— Где мы очутились? — спросил Ринсвинд. Демон сияюще улыбнулся несколькими ртами.
— Во! Робей, смертный!
— Что? Воробей? Мы внутри птицы?
— Я хотел сказать, тряситесь и трепещите, смертные, — поправился демон, — ибо вы приговорены к вечной…— Он опять прервался и тихо заскулил, а потом начал по новой: — Вы пройдете период исправительной терапии, — демон буквально выплевывал каждое слово, — который мы надеемся сделать как можно более поучительным и приятным. Вы клиент, и ваше слово для нас закон.
Демон посмотрел на Ринсвинда несколькими глазами и уже более нормальным голосом добавил:
— Ужасно, правда? Но я тут ни при чем. Если бы все зависело от меня, гореть бы вам по старинке в этой, как ее, геенне огненной.
— Это, стало быть, и есть Ад? — поинтересовался Эрик. — Я видел картинки.
— Тут ты прав, — отозвался демон на какие-то собственные мысли, усаживаясь или, по крайней мере, складываясь крайне замысловатым образом. — Персональное обслуживание, — вот что было раньше. Люди знали, что мы проявляем к ним интерес, что они не просто человеческие массы, а… ну, в общем, жертвы. У нас были древние традиции. Но ему до этого никакого дела нет. Впрочем, что я вам рассказываю о моих бедах? У вас собственных проблем хватает — учитывая то, что вы мертвы и находитесь здесь. Кстати, вы случайно не музыканты?
— Вообще-то, мы даже не мерт…— начал Ринсвинд.
Демон, не обращая на него внимания, поднялся на ноги и, приглашающе махнув рукой, тяжеловесно затопал по промозглому коридору.
— Будь вы музыкантами, ваше пребывание здесь было бы по-настоящему неприятным. В смысле, куда более неприятным. Местные стены весь день напролет исполняют музыку, по крайней мере он называет это музыкой, причем, заметьте, я ничего не имею против хорошего мотивчика, под который можно повопить вволю, но тут-то все по-другому, а сам говорил, вы у меня будете слушать самые лучшие мелодии, так почему же нам ставят эту белиберду, которая звучит так, словно кто-то врубил пианино на всю громкость, а сам сбежал?
— Послушай, я хочу объяс…
— И эти горшки с цветами. Поймите меня правильно: мне нравится, когда в доме растет какая-нибудь зелень. Но кое-кто из ребят считает, что эти растения ненастоящие, а я и говорю: да быть такого не может, никто в здравом уме не станет изготавливать растение, которое выглядит как темно-зеленая кожа и пахнет будто дохлый ленивец. Однако он утверждает, что эти цветочки придают нашей конторе открытый и дружественный вид. Открытый и дружественный вид! Садоводы-любители, не в силах снести это зрелище, рыдают в голос! Честно говорю, они сами мне признавались: после этих цветочков те пытки, которым мы подвергали их впоследствии, они принимали с благодарностью!
— Нас вообще-то нельзя причислить к…— опять начал было Ринсвинд, пытаясь втиснуть эти слова в краткую паузу в нескончаемом монологе демона, но опять опоздал.
— Вот кофейный автомат, спору нет, это хорошая штука. Раньше мы всего-навсего топили людей в озерах кошачьей мочи, а не заставляли их покупать ее чашками.
— Мы вовсе не мертвы! — крикнул Эрик. Урглефлогга, вздрогнув, остановился.
— Да ладно тебе, — наконец возразил он. — Мертвее не бывает, иначе вас бы тут не было. Чтобы живой человек по собственной воле заявился сюда? Ерунда. Он не выдержит здесь и пяти минут. — Демон открыл несколько ртов, явив взору богатый выбор клыков, и добавил: — Хы-хы, да если бы я поймал тут, внизу, кого-нибудь живого..,
Недаром Ринсвинду в течение стольких лет удавалось выжить в параноидальных хитросплетениях, характеризующих жизнь Незримого Университета. В Аду он чувствовал себя почти как дома. Его инстинкты работали с невероятной четкостью.
— То есть тебе ничего не сообщили? — спросил он.
Трудно было сказать, изменилось ли выражение лиц Урглефлогги (хотя бы только потому, что сначала следовало разобраться, какая часть его лиц — выражение), но от демона определенно подуло знакомым Ринсвинду ароматом внезапно нахлынувшего смущения и неуверенности.
— Не сообщили чего? — уточнил Урглефлогга.
Рипсвинд посмотрел на Эрика.
— А ты говорил, не волнуйся, сообщат, сообщат!
— Сообщат, чт… ай-п-и! — взвыл Эрик, хватаясь за щиколотку.
— Вот тебе и современный менеджмент, — посетовал Ринсвинд, лицо которого излучало сердитое участие, — Повсюду всякие нововведения, старые правила изменяются, но скажи: кто-нибудь поинтересовался мнением тех, кто составляет самый костяк…
— Экзоскелет, — поправил демон.
— …Или другую известковую либо хитиновую структуру организации? — без запинки закончил Ринсвинд и немного подождал, предвкушая то, что непременно должно было последовать.
— Ага, сейчас, жди! Спросят у нас! — отозвался Урглефлогга. — Нет, лучше объявлений побольше повесят!
— Лично я считаю, это просто отвратительно, — заявил Ринсвинд.
— А знаешь, — продолжал жаловаться Урглефлогга, — совсем недавно меня не пустили на праздник клуба «18000-30000»! Сказали, что я слишком стар. Мол, я испорчу все веселье.
— И куда только катится преисподняя?! — сочувственно воскликнул Ринсвинд.
— Честно говоря, сюда вообще никто не спускается. — Плечи демона слегка обмякли. — И никто никаких советов у меня не спрашивает. Я охраняю эти чертовы врата — и ладненько, сиди там себе, старый черт!
— Послушай, — окликнул его Ринсвинд. — Хочешь, я замолвлю за тебя словечко?
— Торчишь тут сутки напролет, впускаешь, впускаешь…
— Я могу кое с кем переговорить, — предложил Ринсвинд.
Демон шмыгнул несколькими носами одновременно и спросил:
— А ты не врешь?
— Ты мне понравился, и я с радостью окажу тебе эту услугу, — ответил Ринсвинд.
Урглефлогга немного оживился, но не очень сильно — так, на всякий случай.
— Гм…Ну, вреда от этого вроде не будет, так ведь?
Ринсвинд собрался с силами и ободряюще похлопал демона по спине. Во всяком случае, он очень надеялся, что это была именно спина.
— В общем, не беспокойся, — сказал он.
— Спасибо тебе, спасибо!
Ринсвинд посмотрел поверх расчувствовавшейся громады на Эрика.
— А сейчас нам пора. Важная встреча, нельзя опаздывать.
Он принялся подавать лихорадочные знаки у демона над головой.
— Ага, точно, очень важная, — ухмыляясь, подтвердил Эрик.
Они зашагали прочь по широкому коридору. Эрик начал истерически хихикать.
— И вот сейчас мы побежим, да?
— Сейчас мы пойдем, — возразил Ринсвинд. — Просто пойдем. Главное — вести себя непринужденно. Плюс правильно рассчитать время.
Он посмотрел на Эрика.
