Смерть поднял часы и посмотрел их на свет, на его черепе по-прежнему отражалось недоумение.
А матушка Ветровоск, подхватив со сцены кинжал, потрогала лезвие. Щелкнув, клинок не сопротивляясь скользнул в рукоять.
Матушка вручила кинжал для осмотра подруге.
— Вот он, твой волшебный меч, — фыркнула она.
Маграт бросила взгляд сначала на орудие убийства, потом на убиенного:
— Так ты умер или как?
— По идее умер, — с некоторой хрипотцой в голосе ответил Шут. — Думаю даже, что нахожусь сейчас в раю.
— Слушай, перестань, я говорю серьезно.
— Если серьезно, то не знаю. Но в груди как-то тесно.
— Значит, ты жив.
— Все живы, все, — успокоила матушка. — Это же не настоящий кинжал. Наверное, актерам боятся доверять холодное оружие.
— Они ведь даже котел толком почистить не могут, — вставила нянюшка.
— Решать, кто здесь жив, а кто нет, буду я, — заявила герцогиня. — Как персона, облеченная правом казнить и миловать. Супруг мой, как вы все видели, окончательно рехнулся. — Она повернулась к стражникам: — А значит, я повелеваю…
— Быстрее! — прошипел король Веренс в ухо матушке. — Быстрее же!
Матушка Ветровоск расправила плечи и втянула в себя воздух.
— Умолкни, женщина! — рявкнула она. — Ибо перед тобой стоит истинный король Ланкрский! — И рука ее опустилась на плечо Томджона.
— Это он-то?!
— Это я-то?!
— Глупости, — фыркнула герцогиня. — Этот фигляр, актеришка…
— Она права, сударыня, — едва не заикаясь, пробормотал Томджон. — Мой отец владеет театром, а не королевством.
— Это настоящий король, — повторила матушка. — И мы можем это доказать.
— Не так быстро, — процедила герцогиня. — Мы этого не потерпим. Я знать не желаю никаких наследных принцев, вернувшихся за моим королевством. Стража, взять его!
Матушка вскинула руку. Солдаты остановились и принялись нерешительно перетаптываться с ноги на ногу.
— Она же ведьма, — робко промолвил один из них.
— Ты не ошибся, — кивнула герцогиня. Стражники затравленно поежились.
— Мы сами видели, как они людей превращают в тритонов.
— А еще они хвастались, что могут устроить кораблекрушение …
— Истинная правда, и суета суёт.
— Точно.
— Это надо бы обговорить. За ведьм особая плата.
— Она же может превратить нас в неизвестно кого. Даром что живет в грязном лесу.
— Перестаньте нести чушь, — приказала герцогиня. — Ведьмы никогда ничего подобного не делали и делать не умеют. Эти сказки для того и существуют, чтобы пугать людей.
Стражник замотал головой:
— А меня лично они убедили.
— Разумеется, ведь для того они и… Внезапно герцогиня прервалась и, устало вздохнув, вырвала из рук стражника пику.
— Я тебе покажу, на что способны эти ведьмы, — сказала она и метнула пику прямо в лицо матушки Ветровоск.
Матушка по-змеиному рассекла рукой воздух и сомкнула пальцы вокруг древка, остановив пику прямо перед собой.
— Ну что? — поинтересовалась она. — Хочешь еще что-нибудь показать?
— Ты меня не напугаешь, вещая сестрица!
На несколько мгновений матушка и герцогиня замерли, глядя в глаза друг другу. Наконец ведьма изумленно хмыкнула:
— А ведь ты правду говоришь. Ты действительно нас не боишься.
— Неужели ты думаешь, что я не успела изучить вас? Твое ведовство — это хитрое жульничество, рассчитанное на простолюдинов. Меня ты им не напугаешь. Можешь пробовать на мне свои самые злые чары — поглядим, что выйдет.
Матушка с ответом не спешила.
— Самые злые чары? — переспросила она наконец.
Маграт с нянюшкой начали потихоньку пятиться.
— А ты умна, — расхохоталась герцогиня. — Давай, давай, я разрешаю. Где твои жабы и демоны? Я…
Она внезапно замолкла. Губы ее продолжали шевелиться вверх-вниз, но больше с них не слетало ни звука. Лицо герцогини перекосилось от ужаса, ее глаза глядели куда-то за спину матушки, — казалось, они проникли за саму изнанку мироздания. Вскинув ладонь ко рту, герцогиня издала какой-то скулящий стон. Она застыла на месте без движения, как кролик, встретивший удава и отдающий себе отчет, что эта встреча с рептилией первая и последняя в его жизни.
— Что ты с ней сделала? — Маграт первая обрела дар речи.
Матушка чуть заметно ухмыльнулась.
— Головология, — пояснила она и снова ухмыльнулась. — Здесь Черной Алиссии до меня далеко.
— Да, конечно, но что именно ты сделала?
— Такие, как она, появляются только тогда, когда человек сам выстраивает стенки внутри своей головы, — сказала матушка. — А я их сейчас снесла. Нет больше стенок. Вопли. Мольбы. Угрызения совести. Все навалилось на нее сразу. Это достаточно просто сделать… — Она снисходительно покосилась на Маграт: — Я покажу тебе как-нибудь. Только напомни.
Маграт обдумала ее слова.
— Это ужасно, — призналась она в конце концов.
— Чепуха! — со страшной улыбкой на губах промолвила матушка. — Люди только и мечтают о том, чтобы поближе узнать себя. Вот я ей и помогла.
— Иногда приходится творить добро, чтобы наказать человека, — глубокомысленно изрекла нянюшка Ягг.
— По-моему, это самая жестокая вещь, которую только можно совершить, — упорствовала Маграт, глядя, как покачивается могучий торс герцогини.
— О боги, напряги же свое воображение, девочка, — вздохнула матушка. — На свете есть вещи куда хуже. Думаешь, иголки под ногти загонять — это хорошо? Или щипцами орудовать?
— А некоторые предпочитают раскаленные докрасна ножи, — встряла нянюшка. — Причем загоняют их рукояткой вперед, так что, пока вытащишь, все пальцы изрежешь.
— Жестокость жестокости рознь. То, что я сделала с герцогиней, — это мой предел, — сказала матушка. — Но это справедливо. Ведьма должна вести себя как ведьма. А все остальное — это драматические эффекты. Поверь мне, настоящая магия творится у людей в головах. Это и называется головологией. А если ты…
В этот самый миг сквозь прижатую к губам герцогини руку вырвалось наружу некое странное шипение. Голова ее вздернулась, глаза широко открылись, помигали и сфокусировались на матушке. Лицо герцогини исказила адская ненависть.
— Стража! Взять их! Мне что, нужно повторять?!
Нижняя челюсть матушки свалилась на грудь.
— Что? — ошалело пробормотала ведьма. — Но… но я же показала тебе, какая ты есть на самом деле.
