— Э-ге-гей! Все только начинается!
Заведующий кафедрой поймал в толпе руку Виктора.
— Так было задумано с самого начала? — крикнул он.
— Нет!
— А может, это какой-нибудь особый эффект? — с надеждой в голосе спросил завкафедрой.
— Может. Если только за последние двадцать четыре часа создатели эффектов сумели довести их до реального совершенства… Но вообще-то мне кажется, что это пришельцы из Подземельных Измерений.
Завкафедрой смерил его испытующим взглядом:
— Ты, если не ошибаюсь, наш воспитанник Виктор.
— Именно так. Прошу меня простить.
На этом Виктор расстался с остолбеневшим волшебником и бросился к ложе, где они сидели вместе с Джинджер. Взгляд девушки был прикован к Твари, принявшей ее образ. Монстроподобная Джинджер водила головой в стороны и мигала, но очень медленно, словно ящерица.
— Это — я?
— Нет! — вскричал Виктор. — То есть, в каком-то смысле. Да, не исключено… Но все же не вполне. Словом, вставай, уходим.
— Но она похожа на меня как две капли воды! — воскликнула Джинджер голосом, намекающим на приближающуюся истерику.
— Это только потому, что они проникли сюда через Голывуд. Именно он, насколько я понимаю, определяет их облик, — поспешно протараторил Виктор и резко дернул ее за руку.
Джинджер слетела с кресла. Ноги Виктора взбивали туман и разбрасывали попзёрн. Она послушно ковыляла за ним, временами оглядываясь.
— Знаешь, а тот, второй, тоже пытается сойти с экрана, — сообщила она.
— Не останавливайся!
— Так ведь это же ты!
— Я — это тот, кого ты держишь за руку. А это… что-то другое! Оно просто вынуждено воспользоваться моим обликом, моей наружностью!
— А какой наружностью оно пользуется у себя дома?
— Поверь мне, ты этого знать не хочешь!
— Нет, хочу! По-твоему, зачем я спрашиваю? — прокричала она.
Они перепрыгивали через завалы разрушенных кресел.
— Это гораздо хуже, чем ты можешь себе представить!
— Знаешь, я такое могу представить, мало не покажется…
— Знаю, поэтому и говорю — это гораздо хуже!
— О.
Призрачная великанша, прерывисто вспыхивая, точно ее освещал луч стробоскопа, прошествовала к стене и одним ударом пробила ее. На улице поднялся крик.
— По-моему, она продолжает расти, — прошептала Джинджер.
— Беги на улицу, — сказал Виктор. — Попроси волшебников остановить ее.
— А ты что будешь делать?
Виктор гордо вскинул голову:
— На свете есть вещи, которые настоящий мужчина должен делать в одиночку.
Она бросила на него раздраженный, непонимающий взгляд:
— Что? Что? Тут такое творится, а ты собрался в уборную?!
— Я сказал — убирайся отсюда!
Подтолкнув ее в направлении дверей, Виктор развернулся и увидел рядом с собой двух собак, терпеливо ждущих его приказов.
— Вы, двое, тоже ступайте.
Лэдди заскулил.
— Собака, она же, как это, должна ни на шаг не отходить от своего… кхм!… хозяина, — проговорил Гаспод, покрываясь бурыми пятнами.
Виктор в бешенстве посмотрел по сторонам, подобрал с пола обломок кресла, распахнул дверь и швырнул деревяшку как можно дальше.
— Апорт!
Обе собаки, повинуясь вечному инстинкту, дружно сорвались с места. Гасподу хватило самообладания лишь для того, чтобы в последний миг успеть обернуться и прохрипеть:
— Вот сволочь!
Виктор побежал в будку и вскоре показался оттуда, прижимая к груди «Поднятых ураганом».
В то время гигантский Виктор никак не мог расстаться с экраном. Получили свободу, став трехмерными, лишь голова и одна рука. Последняя пыталась вяло отпихнуть Виктора, когда тот принялся наматывать на нее гроздья октоцеллюлозы. Покончив с этим, Виктор сломя голову бросился назад в рубку и после недолгих поисков извлек на свет целое хранилище картинок, опрометчиво устроенное Безамом под верстаком.
Действуя с той размеренной целеустремленностью, какую неизменно внушает сводящая кишки жуть, Виктор набирал груды жестяных банок и сваливал их в кучу подле экрана. Тварь, которая к тому времени вызволила из двухмерности и другую руку, попыталась эту кучу раскидать, однако то неведомое, что управляло Тварью, еще не совсем освоилось с новой формой. «Наверное, тяжело с непривычки обходиться всего двумя руками», — отметил про себя Виктор.
В кучу легла последняя жестянка.
— В нашем мире тебе придется жить по нашим законам, — сказал он. — И умирать тоже. Держу пари, что гореть ты умеешь, как и все остальное здесь.
Тварь яростными рывками вытаскивала из экрана ногу.
Виктор похлопал себя по карманам. Затем бегом вернулся в рубку, где принялся лихорадочно шарить по полкам.
Спички… Спичек нигде не было!
Он толкнул двери в фойе и стремглав бросился на улицу. Огромная толпа, леденея от ужаса, наблюдала за тем, как гигантская Джинджер неуклюже выбирается из-под обломков рухнувшего по ее вине здания.
Откуда-то сзади раздалось кликанье. Бригадир припал к ящику, желая запечатлеть роскошную сцену.
Заведующий кафедрой орал на Достабля:
— Мы не можем остановить их с помощью магии! Они ею питаются! Мы им дадим магию, и они весь город в порошок сотрут!
— Но сделайте же что-нибудь! — взвыл Достабль.
— Дорогой мой, мы, волшебники, предпочитаем не связываться с явлениями, с которыми по ряду соображений мы… мы… связываться не предпочитаем, — немного сбивчиво закончил он.
— Спички! — возопил Виктор. — Спички! Скорее же!
Все взоры обратились к нему. Завкафедрой одобрительно кивнул:
— Естественный огонь. Очень здраво. Да. Этого вполне достаточно. Молодец, парень, голова у тебя варит.
Он пошарил в кармане и достал горсточку спичек, которую всегда держали наготове волшебники, известные как заядлые курильщики.
— Не вздумай поджигать «Одиоз»! — взревел Достабль. — Там хранится до черта наших картинок.
Виктор отодрал со стены плакат, смастерил из него некое подобие факела и запалил с верхнего края.
— Вот их-то я и собираюсь поджечь в первую очередь, — сказал он.
— Прошу прощения…
— Это идиотизм! Идиотизм! — орал Достабль. — Эта штука горит, как сухой порох!
— Прошу прощения…
— Тем лучше. Я не собираюсь глазеть, как будет гореть эта штука.
