— Очевидно, какой-то храм? — подумал вслух Виктор.
Гаспод принюхался к темно-красной портьере, украшавшей одну из стенок близ входа. От его прикосновения портьера упала на пол и рассыпалась в пыль.
— Фу! — сказал пес. — По-моему, тут все уже сгнило!
Нечто, оснащенное не одним десятком щупальцев, торопливо метнулось мимо них и сгинуло в лестничном пролете.
Виктор опасливо протянул руку и качнул крепкую с виду красную бечеву, висящую между столбами с золотой инкрустацией. Веревка тут же превратилась в прах.
Изрытая трещинами лестница вела к отдаленному светящемуся проему. Они начали взбираться наверх, преодолевая смрадные скопления водорослей и плавника, которые занес сюда особо высокий прибой.
Проем являлся входом в следующую, не менее исполинскую пещеру, чем-то напоминавшую амфитеатр. Ряды сидений тянулись в нем до самой… до самой…
…Стены?
Стена переливалась и плескалась точно ртуть. Наполните некий продолговатый и объемный, размером с дом, бассейн ртутью, а после поставьте его на бок. Поздравляем, вы добились схожей картины.
Впрочем, ей все равно не быть такой зловещей, как эта.
Виктор вдруг почувствовал, что его рассматривают, как будто под увеличительным стеклом.
Рядом заскулил Лэдди.
Внезапно Виктор понял, что именно его беспокоит.
То, что он видел перед собой, не было стеной. Стена — это плоскость, крепящаяся к чему-то. Эта же плоскость ни к чему не крепилась. Она была подвешена в воздухе, она переливалась и кривилась подобно отражению в зеркале, только никакого зеркала не было.
Источник света располагался где-то по другую сторону плоскости. Теперь Виктор различал его вполне отчетливо — крошечная точка, с наконечник булавки, кочующая во тьме у противоположной оконечности арены.
Он двинулся по проходу между рядами каменных сидений, и следом за ним потянулись оба пса, поджав хвосты к задам и навострив уши. Идти пришлось по тому, что некогда было ковровой дорожкой; дорожка эта рвалась и распадалась в пыль у них под ногами.
Преодолев несколько ярдов, Гаспод заговорил:
— Уж не знаю, заметили вы или нет, но кое-какие…
— Знаю, — угрюмо прервал его Виктор.
— …Сиденья, как ни странно, все еще…
— Знаю!
— …Заняты зрителями.
— Знаю.
Эти люди — эти когда-то бывшие людьми останки — навечно замерли на своих местах. Так, словно смотрели клик.
Он был почти у цели. Почти над самой его головой, волнуясь, висело прямоугольное нечто, снабженное длиной и шириной, но не имеющее толщины.
У самого его основания, прямо перед серебристым экраном, виднелась невысокая лесенка, которая вела в округлую яму, наполовину заваленную кучей какого-то хлама. Забравшись на эту кучу, он смог заглянуть за экран, туда, где располагался источник света…
Он располагался в руке Джинджер. Рука девушки была высоко вскинута над головой, факел пылал так, словно был начинен фосфором.
А взгляд девушки был прикован к застывшему на каменной плите телу, которое принадлежало некоему великану. Во всяком случае, фигуре, имевшей великанские размеры. Собственно, тело это напоминало доспехи, обильно припорошенные песком и пылью. В железных перчатках был зажат меч.
— Я видел эту штуку в книге! — прошипел Виктор. — О боги, она вообще соображает, что здесь происходит?!
— Сдается мне, она ничего сейчас не соображает, — сказал Гаспод.
Вдруг Джинджер повернулась вполоборота, так что Виктор видел теперь ее лицо. Оно улыбалось.
За плитой Виктор различил какой-то большой, разъеденный ржавчиной диск. Но он, по крайней мере, будучи подвешенным к потолку на самых обычных цепях, не насмехался над самой идеей гравитации.
— Вот и хорошо, — проговорил Виктор. — Пора заканчивать. Джинджер!
Собственный голос, отразившись от невидимых стен, оглушил Виктора. После чего удалился, ударяясь о своды и расщелины: «Джер, жер, ер!» Где-то вдалеке за его спиной обрушился какой-то камень.
— Тихо ты! — рявкнул Гаспод. — Ты что, хочешь, чтобы нам на головы потолок рухнул?
— Джинджер! — прошипел Виктор. — Это я! Она повернулась к нему и устремила взор… то ли на него, то ли сквозь него, то ли в него.
— Виктор, — нежно произнесла она. — Уходи. Уходи и больше не возвращайся. Уходи немедленно, ибо грядет много горестей…
— Грядет много горестей… — тихо повторил Гаспод. — А она ведь предвещает, узнаю этот голос.
— Ты сама не понимаешь, что делаешь, — убеждал Виктор. — Ты же сама просила удержать тебя! Давай уйдем вместе. Вернемся назад, пошли же!
Он попытался перелезть на другую сторону кучи, как вдруг…
…Как вдруг ноги его поползли вниз. Послышалось отдаленное глухое рокотание, точно где-то завибрировал лист железа. Вокруг распространилась какая-то невзрачная музыкальная нота, эхом отразившаяся от стен. Виктор попытался переставить ногу, но нога нащупала выступ, который точно так же ушел вниз, издав новый по тональности звук.
Третьим звуком стал скрежет. Виктор стоял на дне небольшой ямы. И тут, к ужасу своему, он вдруг осознал, что его поднимает вверх под аккомпанемент голосов труб, под пыхтение и одышку устаревших деталей. Виктор вскинул руки — и ударил по изъеденному ржавчиной рычагу. Тот, издав совершенно не похожий ни на что звук, отвалился… Лэдди протяжно завыл. А Джинджер, выронив факел, прижала к ушам ладони.
Неспешно отделившись от стены, на ряды сидений обрушился огромный фрагмент каменной кладки. Оглушительной дробью разлетелись обломки, причем грохочущий контрапункт, добавившийся к партии трубы, говорил о том, что этот шум заново перекроил весь облик пещеры.
А потом все замерло. Раздался долгий натужный хрип, затем последовал вздох. Сопровождавшая его череда содроганий и скрипов служила верным признаком того, что, какой бы древний механизм Виктор ни привел в действие, эта машина свое отжила.
Наступила тишина.
Виктор не без опаски выкарабкался из музыкальной ямы, повисшей в нескольких футах от пола, и бросился к Джинджер. Та стояла на коленях и рыдала.
— Давай, поднимайся, — сказал он. — Нужно уходить отсюда.
— Где я? Что со мной происходит?
— Сложно объяснить.
Выпавший из ее руки факел яростно шипел. Ничего фосфорического в его пламени теперь не было, он представлял собой смазанный дегтем, близкий к потуханию обломок плавника. Виктор поднял деревяшку в воздух и размахивал ею над головой до тех пор, пока она снова не занялась тусклым желтоватым пламенем.
— Гаспод! — крикнул он.
— М-да?
— Собаки должны бежать впереди, показывать дорогу.
