— У папы новый роман, — вздохнула она, подтверждая мои подозрения. — Представляешь, Лиз, он думает, что мы об этом не знаем. Вот дурак. Это же очевидно, черт возьми. Как только он западает на новую девку, так тут же садится на диету и берет абонемент в спортзал, в ответ на что мать красится в блондинку и идет в «Browns»
[19]
снимать мужика. Они ничем не лучше остальных. Не знаю, что они не плюнут на все и не разведутся. Хотя знаю. Потому что каждый из них боится, как бы другому в итоге не достались все деньги и дом на Пальма-де-Майорка. Ладно, а как твои родители?
— Как всегда. Все еще вместе. Не разводятся, потому что отец завел себе новый сарай, в котором можно прятаться, когда мама выходит на тропу войны, — пошутила я.
— Тебе повезло, что у тебя такие родители, — пробормотала Мэри, уставившись в кофе, словно ожидала, что в пене начнут формироваться слова. Мэри всегда твердила мне, какие у меня замечательные родители, но она видела мою мать только один раз, и уже после климакса (пять долгих лет, когда после каждой уроненной на ковер крошки еды все ждали грома небесного, сформировали у меня несколько иной образ матери).
— Ладно, а могу ли я надеяться на встречу с этим твоим замечательным парнем, прежде чем его звезда закатится и тебе, наконец, разрешено будет выйти за него замуж или бросить его? — спросила я, возвращаясь к более жизнерадостной теме.
— Конечно, я тебя познакомлю, — пообещала Мэри. — Но ты же знаешь, как это трудно. Я хочу сказать, что мы с тобой почти не видимся из-за моей сумасшедшей работы. А выбрать вечер так, чтобы в это уравнение вставить и Митчелла при том количестве мест, где он должен появляться, практически невозможно.
— Тогда, может, мы все увидимся на каком-нибудь его выступлении, — взволнованно предложила я. — В VIP-зале какого-нибудь шикарного клуба. Отличная мысль. Я всегда хотела быть VIP- персоной.
— Да. Посмотрим, что я могу сделать, — рассеянно ответила она без особого энтузиазма. Возможно, ей уже надоели люди, которые просили ее с ним познакомиться. Конечно, я бы и сама хотела, чтобы мой парень был знаменитостью, но я понимала, что если при этом ты сам не знаменитость, то можно почувствовать некоторую неловкость. Я имею в виду, что если вы идете на светскую вечеринку с кучей звезд, то никого на самом деле не заботит, появишься ли там лично ты. Фактически большинство не возразило бы, если б твоя половина явилась туда в одиночестве.
— Никогда не догадаешься, кто мне вчера позвонил, — сказала я, чтобы прервать молчание, воцарившееся после моей просьбе о встрече с Митчеллом.
— Билл? — попыталась угадать Мэри, не отрывая глаз от своего кофе. — Я говорила с ним в прошлую пятницу. Он сказал, что позвонит тебе. Он в следующие выходные прилетит в Хитроу — пересадка из Чили в Непал.
— Нет, он не звонил. — И меня слегка обидело, что он не звонил. С тех пор как наши пути разошлись после колледжа, я получила от него открытку только один раз, но с Мэри он, похоже, перезванивался постоянно.
— Ну, тогда сдаюсь, — сказала Мэри и попыталась угадать еще раз: — Эндрю?
— Эндрю? Какой Эндрю? — спросила я. Я не знала никого по имени Эндрю. — Нет. Звонил Брайан.
Она мгновение непонимающе смотрела на меня.
— Брайан Корен? Ты должна помнить Брайана, — удивилась я. — Брайан из Америки. Был у нас на втором курсе. Симпатичный такой, улыбчивый. Единственная настоящая любовь в моей жизни.
На мгновение у Мэри отвисла челюсть, и мы перенеслись на шесть лет назад на ступеньки корпуса экспериментальной психологии, где мы сидели, скуксившись от смущения, что наши колкости услышала «Семейка Брэди».
— Неужели Брайан Корен из Нью-Йорка? — выдохнула она.
— Он самый. Он позвонил мне вчера и сказал, что приезжает.
— Ого! — Мэри поставила на стол капуччино и провела элегантной рукой по шикарным волосам. Я заметила, что она перестала грызть ногти (или пользовалась очень дорогими накладными). — Когда он приезжает? — спросила она.
— В конце недели. В пятницу днем, представляешь?
— Ничего себе, Лиз. Довольно неожиданно, да?
— Еще бы. Он сказал, что ему представилась возможность выкроить немного времени от работы.
— Могу его понять, — пробормотала она. — У меня три года не было нормального отпуска. Где он остановится? Где-нибудь в центре?
— Ну, на самом деле я предложила ему пожить у меня.
— Что? В Балхэме? Ты шутишь, Лиз? — воскликнула она, изменившись в лице.
— Если бы. Он сказал, что с удовольствием остановится в отеле, а я ответила ему, что слышать об этом не хочу. Он настаивал, говорил, что не предупредил меня заранее, но я стала возражать, что я себе этого не прощу. Сказала, что это не обсуждается. Он будет моим гостем. Он еще раз сказал, что с удовольствием остановится где-нибудь, а я еще раз возразила, и он сдался.
— Дура! — воскликнула Мэри. — Ты не можешь поселить Брайана в этом свинарнике.
— Свинарнике? О чем ты говоришь? Не так все страшно.
— Ты считаешь? Я не хотела тебе говорить об этом, Лиззи, но ты, наверно, помнишь ту ночь, когда я ввалилась к тебе после… — ты знаешь, после того случая…
Она имела в виду, когда ей отказал богач, красавец и наследник Марк Четвертый (кажется, какой-то безумный отпрыск сети супермаркетов, — я сама его никогда не видела), — а тогда она появилась у моих дверей в одной пижаме и выглядела так, как будто ей готовились делать вскрытие. Я помнила тот случай очень хорошо. Мы не ложились до четырех утра, запивая джин водкой. Это был первый и последний раз, когда Мэри была у меня в Балхэме. Остальные наши встречи проходили в намного более здоровом районе Сохо. В те дни только страшное горе могло выгнать Мэри к югу от Темзы.
— Знаешь, когда я проснулась утром на твоем диване, клянусь тебе, у меня все ноги были в мелких красных точках. В блошиных укусах, — добавила она полушепотом. Впрочем, достаточно громким, чтобы все в кафе повернулись и посмотрели на неряху, так запустившую свой дом.
— Неправда! — с негодованием воскликнула я.
— К сожалению, правда. Прямо как будто кто-то использовал меня вместо подушечки для булавок. Но я не виню тебя, Лиз. Я даже не хотела говорить тебе об этом. Я знаю, ты не виновата. Я хочу сказать, что ты даже и не особенно любишь кошек, правда? Видимо, блохи остались от кота, которого держали прежние жильцы, — блохи могут жить в ковре годами, если его сразу же не обработать. Я просто хочу сказать, что, по-моему, нельзя подвергать такому риску Брайана. Ты знаешь, что у американцев пунктик насчет гигиены.
— Знаю, — пролепетала я. С упавшим сердцем я вспомнила саркастические замечания Брайана по поводу английского водопровода. Он не мог понять, как можно принимать ванну, не вымывшись сначала в душе. Он был из тех, кто меняет нижнее белье каждый день, а постельное — не реже раза в неделю. Конечно, он не покажет открыто своего потрясения, узнав, что у него в соседях Жирный Джо, убежденный, что смена грязных трусов ослабит его боевой дух или что-нибудь еще более бредовое в этом роде.
