина, но и там ничего подходящего не нашлось: Саша была очень придирчива. Еще какое-то время ушло на покупку продуктов. Вернувшись наконец домой, Саша посмотрела на часы и с грустью подумала о том, что сегодня, несмотря на данное обещание, она снова не сможет забрать Маринку пораньше. Слишком много накопилось неотложной работы — полтора часа, потраченные на магазины, придется наверстывать после обеда. «Завтра, — Саша дала себе слово, — завтра — обязательно. Заберу пораньше и поведу в парк. Обязательно».
Разложив продукты в холодильнике, Саша выпила чашку кофе и принесла из комнаты в кухню стопку книг и толстую тетрадь с записями. На этой неделе ей нужно было закончить подборку материала к первой части будущего диплома по творчеству Баратынского. Предвкушая будущее удовольствие от работы, Саша с улыбкой на лице раскрыла книгу.
Нет, никогда не понять ей своих «заказчиков», нерадивых студентов, которые добровольно отказываются от такого удовольствия — написать диплом по литературе. Окунуться с головой, напиться стихами до головокружения, прочувствовать и понять — до последней капли. Что может быть интереснее и важнее? Но далеко не каждый так считает: за прошедшие пять лет Саша уже успела написать с десяток дипломов по литературе, а в новом учебном году к ней обратилось уже двое студентов. Саша никогда не давала никаких объявлений — после того, как Кристина пять лет назад подыскала ей первого «заказчика», они стали периодически появляться сами собой. Информация о Саше, видимо, передавалась из рук в руки, «из поколения в поколение»: есть такая девушка, пишет отлично, быстро, и берет недорого. Чем скачивать диплом из интернета, лучше недорого купить оригинальную и в высшей степени профессиональную работу. На самом деле, от этой работы Саша в гораздо большей степени получала моральное, нежели материальное, удовлетворение.
Время летело незаметно. Саша читала, улыбалась, хмурила брови. Иногда по лицу пробегала и быстро исчезала какая-то тень. Некоторые строчки, как это часто случалось, поражали ее тем, что были написаны — почти двести лет назад! — про нее. Многое, уже знакомое и сотни раз перечитанное, снова и снова поражало простотой и глубиной смысла, многое просто тешило и ласкало слух, что-то вызывало неосознанную тревогу. Поэзия всегда заставляла ее забывать о времени — посмотрев случайно на часы, Саша с удивлением обнаружила, что они показывают уже начало четвертого. Да, забрать Маринку сегодня пораньше не получилось… Что-то она там поделывает сейчас? В это время дети, кажется, должны быть на прогулке. Саша закрыла книгу и откинулась на спинку стула, представляя себе дочь. Она сейчас, наверное, стоит возле песочницы. Куртка, скорее всего, уже вся перемазана грязью, руки в песке, может быть, даже и лицо в песке. Маленькая замарашка. Воспитательница, как обычно, полностью поглощена разговорами с подружками-коллегами… Саша немного недолюбливала новую молодую воспитательницу, недавнюю выпускницу педагогического училища. С тех пор, как та стала работать у них в группе, Марина всегда приходила домой перепачканная, колготки часто были надеты на изнанку, ноги бывали мокрыми, варежки — непросушенными… Нужно бы побольше внимания уделять детям, а не собственной болтовне. Маринка стоит возле песочницы…
Маринка стоит возле песочницы. Она держит в руке пластмассовое ведерко, ожидая, когда подойдет ее очередь выложить свой «кулич», потому что железная лопатка у них одна на всю группу. Не выдержав, она опускается на колени и начинает закидывать в ведерко песок руками. Мокрый песок забивается под ногти, облепляет руки. Наполнив наконец ведро, она оборачивается вокруг, пытаясь подыскать свободное место для «кулича». Оборачивается и видит мужчину, стоящего с той стороны ограды, возле ворот. Снова ищет место для кулича и снова случайно встречается взглядом с мужчиной, стоящим по ту сторону забора. Он смотрит на нее — смотрит, не отрывая взгляда. Она медленно ставит пластмассовое ведерко на землю и тоже начинает смотреть на мужчину. Мужчина молодой, высокий. У него широкие плечи, какие бывают у спортсменов, черные волосы. Такие же черные, как у нее. А глаза, кажется, светлые. Издалека Марина не может разглядеть цвет его глаз. Или они все-таки темные?
Она делает несколько шагов — вперед, к воротам. Мужчина продолжает смотреть на нее. Теперь она видит, что глаза у него на самом деле светлые, серо-зеленые… Он нерешительно улыбается ей. Последние несколько метров, отделяющих ее от забора, Марина проделывает торопливыми шагами. Мужчина продолжает улыбаться ей. У него широкие плечи, черные волосы и серо-зеленые глаза… Или просто серые.
