Кэрри Эн достала из-под подушки ночную рубашку и принялась снимать еще влажный клубный наряд. И не успела стянуть через голову футболку, как Яслин нанесла следующий удар.
– Знаешь, Кэрри Эн, я вообще сомневалась, стоит ли ехать с тобой в отпуск. Я подумала: смогу ли я выдержать целую неделю в обществе мисс Хэвишем, которая только и знает, что оплакивать упущенное? Но Речел заверила меня, что ты станешь нормальной, как только сядешь в самолет. Что ж, она ошиблась. Всю неделю ты саднишь, как заноза в заднице, и распускаешь сопли, будто ты единственная женщина на свете, у которой увели мужика. Ты похожа на паучиху, черную вдову. Не хочешь, чтобы другим было весело, потому что тебе хреново. И совершенно не умеешь расслабляться.
– И слава богу, что я не расслабляюсь так, как ты, – парировала Кэрри Эн. – Как думаешь, Яслин, на что похоже твое кокетство? Может, когда-то оно и казалось милым, но теперь, когда ты истекаешь слюной на таких сосунков, как Жиль, ты выглядишь как старуха. По сравнению с теми шведскими близняшками ты такая же старая и жалкая, как я. Только вот я не пытаюсь молодиться. Яслин, найди в себе хоть каплю достоинства.
– Достоинства? Найди себе каплю ботокса, стерва!
– Зачем? Чтобы быть похожей на тебя?
– Откуда ты знаешь, что я делала ботокс? Это вранье.
Одной только Речел было известно, что Яслин легла под иглу после того, как ее агент Криспин испугался морщинки, которую невозможно было увидеть без увеличительного стекла.
– Она сама догадалась, – взмолилась Речел. – Потому что у тебя такой славный и отдохнувший вид.
– Ну да, я сделала ботокс, – ощетинилась Яслин. – И что с того? Один паршивый укольчик. Это лучше, чем обвиснуть, как только тебе стукнет тридцать. По крайней мере, у меня нет усов, как у некоторых!
– Яслин! – Речел видела, что перепалка вот-вот выльется в настоящую войну.
Но Кэрри Эн была на удивление дружелюбна. Она лишь подняла руки, будто в знак капитуляции, и удалилась в ванную.
– Только недолго! – завизжала Яслин ей вслед. – Вечно сидишь там часами!
– Нужно же замаскировать все мои недостатки, – крикнула в ответ Кэрри Эн.
Затем напряжение рассеялось.
Речел была благодарна. Она ненавидела ссоры. Ненавидела. От разговоров на повышенных тонах ей становилось физически нехорошо.
– Который час? – пробурчала Кэрри Эн.
– Восемь утра, – ответила Речел.
– Боже…
– Фантастика, – пробормотала Яслин, рухнув на подушки лицом вниз. – Еще рано. Кто-то должен пойти и занять лежаки в теньке.
* * *
Разумеется, жребий пал на Речел. Захватив три пляжных полотенца, она направилась к бассейну, как солдат, идущий в разведку. Семеня по садовой дорожке, Речел молилась, чтобы в такую рань враг еще спал. Сердце успокоилось и забилось почти в нормальном ритме, когда она увидела, что у бассейна не было ни души, кроме парня, который вылавливал с поверхности воды опавшие листья и дохлых жуков. (У него не всегда хорошо получалось. Та самая стрекоза, что недавно ютилась на плече Салли, на следующее утро была проглочена неудачливым купальщиком.)
Речел заметила три желанных лежака в тени полосатого навеса пул-бара. На них не было ни полотенец, ни особых знаков, что они заняты. Речел ускорила шаг на пути к цели. Бросила полотенца на первый лежак. И с чувством благодарного облегчения рухнула на второй.
Помимо дрязг Кэрри Эн и Яслин, катавасия с лежаками была еще одной причиной, почему Речел хотелось поскорее вернуться в Лондон. Каждое утро она словно превращалась в игрока английской сборной, который должен пробить пенальти французам на Кубке мира – таким ответственным делом представлялся ей захват территории у бассейна до появления трио француженок.
Остался всего один день, с облегчением думала Речел, аккуратно раскладывая полотенца. И чтобы они не улетели, вывалила сверху содержимое пляжной сумки. Затем улеглась на средний лежак и стала ждать, когда Яслин и Кэрри Эн сменят вахту, чтобы она могла спокойно позавтракать.
Ждать было очень скучно. Речел достала мобильник, включила его и проверила сообщения. Ноль. Звонить Патрику в Дублин еще рано. Она положила телефон обратно в сумку. Но руки все же чесались. Может, вовсе не рано ему звонить? Все равно перед сном он выключил телефон. Значит, не стоит переживать, что ее звонок его разбудит. Что плохого, если она позвонит и прослушает сообщение на автоответчике? Ей бы просто его голос услышать… Речел потянулась к сумке, но в тот момент телефон вдруг сам зазвонил. Она так перепугалась, что отдернула руку, будто нащупала в сумочке мягкую пушистую тушку острозубой крысы.
– Проклятье! – Оправившись от испуга, она взяла трубку.
– Речел?! – Звонила Хелен. – Ты что, ругаешься? У тебя странный голос. Чем это ты там занимаешься?
– Ничем, – ответила Речел. – Честное слово. Меня телефон испугал.
– Неужели?
В присутствии полицейских, таможенников и Хелен Хьюсон Речел всегда казалось, будто она делает что-то предосудительное.
– Все в порядке? – наконец спросила Речел. В Лондоне сейчас было полвосьмого.
– Видишь ли, дорогая… Ох уж эта зловещая фраза.
– В чем дело? – медленно проговорила Речел.
– Уверена, это был всего лишь недосмотр с твоей стороны. Я же знаю, как ты забегалась с другими приготовлениями. И конечно, ты всю неделю веселилась с подружками и даже не задумывалась о том, как здесь идут дела.
– Хелен, что стряслось? Как идут дела?
– С поставщиками продуктов проблемы.
– Я оплатила депозит еще до отъезда. Выписала чек в среду и отослала заказным письмом. Поставщики должны были получить чек в четверг утром.
– Что ж, думаю, мы их потеряли… – Хелен вздохнула.
– Что потеряли?
– Деньги, что ты заплатила. Думаю, они вправе оставить чек себе вне зависимости от того, их это была ошибка или нет. Раз уж ты поставила свою подпись на бланке заказа.
– Хелен… – Речел изо всех сил сдерживала раздражение в голосе. – О какой ошибке идет речь? И что вы сказали поставщикам?
– Я попросила их прислать копию меню Дженнифер на факс, в офис. Хотела взглянуть на выбор блюд, и Дженнифер завезла мне меню по дороге с работы. Невероятно, что ты ничего не заметила, милочка. Все это просто обрушилось на мои плечи. Ошибка была очевидна.
Речел досчитала до десяти:
– Какая ошибка?
Может, они просто неправильно написали какое-то слово, предположила Речел. Хелен хлебом не корми, но дай соблюсти все грамматические и орфографические правила – она ведь бывшая учительница старой закалки, работала в средней школе. Она частенько пилила несчастных торговцев, что на вывеске неверно использован апостроф. «Невежеству нет оправдания», – разглагольствовала она и еще удивлялась, с чего это ей всегда подкладывали гнилое яблоко на дно бумажного пакета.
