— Человек, которого можно купить, как правило, ничего не стоит.
— Но ведь вы ничего о нас не знаете! — воскликнула госпожа Витоллер.
— Ты так считаешь? — хладнокровно парировала матушка. — Нам, само собой, хотелось бы получать весточки о том, как его успехи. Так что не забывайте писать! Но только я очень советую: не вздумайте никому рассказывать о нашем деле, если не хотите, чтобы с младенцем стряслось что-нибудь дурное.
Госпожа Витоллер смерила ведьм пристальным взглядом:
— А ведь вы кое о чем умалчиваете. За всем этим кроется какая-то тайна. Правильно угадала?
Чуть помешкав, матушка все же кивнула в подтверждение ее слов.
— Но если мы узнаем правду, то счастливее от этого не станем. Верно?
Матушка снова ответила кивком и резко поднялась — в таверну ввалились несколько актеров. А актеры, как известно, не умеют веселиться тихо.
— Прошу извинить, — отрывисто сказала матушка Ветровоск, — у меня неотложные дела.
— Но как зовут мальчугана? — спросил Витоллер.
— Том, — ответила матушка, не моргнув и глазом.
— Джон, — отозвалась нянюшка Ягг. Ведьмы встретились взглядами. Матушка вышла победительницей.
— Том-Джон, — уточнила она и, не говоря больше ни слова, ретировалась к выходу.
Ступив за порог заведения, она столкнулась нос к носу с запыхавшейся Маграт.
— Я нашла там сундук, — затараторила та. — В нем полным-полно корон и всякого барахла. Я все сделала, как ты велела, положила ее на самое дно.
— Порядок, — кивнула матушка.
— Наша корона, по сравнению с другими, самая невзрачная…
— Кому густо, а кому и пусто, — фыркнула матушка. — Тебя не заметили?
— Нет, все были заняты своими делами, вот разве что… — Маграт помедлила. Густой румянец залил ее щеки.
— Ну?
— Только я отошла от сундука, как подкрался какой-то мужчина и ущипнул меня… сзади… — Лицо Маграт полыхало палитрой густо-малиновых оттенков. Ладошка ее прилипла к губам.
— А потом? — уточнила матушка.
— Вот, а потом… потом…
— Не тяни.
— Он сказал мне кое-что…
— Что именно?
— Сказал, дескать, привет, цыпочка, ты сегодня вечерком не занята?
Матушка погрузилась в сосредоточенное раздумье.
— Скажи, тетушка Вемпер, она тебя на люди, наверное, не часто выводила?
— Ты же знаешь, у нее ноги очень болели, — ответила Маграт.
— Но повивальное дело вы с ней проходили?
— Вообще-то да, а что? У меня это хорошо получалось.
— Тут такие штуки… — Матушка с трудом подбирала слова, боясь сделать неверный шаг на зыбкой, малознакомой ей почве. — Неужто она ни разу не обмолвилась, что происходит до?
— До чего?
— Ну… — произнесла матушка голосом, в котором звучало отчаяние. — Про роль мужчины… ничего не рассказывала?
Глаза Маграт округлились от ужаса.
— Про роль мужчины?!
За свою долгую жизнь матушка Ветровоск не раз бралась за самые безнадежные дела. И заставить ее отступиться было нелегко. Но на сей раз она вынуждена была спасовать.
— Наверное, правильнее всего будет попросить нянюшку Ягг, чтобы она потолковала с тобой накоротке. И тянуть с этим не стоит. Чем раньше это произойдет, тем лучше…
Вдруг из окна, расположенного над их головами, вырвался залп дикого хохота, сопровождаемый звоном сдвигаемых кружек. Высокий голос, едва не надрываясь, затянул последнюю строчку припева:
— …Жирафу, если встанешь на стол, вот только с ежиком…
Дослушать припев до конца матушка не пожелала.
— Но сегодня ее лучше не тревожить, — закончила она.
* * *
Бродячая труппа снялась с места за несколько часов до захода солнца. Четыре фургона, шатающиеся из стороны в сторону, виднелись на дороге, что вела из Ланкра в направлении равнины Сто, где лепились друг к другу большие города. Согласно уставу города, все шуты, скоморохи, фокусники, шарлатаны и прочие вероятные правонарушители должны были выйти за ворота Ланкра до наступления темноты. Правило это, в сущности, было вполне безобидным, поскольку стен, в общепринятом понимании, вокруг города не существовало и мало кто высказывал негодование в случае, если после захода солнца кое-кто из бродяг, не поднимая шума, просачивался обратно. Требовалось лишь воздать должное заведенным порядкам.
Воспользовавшись старинным, с зеленоватыми жилками нянюшкиным кристаллом, ведьмы наблюдали за движением каравана из хижины Маграт.
— Пора бы тебе научиться добывать оттуда звук, — пробурчала под нос матушка Ветровоск, встряхивая шар, отчего изображение покрылось рябью.
— Как это было восхитительно! — воскликнула Маграт. — Эти фургоны комедиантов… Чего там только нет — деревья, вырезанные из бумаги, костюмы и… — Маграт начертила в воздухе широкий квадрат, — огромная такая картина с изображением всяких храмов и башен. Так здорово!
Матушка хмыкнула.
— Раз — и обычные люди преображаются в королей и принцев. В этом есть что-то от магии. Как вы думаете?
— Маграт честно, ты соображаешь, что несешь? Это же сплошная фальшивка — краска да картон. Даже дурак сразу заметит.
Маграт открыла было рот, но, сдержав контрдовод, успела вовремя его закрыть.
— А что поделывает нянюшка? — рассеянно спросила она.
— Решила прилечь на лужайке, — ответила матушка. — Плохо себя чувствует.
Недуг больной тут же дал о себе знать весьма обильным звуковыделением.
Маграт собралась с духом:
— Знаешь, мне кажется, что, раз уж мы назвались его крестными, мы просто обязаны сделать ему подарки. Таков неписаный обычай.
— Это еще что за бред?
— Порядочная ведьма всегда преподносит младенцу три дара, — не сдавалась Маграт. — Как правило, красоту, мудрость и счастье. Во всяком случае, в старину так оно и было.
— Понятно. Домики из имбирных пряников, прялки и тыквы, — пробубнила матушка, не обнаруживая почтения к старине. — А потом еще проколоть себе палец шипом от розы. Никогда не опускалась до такого.
Нахмурившись, она с удвоенной силой потерла шар.
— Может быть, ты и права, но… — Маграт запнулась, заметив, как покосилась на нее матушка.
Вот такая она, Маграт. Полная голова тыквенной каши. Кому хочешь готова крестной стать — просто так, за здорово живешь. Но за всей этой мешаниной — чистая, красивая душа. Девушка, которая всегда приласкает маленького пушистого зверька. В общем, из тех личностей, которые непременно полезут на высокое дерево, чтобы вернуть в гнездо выпавшего птенчика.
